Memoria.1

– Что читаешь? – спросила она меня. Я оторвала глаза от экрана телефона.

– «Апрельское колдовство», Рэй Брэдбери.

Она стояла около зеркала в комнате и смотрела на свое отражение, поправляя свитер. Когда я назвала книгу, она мельком посмотрела на меня, еще немного постояла и направилась к дивану, на котором я по-хозяйски восседала.

Опустившись на него рядом со мной, она попросила:

– Почитаешь мне?

«Апрельское колдовство» – это небольшой рассказ. Романов у Брэдбери, в принципе, немного. На тот момент я была одержима этим автором, но, к своему сожалению, не могла найти ни одной книги, кроме «Марсианских хроник» и «451 градуса по Фаренгейту». Полная, однако, желания прочесть как можно больше написанного Рэем, я взялась за его рассказы. И в тот день на очереди было «апрельское колдовство».

Я начала читать – не могла устоять перед голосом, попросившим о такой малости. Как можно ответить «нет» любимому человеку? Особенно если это просьба, выполнить которую не составит ни малейшего труда?

Как сейчас помню – спокойным голосом, стараясь передать как можно лучше то, что так красочно написано, я читала описание полета Сеси в самом-самом начале, в самых первых строках.

Ася положила голову мне на плечо, и мое дыхание сбилось. Я потеряла строчку, и слова расплылись перед глазами, но мой верный слушатель никак на это не отреагировал. Казалось, она все понимала. Говорила: «все в порядке. Я знаю, что ты чувствуешь. И я чувствую то же самое. Я тут, эй».

Не от того даже, что я что-то такое чувствовала по отношению к ней, а от того, что я понимала взаимность своей симпатии, – вот, что выбивало меня из колеи. Я никак не могла поверить в свое счастье. Мне еще никто и никогда не отвечал искренностью на искренность.

Так мне это и запомнилось:

Апрель. Мы сидим на диване. Я читаю ей в полголоса «Апрельское колдовство». И каждая из нас чувствует это колдовство внутри себя.

Memoria.2

От моего дома до ее – около четырнадцати километров. Ехать примерно час с одной пересадкой на двух, соответственно, автобусах. Тьма уже сгущается – на дворе зима, а время уже перевалило за девять вечера, хотя Ася обещала своей матери, что дома у них мы будем уже в это самое время.

– И как это маме объяснить-то? – спросила меня севшая на скамейку Ася, посмотрев мне в глаза, затененные мглой.

– Ну, – как всегда в таких случаях, в моей голове начали в беспорядке бегать самые идиотские мысли, всегда вызывающие теплый смех у моей darlin. – Скажем, что были пробки огромные, или что автобус задерживался, что его захватили пираты. Скажем, что водитель на нас дулся и не хотел трогаться…

Я прервалась, не в силах продолжать: увидела ту улыбку, которая всегда вгоняла меня в состояние прострации и диспноэ. Она встала и сделала ко мне лишь шаг, который, впрочем, сразу же поставил ее прямо передо мной. Не говоря ни слова, не замечая ждущих транспорта людей рядом с нами, она легко поцеловала меня в губы, прикоснувшись руками до рукавов куртки.

На улице не было морозно – так, слегка холодновато, и я ходила нараспашку. Но, даже несмотря на все это, мне стало жарко, и я почувствовала, как дурацкая улыбка растягивается от одного до другого уха.

Пришлось облизнуть губы, чтобы не дать трем словам сорваться с них. По опыту зная, что за этим обыкновенно следуют проблемы, я сдерживала их как могла.

С уходом из моей жизни кого-то еще я смирилась бы легко. Но представить, как уходит от меня она – это выше моих сил… Как бы мне ни хотелось дать ей понять, что я чувствую, делать это никак нельзя было. Лучше подождать. Лучше просто выждать время. Нельзя ее терять.

Нельзя.

Ее.

Терять.

Somnus.1

Вагон полон, но не забит – то есть, людей столько, что нет ни единого свободного места, чтобы присесть, но зато никто не стоит. Идиллия, можно сказать.

Я сижу посередине, закрыв глаза и пребывая в полудреме. Еду я, кажется, по фиолетовой ветке куда-то вверх (вообще, в верху Таганско-Краснопресненской живет мой тату-мастер, но зачем мне во сне к нему ехать – неясно).

Поезд тормозит, и я собираюсь выходить. Уже встаю со своего места, поворачиваюсь вправо, успевши захватить рюкзак (неизменного спутника как в реальности, так и в дреме), как натыкаюсь на рыжеволосую деву, столь знакомую и милую сердцу.

От неожиданности я не могу ничего сказать: одновременно накатывает и радость, и непонимание, и неловкость. Слова вертятся в голове, однако на язык сходить не желают, и я просто стою напротив Аси, открывая-закрывая рот, как рыба. В свою очередь, встреченная мною особа также поражается моему явлению. Правда, не так сильно, как я – ее. Однако все-таки.

Стоит пояснить пока что, по какой причине мы (так часто общающиеся в действительности) так очумели, встретив друг друга в вагоне метро.

Перво-наперво замечу, что даже наяву вероятность подобной встречи мизерна – вы должны в один и тот же день, в одно и то же время поехать в одно и то же место, зайдя в один и тот же вагон в одну и ту же дверь. Нельзя не согласится, что статистика ставит крест на надежде наткнуться на давнего знакомого в пространстве городского подземелья.

– Здравствуй, – наконец говорит мне Анна, а я все так же ловлю ртом воздух и не могу ничего сказать.

* * *

Возможно, это намекает мне на то, что в скором времени мы прекратим общаться, и я, надорвав свое сердце, оставлю мою darlin где-то в прошлом.

И все для того, чтобы позволить до невозможного крошечной доле вероятности вновь узреть ее и быть не в силах показать, как я рада этому.

Memoria.3

Мне было очень и очень страшно. Я сидела на железном своде моста, вцепившись в его пупырчатое покрытие мертвой хваткой.

– Я не пойду дальше, – голосом, который нельзя описать, крикнула я Асе и оторвала взгляд от своих напряженных пальцев. – Мне и здесь хорошо. Там высоко. Я не пойду!

Ася летящей походкой приблизилась ко мне.

– Эй, – позвала она, лучезарно улыбаясь. Этот прием всегда на мне работал (работает и до сих пор). – Пошли, трусишка. Давай, еще немного, мы же почти дошли до верха.

Я кинула взгляд за ее спину. Ничего себе «почти дошли»! Оставалось пройти еще примерно столько же плюс несколько сантиметров. Пройти за ней и словить сердечный приступ, потому что я ужасно боюсь высоты.

– Я с тобой уже на стройку ходила, – пробурчала я. Не злобно, но умоляюще. – Зачем еще сюда? Внизу тоже неплохо. Ась, ну пошли вниз, а. Знаешь же, что я боюсь. Ну пошли!

– Пойдем за мной, – не сдавалась та и уже отошла на несколько шагов вверх. – А то я обижусь.

Чуть что – сразу вот это. Обидится она! А я страдай.

Зажмурившись и стараясь не думать о том, что взбираюсь на чертов мост, я проползла еще на метр-полтора вперед.

– Пропустите, пожалуйста, – донесся до меня голос сверху, и я была вынуждена разлепить очи. Я посмотрела вверх – надо мной стоял какой-то мужчина, а сзади – его спутница. Очевидно, они спускались, а я им загораживала дорогу.

– О господи, только не скидывайте, – по-идиотски сострила я, наполовину реально боясь этой возможности. – У меня дома жена и дети…

Спускающиеся улыбнулись, и это вселило в меня непонятную радость. Забавно: так всегда бывает, когда кто-то улыбается мне, когда я чувствую тепло, исходящее от людей. Душевно становится как-то, легко на сердце и в мыслях.

Неловко отодвинувшись куда-то вправо, я уступила им дорогу и посмотрела на стоящую впереди меня Асю.

У меня прибавилось сил. Когда с души сдвигают тяжелый камень, становится проще двигаться, кровь насыщается адреналином.

Я продвинулась еще немного по своду и посмотрела вперед, надеясь увидеть, что пришел конец моим мукам и мы уже на вершине. Ан нет! Оставался буквально метр. Но сил, недавно меня наполнивших, уже и след простыл.

– Хватит, может быть? – понадеялась я.

Ася посмотрела в мою сторону и покачала головой.

– Нет. До самой вершины давай ползи.

– Но я боюсь! – истерически протянув гласные в глаголе, запела я и оглянулась. На меня смотрели все, кто находился на этом мосту. Я чувствовала себя животным в зоопарке. Но ничего плохого в этом не было. И даже улыбки, не сходящие с губ наблюдавших за мной, не были злобными или насмешливыми – они были дружелюбными.

Снова пропитавшись положительной энергетикой, я наконец-то долезла до Аси и села рядом с ней, положив рядом с собой рюкзак.

– Ну красиво же, – проговорила darlin, заворожено глядя перед собой – на небо над рекой и заходящее солнце, чуть-чуть скрываемое облаками. Лилово-фиолетовые оттенки с проблесками небесной голубизны успокаивающе действовали на мои нервы, заставляли пульс сбавить ход. Уже скоро сердце билось как положено.

– Ага, – согласилась я и достала из рюкзака термос с чаем и телефон.

Ася отошла немного вбок и встала в метре от меня, желая посмотреть на площадку для танцев где-то внизу и слева, что было возможно сделать только с того места, куда она, собственно, в итоге и встала.

Мне так понравилась игра света за ее спиной, лучи солнца, очерчивающие ее фигуру, что я сделала на память несколько снимков.

– Эй! – протестующе вскрикнула она, заметив мои действия. Я поспешно убрала телефон, а Ася приблизилась ко мне и села напротив. – Удали! – потребовала она, но по улыбке на ее губах я поняла, что это требование можно и не исполнять.

Я показала ей снимок, и она согласилась, что его можно не удалять.

– Девушки, привет, – к нам приблизились два парня. – А что это вы тут делаете?

Я уже налила чай в крышку из-под термоса и теперь тряхнула ею перед лицом вопрошающего.

– Да вот чаец пьем, – прокомментировала я свои действия. – Из травок всяких.

– Травок? – удивился второй. – Каких это?

– Ну, – решила продолжать начатый идиотизм я. – Тех самых, смешных. Хи-хи-хи, – сымитировала я смех накуренного человека.

– О как! – они явно не понимали, что такое «ирония». – Можно мы присоединимся?

– Да шутка это, – прервала мои хохмы Ася, приятно улыбаясь мне и говоря этим, что мое дурачество ей нравится. – Это обычный черный чай.

– Ааа.

Но они все-таки подсели к нам, и я продолжала щеголять своим умением подшутить и посмеяться. Мне было легко в этой компании. Да пусть вместо этих двух с нами сидели Джек-Потрошитель и Фредди Крюгер – даже и тогда мне было легко. Просто потому, что я непосредственной близости сидела Ася, делавшая все вокруг в разы лучше.

Когда наши случайные спутники ушли, вечер уже давал о себе знать: вокруг зажигались фонари, с площадки внизу доносилась музыка, да и темнее стало, а солнце уже практически наполовину купалось в реке.

– Наверное, надо и нам спускаться, – нарушила мои размышления Ася. Я согласилась.