Цитаты из книги «Легион. Стивен Лидс и множество его жизней»

– На самом деле это крик орла, – сказал Тобиас. – Большинство людей удивляются, узнав, какой он на самом деле, потому что американские СМИ используют крик краснохвостого сарыча, когда показывают орла. Им кажется, орел звучит недостаточно благородно. И поэтому мы врем самим себе о сущности нашего национального символа…

Кого волнует, что все это в наших головах? Наконец она посмотрела на меня, нахмурившись. – Кого волнует? – настойчиво повторил я. – Да, все это у меня в голове. Но боль тоже «в моей голове». Любовь «в моей голове». Все, что имеет значение в жизни, невозможно измерить! Это все выдумывает наш мозг! Но выдумки не делаются от этого менее ценными!

– Никакой метафизики, – перебил я, – только теория. Если время бесконечно, то все, что может случиться, случится – и случилось. Это значит, что ты уже случался, Дион. Как и все мы. Даже если Бога нет – даже если предположить, что нет ответов, нет Божественного существа где-то там, – мы бессмертны. Он нахмурился.

Это не личности, – сказал я. – Они отделены от меня. У меня нет диссоциативного расстройства личности. Если уж на то пошло, я шизофреник. Психологи на эту тему спорят. Несмотря на все мои галлюцинации, я не подхожу под описание шизофрении. Я не подхожу ни под какое психическое расстройство. Но какое это имеет значение? Мне неплохо живется. Как правило.

Она явно сочла такой вопрос любезным. Наверное, в руководстве по этикету для настоящих леди есть глава о том, как вести светскую беседу о психологических недостатках мужчины.

Для Айви это была трудная задача. Ее родным языком был саркастический, хотя на сурово-разочарованном и чуточку снисходительном она разговаривала бегло. А еще была хорошим другом. Пусть и воображаемы

Так что же вы собираетесь делать с этой камерой? Если предположить, что она действительно существует, в чем я пока не уверен. – Есть сотни применений, – сказала Моника. – Охрана правопорядка… шпионаж… создание подлинных исторических хроник… наблюдение за ранним формированием планеты в целях научных исследований…

Давайте предположим, что христианство – обман.

Кое-кто из авторов, писавших обо мне статьи, утверждает, что я не шизофреник. Половина из них убеждена, что я все выдумываю. Другая половина – что мое расстройство доселе неизвестно науке. Чем бы оно ни было – как бы ни работал мой мозг, – только одному человеку удалось понять меня по-настоящему. И этим человеком была женщина с фотографии, которую Моника только что шлепнула на столик. Сандра.

Зовите меня Стивен, – сказал я, придерживая дверь для Айви и Тобиаса. – Чем мы можем вам помочь? – Мы? – переспросил парень. – Фигура речи.