Цитаты из книги «Великие дерзания»

вы производите или создаете, то маловероятно, что вы когда-нибудь кому-нибудь это покажете. Возможно, вы все же решитесь на этот шаг, тогда снимете пару слоев самой важной и интересной креативности и инноваций, чтобы сделать демонстрацию менее рискованной. Слишком много поставлено на карту. 2. Если же вы поделитесь своим творением, а ответная реакция людей не оправдает ваших ожиданиий, то вы будете подавлены. Получается, что ваше творение плохое, и сами вы ни на что не годитесь. Шансы на возвращение к новым проектам невелики. Вы закрываетесь. Стыд говорит вам, что не надо было даже пытаться сделать что-то новое. Стыд нашептывает вам, что вы не достаточно хороши, и должны были бы подумать об этом заранее.

Вы создали продукт, произведение искусства или написали статью и хотите поделиться этим с группой друзей. Показать другим то, что вы создали, – это уязвимость, но еще это важная часть искренней, открытой жизни. Это воплощение смелости и великих дерзаний, но из-за своего воспитания или взглядов на жизнь вы сознательно или бессознательно связываете свою самооценку с тем, как будет воспринят людьми ваш продукт или предмет творчества. Говоря простым языком, если людям он понравится, то вы – достойный человек, а если нет – никчемный.

Я не ставила перед собой цели стать человеком, который будет читать проповеди «о стыде», но после 10 лет изучения негативного воздействия стыда на наш образ жизни, любовь, родительские отношения, работу и лидерские качества, я вдруг оказалась на импровизированной трибуне, произнося слова: «Да, о “стыде” трудно говорить. Но разговор не так опасен, как наше молчание! Все мы испытываем стыд. Мы все боимся говорить о нем. И чем меньше мы говорим о нем, тем быстрее он растет». Вот почему: 1. Для того чтобы жить полноценной искренней жизнью, мы должны принимать свою уязвимость. 2. Для того чтобы принимать уязвимость, мы должны обладать чувством собственного достоинства. 3. Чувство собственного достоинства требует устойчивости к стыду.

Стыд начинает властвовать из-за того, что о нем не говорят. Вот поэтому он предпочитает перфекционистов – их очень легко заставить молчать. Если мы достаточно понимаем о стыде и накапливаем моральные силы, чтобы говорить о нем вслух, то мы срезаем его на корню. Стыд ненавидит разговоры. Если мы говорим о стыде, он начинает чахнуть. Как воздействие света было смертельным для гремлинов, так и разговор является светом, разрушающим стыд.

С детьми поступки говорят громче, чем слова. Когда мы прекращаем интересоваться их жизнью, спрашивать, как прошел их день, просить рассказать нам о любимых песнях, расспрашивать о друзьях, то дети чувствуют боль и страх (а не облегчение, как можно подумать, глядя на поведение подростков). Так как они не могут выразить словами свои чувства относительно утраты контакта с нами, то демонстрируют их поведением, думая: «Это привлечет их внимание». Как и доверие, процесс предательства выстраивается медленно, будто в сосуд постепенно опускают шарик за шариком. Все эти явные предательства, о которых я написала выше, чаще всего происходят после периода утраты связи и медленного искажения доверия. То, что я узнала о доверии с профессиональной и личной точки зрения, сводится к следующему. Доверие является продуктом уязвимости. Для его укрепления и увеличения нужны время, работа, внимание и полная вовлеченность. Доверие не появляется одномоментно – это растущая коллекция

Находясь на работе мы думаем: «Почему я не получаю обратную связь от начальства? Скажите мне, что цените меня или что я вообще ни на что не гожусь! Просто скажите мне что-нибудь, чтобы я знала, что вы помните, что я здесь работаю!»

Когда любимые люди, с которыми у нас существует глубокая взаимосвязь, перестают быть внимательными и заботливыми, прекращают делать что-то для общего будущего и бороться за отношения, доверие начинает ускользать и просачивается боль. Утрата связи провоцирует стыд и вызывает самые большие страхи – страх быть брошенной, недостойной и непривлекательной. Это скрытое предательство еще опаснее и тяжелее оттого, что мы не можем указать на источник нашей боли – вроде бы ничего не происходит, нет очевидных доказательств утраты связи. Возникает ощущение, будто сходишь с ума.

Я предложила Эллен представить дружеские отношения в виде прозрачного сосуда. Например, так: всякий раз, когда тебя кто-то поддерживает, добр с тобой или с уважением относится к твоим секретам, ты кладешь в сосуд шарики. Когда же люди поступают нечестно, подрывают твое доверие или разбалтывают твои тайны, ты вынимаешь оттуда шарики.

На самом деле предательство, о котором я хочу рассказать, обычно происходит задолго до остальных, более явных предательств. Я говорю о предательстве разобщения. О безразличии. О том, когда взаимосвязи между людьми перестают уделять внимание. О нежелании выделить время и приложить усилия для построения отношений.

Возвращаясь к речи Рузвельта «Человек на арене», надо сказать, что я поняла один очень важный момент: люди, которые любят меня, и от которых я действительно завишу, никогда не были критиками, указывающими на мои ошибки, когда я спотыкалась. Они вообще не были на трибуне. Они были вместе со мной, на арене. Они боролись за меня и со мной. Ничто не изменило мою жизнь больше, чем понимание того, что оценка своего достоинства через призму реакции людей на трибунах – это пустая трата времени. Люди, которые любят меня и будут со мной независимо от результатов моих поисков и дел, находятся на расстоянии вытянутой руки. Осознание этого все изменило. Сейчас я хочу быть хорошей женой, матерью и другом. Хочу, чтобы наш дом был местом, где мы можем проявлять самые разные свои качества, например, быть храбрыми или трусливыми. Пусть именно дома у нас происходят трудные разговоры, именно здесь, в семье, мы можем поделиться сложными моментами в школе и на работе. Я хочу смотреть на Стива и своих детей и говорить: «Я с тобой. На арене. И когда мы потерпим неудачу, мы сделаем это вместе, и это будет наше великое дерзание».