Глава 7

Раоден ткнул пальцем в воздух. Из воздуха засочился свет. Кончик пальца оставлял за собой светящийся белесый след, как если бы принц рисовал краской на стене – только без стены и без краски.

Раоден осторожно двигал рукой, сдерживая дрожь. Он вычертил линию длиной в ладонь, слева направо, потом отступил немного вниз и наискосок и нарисовал еще одну такую же линию, завершив угол. Следующим движением он поставил в центре точку. Эти три символа – две линии и точка – служили началом для каждого эйона.

Принц протянул направо от точки полосу, которая пересекала вторую линию, с небольшим кругом на конце. У него получился эйон Эйш, древний знак света. Символ на мгновение засиял ярче, запульсировал жизнью, но тут же начал угасать, как испускающий последний дух человек. Почти сразу же эйон пропал, яркий свет начал меркнуть, потускнел и наконец исчез.

– У тебя получается гораздо лучше, чем у меня, сюл, – заметил Галладон. – У меня все время выходит или слишком длинная линия, или чересчур резкий наклон, и эйон гаснет, прежде чем я успеваю закончить.

– Они должны вести себя совсем не так, – пожаловался принц.

Темнокожий дьюл показал ему, как рисовать в воздухе, день назад, и Раоден тренировался почти непрерывно. Все эйоны, которые ему удавалось завершить, вели себя одинаково, исчезая без всякого видимого результата. Пока что знакомство с элантрийской магией не оправдывало ожиданий.

Больше всего принца удивляло, какой простой она оказалась. Он предполагал, что Эйон Дор, магия эйонов, потребует заклинаний или ритуалов. Десятилетие без Эйон Дор породило сотни слухов: некоторые (в основном дереитские жрецы) утверждали, что волшебство было обманом, в то время как другие (тоже дереитские жрецы) объявили магическое искусство языческим обрядом, предполагающим обращение к силам зла. На поверку оказалось, что никто, а уж тем более дереитские жрецы, понятия не имел об Эйон Дор. Все, кто умел к ней обращаться, пали жертвами реода.

Тем не менее Галладон утверждал, что Эйон Дор не требовала ничего, кроме верной руки и глубокого знания эйонов. Так как только элантрийцы могли рисовать светящиеся символы, пользоваться Эйон Дор никто, кроме них, не мог, и никому за пределами Элантриса не открывалась правда о ее простоте. Никаких заклинаний, никаких жертв и снадобий из недоступных ингредиентов – прошедшие шаод обретали способность творить Эйон Дор, стоило лишь выучить символы.

Только теперь магия не работала. Эйоны должны были что-то делать, а не просто мигать и гаснуть. У Раодена сохранились детские воспоминания об элантрийцах: летающие по воздуху люди, невообразимые демонстрации магической силы и милостивые исцеления. Однажды он сломал ногу, и, хотя отец яростно возражал, мать отвела его в Элантрис. Женщина с белоснежными волосами срастила ему кости одним мановением руки. Она начертала эйон, как только что пробовал принц, только ее символ испустил мощный заряд волшебства.

– Они должны как-то действовать, – вслух повторил Раоден.

– Когда-то они действовали, сюл, но это происходило до реода. То, что высосало из Элантриса жизнь, также погубило могущество Эйон Дор. Нам остается только рисовать в воздухе забавные картинки.

Принц кивнул, вычерчивая собственный эйон Рао. Четыре маленьких круга с большим квадратом посредине, соединенные линиями. Эйон повел себя, как и его собратья: свет начал нарастать, как будто готовясь к выбросу силы, только для того, чтобы со вздохом померкнуть.

– Обидно. Коло?

– Очень, – признал Раоден. Он придвинул стул и уселся. Они все еще находились в подземном кабинете дьюла. – Если честно, Галладон, стоило мне увидеть, как горит в воздухе первый эйон, я забыл обо всем: о грязи, унынии, даже о сбитом пальце.

Галладон улыбнулся:

– Если бы Эйон Дор действовала, элантрийцы все еще правили бы Арелоном, несмотря на реод.

– Я знаю. Я не понимаю – что произошло, что изменилось?

– Весь мир не понимает вместе с тобой, сюл. – Дьюл передернул плечами.

– Должна быть какая-то связь, – размышлял принц. – Перемены, происшедшие в Элантрисе; тут же шаод стал превращать нас в демонов; беспомощность Эйон Дор…

– Не ты первый, кто это заметил. Далеко не первый. Но никто не собирается искать ответ; власть имущим Элантрис нравится таким, как он есть.

– Поверь мне, я знаю. Если кто-то и раскроет секрет, это будем мы.

Раоден оглядел кабинет. Тот поражал чистотой и отсутствием элантрийской слизи и казался по-домашнему уютным, как покой в большом особняке.

– Может, мы найдем ответ в одной из книг, – с надеждой добавил принц.

– Может быть, – откликнулся Галладон.

– Почему ты хотел скрыть от меня это место?

– Оно особенное, сюл, неужели ты не видишь? Если разболтаешь, мне придется сторожить его днем и ночью, или же отсюда все растащат.

Раоден встал и, кивая в ответ своим мыслям, обошел комнату по кругу:

– Почему ты все же решился привести меня сюда?

Дьюл пожал плечами, – казалось, он и сам точно не знает. В конце концов он заговорил:

– Ты не единственный, кто надеется найти ответ в книгах. Вдвоем мы сможем просмотреть их быстрее.

– Вдвое быстрее, – улыбнулся Раоден. – Как ты работаешь в такой темноте?

– Сюл, не забывай, что мы в Элантрисе. Тут нет лавки, куда можно сбегать, когда закончилось масло для ламп.

– Я знаю, но в городе должны оставаться запасы. До реода здесь должно было быть полно масла.

– Ах, сюл. – Галладон покачал головой. – Ты никак не хочешь понять. Это Элантрис, город богов – к чему им обзаводиться такими примитивными вещами, как масло и лампы? Посмотри на стену за спиной.

Раоден обернулся: на стене висела металлическая пластина. Хотя время не пощадило и ее, на поверхности можно было различить выгравированный эйон Эйш – символ огня, который он только что пытался нарисовать.

– Такие пластины светились гораздо ярче и ровнее, чем любая лампа, сюл. Элантрийцы включали и выключали их прикосновением ладони. Зачем хранить масло, когда под рукой имеются более надежные источники света? По тем же причинам здесь не найдешь ни угля, ни печей. И колодец в городе только один. Без Эйон Дор Элантрис едва приспособлен для жизни.

Раоден потер пальцем пластину, обвел очертания эйона. Произошла небывалая катастрофа, и всего за десять лет все сведения о том, как работает Эйон Дор, оказались утеряны. Бедствие ударило с такой силой, что содрогнулась земля и споткнулись боги. Но без понимания Эйон Дор принц не мог понять, что могло вызвать ее угасание. Он отвернулся от пластины и внимательно оглядел пару приземистых книжных шкафов. Вряд ли стоит полагать, что одна из книг содержит подробное описание Эйон Дор. Тем не менее если их написали элантрийцы, то существует надежда найти там упоминания о магии. Упоминания, которые наведут внимательного читателя на догадки о том, как действовала Эйон Дор. Если ему повезет.

Мысли Раодена прервала резкая боль в животе. Она не походила на чувство голода, к которому он привык за стенами Элантриса: желудок не бурчал, но боль не отступала, только становилась требовательнее. Он провел без еды три дня, и голод все настырнее заявлял о себе. Принц начинал понимать, как постоянная резь в желудке заодно с прочими травмами довели до животного состояния тех людей, что напали на него в первый день.

– Пошли, – обратился он к Галладону. – Нам надо кое-что сделать.

Привратная площадь Элантриса ничуть не изменилась со вчерашнего дня – все та же слизь, стонущие калеки и наглухо закрытые ворота. Солнце уже преодолело три четверти своего пути по небу, за ним с востока ползли тучи. Пора было ожидать элантрийских новичков.

Раоден рассматривал площадь с крыши здания, где они притаились с Галладоном. Он заметил небольшую группку людей на стене.

– Кто это? – Принц указал на высокую фигуру над воротами.

Мужчина раскинул в стороны руки, и его кроваво-красный плащ бился на ветру. Они не слышали слов, хотя становилось очевидно, что тот кричит изо всех сил.

Галладон хмыкнул:

– Дереитский джьерн. Я не знал, что они добрались до Каи.

– Джьерн? Верховный жрец? – Раоден прищурился, пытаясь рассмотреть фигуру наверху.

– Странно, что он заехал так далеко на запад. Они ненавидели Арелон еще до реода.

– Из-за элантрийцев?

Дьюл кивнул:

– Не столько из-за поклонения элантрийцам, хотя они утверждают обратное. Дереиты терпеть не могут твою страну, сюл, потому что их войскам ни разу не удалось преодолеть окружающие Арелон горы.

– Как ты думаешь, чего ему здесь надо? – спросил принц.

– Проповедует. Чего еще ждать от жреца? Скорее всего, заявляет, что Элантрис настигла кара их бога.

Раоден кивнул:

– Все жрецы утверждают это уже который год, но только когда их спрашивают. Однако очень немногим хватает смелости проповедовать. Они боятся, что элантрийцы проверяют их веру, что однажды они вернутся и накажут всех отвернувшихся.

– Все еще? – поразился дьюл. – Казалось бы, за десять лет сомнения могли бы развеяться.

Раоден покачал головой:

– Даже сейчас многие молятся за возвращение элантрийцев или, наоборот, ожидают его в ужасе. Ты не представляешь, насколько красив и могуч был город.

– Я знаю, сюл. Я не всю жизнь провел в Дюладеле.

Голос жреца нарастал, он выкрикнул последние несколько фраз, развернулся и исчез со стены. Даже несмотря на то, что он не разбирал слов, принца поразили звучавшие в нем злоба и ненависть. Дьюл был прав: дереит пришел не с благословением.

Раоден снова покачал головой и перевел взгляд на ворота.

– Галладон, – позвал он, – как считаешь, приведут кого-нибудь сегодня?

Галладон пожал плечами:

– Трудно сказать, сюл. Иногда новичков не бывает неделями, а однажды привели сразу пятерых. Ты появился два дня назад, вчера – та женщина… Кто знает, может, Элантрису повезет с поживой три дня подряд.

Принц кивнул, не отрывая взгляда от ворот.

– Сюл, что ты собираешься делать? – с тревогой спросил Галладон.

– Ждать.

Новичок оказался мужчиной средних лет, ближе к пятидесяти, с осунувшимся лицом и нервным взглядом. Когда за его спиной захлопнулись ворота, принц торопливо спустился с крыши и затаился на краю площади. Галладон не отставал; судя по встревоженному виду, он явно считал, что его подопечный собирается совершить какую-то глупость.

Он не ошибся.

Новичок обреченно уставился в ворота. Принц ожидал первого шага, который определит, кто получает право его ограбить. Несколько минут мужчина не двигался с места, обводя тревожным взглядом площадь и кутаясь в мантию. Наконец он неуверенно шагнул направо – как в свое время и принц.

– Пошли. – Раоден двинулся через площадь.

Галладон простонал что-то на родном языке.

– Теорен? – позвал принц, выбрав типичное эйонское имя.

Тощий новичок вскинул голову и недоуменно огляделся вокруг.

– Теорен, это ты! – воскликнул Раоден и обхватил его за плечи. Понизив голос, он продолжал: – У тебя есть выбор, дружище. Либо ты делаешь, как я говорю, либо те парни в углу последуют за тобой и изобьют до полусмерти.

Мужчина обернулся и испуганно осмотрел скрытые тенями закоулки площади. К счастью, именно в этот момент шайка Шаора выступила на свет. Стоило новичку разглядеть горящий в их глазах голод, и дополнительных уговоров не потребовалось.

– Что от меня требуется? – спросил он дрожащим голосом.

– Бежим! – Раоден на полной скорости рванул к ближайшему переулку.

Повторять команду не пришлось – незнакомец сорвался с места, как поднятый гончими заяц; принц испугался, как бы тот не промахнулся переулком и не потерялся. Сзади послышался приглушенный вопль удивления – это Галладон понял их затею. Высокому дьюлу не составляло труда нагнать их и держаться наравне с ними. Даже после прожитых в Элантрисе месяцев он находился в лучшей форме, чем молодой принц.

– Во имя Долокена, что взбрело тебе в голову? – выругался дьюл.

– Через минуту все объясню. – Раоден решил сберечь силы для бега.

Он снова заметил, что не сбивается с дыхания, только тело начинает уставать. Тупое утомление постепенно овладевало им, и из них троих Раоден оказался худшим бегуном. Зато только он знал, куда они направляются.

– Направо! – выкрикнул он и свернул в узкий переулок.

Галладон с незнакомцем не отставали, а следом неслись быстро сокращающие расстояние громилы. К счастью, до цели оставалось недалеко.

– Руло, – выдохнул дьюл, опознав место.

Они направлялись к одному из заброшенных домов, в котором побывали вчера, с шаткой лестницей. Принц ворвался в дверь и помчался вверх по ступенькам; они поддавались под ногами, и пару раз он чуть не упал. На крыше Раоден из последних сил навалился на остатки огромной глиняной цветочницы и спихнул их через люк на лестничную площадку, Галладон с новичком едва успели запрыгнуть на крышу. Прогнившая лестница не выдержала внезапной нагрузки и с оглушительным грохотом обвалилась.

Галладон подошел к люку и подозрительно глянул вниз. Неожиданный обвал утихомирил пыл преследователей, и они растерянно сгрудились вокруг обломков.

– И что теперь, умник ты наш? – Дьюл вопросительно приподнял бровь.

Раоден приблизился к новичку, который распластался на крыше, тяжело дыша. Он взял корзинку с подношениями, выбрал оттуда небольшой мешочек и заткнул за пояс, а остальное вывалил на головы ждущих внизу преследователей. Среди них немедленно разгорелась битва.

Раоден отошел от люка:

– Будем надеяться, они поймут, что с нас больше взять нечего, и решат уйти.

– А если не решат? – недовольно спросил дьюл.

Принц передернул плечами:

– Мы можем прожить без воды и пищи, не так ли?

– Так, но перспектива провести остаток вечности на этой крыше не кажется мне заманчивой. – Галладон поглядел на новичка, оттащил принца в сторону и понизил голос: – Сюл, ты сам понимаешь, что творишь? Ты мог отдать им подношения на площади. И вообще, зачем ты его спасал? Мы даже не знаем, собирались ли они причинить ему вред!

– Мы не можем знать и обратного! К тому же теперь он думает, что обязан мне жизнью.

Галладон фыркнул:

– Считай, что приобрел благодарного последователя по дешевке – теперь тебя ненавидит треть криминального мира Элантриса.

– И это только начало, – усмехнулся Раоден.

Но, несмотря на браваду, принца снедали сомнения. Сталкивая цветочницу, он ободрал ладони, и царапины не переставали ныть. Хотя они беспокоили его меньше, чем палец на ноге, но все равно мешали сосредоточиться.

«Я не отступлюсь, – напомнил себе Раоден. – Не позволю боли завладеть мной».

– Я ювелир, – сообщил новичок. – Меня зовут Мареш.

– Ювелир, – разочарованно протянул принц. Скрестив руки на груди, он рассматривал Мареша. – Не слишком полезная профессия. Ты умеешь что-нибудь еще?

Ювелир ответил возмущенным взглядом, забыв, что минуту назад трясся от страха:

– Обработка камней – чрезвычайно полезный навык, господин.

– Только не в Элантрисе, сюл, – фыркнул Галладон.

Он заглянул в люк: проверить, не ушли ли громилы. Судя по уничтожающему взгляду, брошенному на Раодена, не ушли.

Не обращая внимания на дьюла, принц повернулся к новому знакомому:

– Что еще ты умеешь?

– Все.

– Это довольно смелое утверждение, дружище. Ты можешь уточнить?

Мареш трагически вскинул руки:

– Я мастер. Художник своего дела. Я могу создать что угодно, поскольку Доми наградил меня душой творца.

Галладон снова фыркнул, не покидая своего поста у люка.

– Как насчет ботинок? – спросил Раоден.

– Ботинок? – немного обиженно переспросил Мареш.

– Да, ботинок.

– Думаю, что сумею. Хотя вряд ли для этого потребуется умение человека, которого называли мастером резца.

– И полным ид… – начал дьюл, но Раоден вовремя шикнул на него.

– Мастер Мареш, – продолжал примирительным тоном принц, – не забывай, что элантрийцев приводят в город в погребальном одеянии. Того, кто обеспечит их обувью, ждет великая слава.

– Какие ботинки вам нужны?

– Кожаные. Их пошив станет нелегкой задачей, Мареш. Видишь ли, элантрийцы не могут позволить себе роскоши проб и ошибок: если первая же пара обуви не подойдет, они натрут мозоли. Которые никогда не пройдут.

– В каком смысле «никогда не пройдут»? – поразился ювелир.

– Мы живем в Элантрисе, – объяснил принц. – Наши раны не заживают.

– Хочешь убедиться на примере, мастер? – с готовностью вставил Галладон. – Я могу устроить. Коло?

Мастер побелел и перевел взгляд на Раодена.

– Кажется, я ему не нравлюсь, – прошептал он.

– Чепуха, – уверенно отозвался Раоден. Он обнял Мареша за плечи и повернул спиной к ухмыляющемуся дьюлу. – Он так выражает симпатию.

– Как скажете, господин…

Раоден задумался.

– Называй меня Дух, – решил принц, выбрав для прозвища перевод эйона Рао.

– Господин Дух, – Мареш прищурился, – кажется, я вас где-то видел.

– Мы никогда не встречались. А теперь вернемся к ботинкам…

– Они должны подходить по размеру идеально, не жать и не натирать, я понял.

– Я знаю, что задача трудная. Если твоего умения недостаточно…

– Моего умения хватит на все, – прервал ювелир. – Я берусь за работу, господин Дух.

– Прекрасно.

– Они не уходят, – послышался сзади голос Галладона.

Раоден повернулся к дьюлу:

– Какая разница? У нас нет никаких срочных дел. Если подумать, здесь, на крыше, довольно приятно, можно посидеть и насладиться покоем.

Зловещий раскат прокатился по завешенному облаками небу, и на принца упала капля дождя.

– Потрясающе, – проворчал Галладон. – Нет слов, как я наслаждаюсь подобным отдыхом.