Цитаты из книги «Путь королей»

Каладин рассеянно кивнул, прислушиваясь к воплям, крикам и проклятиям: – Почему они сражаются? – Ради денег, – сказал рогоед. – И ради мести. Ты должен это знать. Разве паршенди убить не твоего короля? – О, я понимаю, почему сражаемся мы. Но вот паршенди – какая у них причина? Камень осклабился: – Я думать, они не очень-то хотеть, чтобы кто-то сделал им секир-башка за убийство вашего короля! Такие вот неуступчивые. Каладин улыбнулся, хотя ему казалось неправильным веселиться, наблюдая за тем, как умирают люди.

Мы помним только хорошее и плохое, забывая, что большей частью наши дни не хорошие и не плохие. Они такие, какие есть.

Тебе следует научиться тому, когда надо переживать, – мягко проговорил Лирин, – а когда – отпускать. Ты сам все поймешь. Я тоже в молодости через это прошел. У тебя появятся свои мозоли.

– Я подумывала о философии, – сказала Ясна. Шаллан моргнула: – Философия? Она-то тут при чем? «Разве философия – не искусство произносить как можно больше слов, ничего при этом не говоря?» – Философия – важная наука, – сурово проговорила наставница. – Особенно если ты собираешься принять участие в политической жизни двора. Следует разобраться с вопросами морали, и по возможности до того, как окажешься с ними лицом к лицу. – Да, светлость. Хотя я все равно не понимаю, почему философия более «прикладная», чем история. – История по определению такова, что ее нельзя испытать на себе. Все, что происходит с тобой, относится к настоящему, а это уже вотчина философии. – Это просто вопрос терминологии. – Да, – согласилась Ясна. – А термины обычно зависят от того, как их определяют. – Возможно, – согласилась Шаллан и отодвинулась, позволяя Ясне опуститься под воду и смыть мыло с волос. Принцесса начала тереть кожу жестковатой мочалкой. – Дитя, это был потрясающе банальный ответ. Что случилось с твоим остроумием? Шаллан глянула на скамью и драгоценный фабриаль. Она прошла долгий путь, но не могла совершить того, что требовалось. – Светлость, мое остроумие временно отстранено от своих обязанностей, – сказала девушка. – Ожидает приговора от своих коллег – искренности и опрометчивости.

– Я подумывала о философии, – сказала Ясна. Шаллан моргнула: – Философия? Она-то тут при чем? «Разве философия – не искусство произносить как можно больше слов, ничего при этом не говоря?»

Ревнитель улыбнулся, поднял корзину и вытащил из нее баночку красного варенья из симники. – Разумеется, я уже сказала тебе, что Ясна не любит варенье. Но ты его все равно принес, поскольку знал, что варенье очень люблю я. И ты это сделал уже… э-э-э… в десятый раз за последние месяцы? – Я становлюсь немного предсказуемым? – Самую малость. – Она улыбнулась. – Все дело в моей душе? Ты переживаешь, поскольку я состою в ученицах у еретички. – Э-э-э… да, боюсь, это так. – Я бы оскорбилась, но ведь ты принес варенье.

– А это что у твоих ног, корзина с хлебом? – Подарок светлости Ясне. От ордена проницательности. – Сомневаюсь, что булочки убедят ее отвергнуть ересь, – сказала Шаллан. – Вот если бы ты принес еще и варенье…

Но разве вы не утверждали, что то, как мы поступаем, – то, как мы отличаем правду от лжи, – определяет сущность всего человечества? Вы упомянули врожденный моральный инстинкт, чтобы обосновать свою точку зрения. Почему же вы отвергаете мои чувства? – Отвергаю? Нет. Отношусь скептически? Возможно. Твои чувства, какими бы сильными они ни были, только твои. Не мои. А я чувствую, что тратить жизнь на попытки угодить невидимому, неведомому и непознаваемому существу, которое следит за мной с небес, – неимоверно бесполезное занятие. – Она

Истинный ученый не должен утыкаться в одну идею, – сказала Ясна, – и не важно, насколько он уверен в своей правоте. То, что я не нашла убедительной причины присоединиться к какому-нибудь ордену, не значит, что я никогда ее не найду. Хотя всякий раз после таких разговоров, как сегодня, мои убеждения становятся тверже.

Что ж… – сказал Таравангиан. – Должен заметить, что ваши доводы звучат очень весомо. Но я все равно их не принимаю. – Ваше величество, я и не собиралась вас в чем-то убеждать. Я никому не навязываю своих взглядов, а вот у большинства моих оппонентов с этим как раз имеются проблемы. Шаллан, ты закончила?