72. Камнепад

Гранетанцоры слишком заняты перемещением слуг и фермеров из башни, чтобы отправить представителя, который записал бы свои мысли в самосветы.

Тогда я сделаю это вместо них. На них это решение повлияет сильнее всего. Сияющих примут любые государства, но куда теперь денутся все эти люди, оставшиеся без дома?

Из ящика 4–17, второй топаз

У города было сердце. Вуаль слышала его биение, когда закрывала глаза.

Она присела в плохо освещенном помещении, касаясь руками гладкого каменного пола, который истерся от тысяч и тысяч шагов. Если камень встречал человека, камень мог победить, но если камень встречал человечество, то никакая сила не могла сохранить его.

Сердцебиение города было запрятано глубоко внутри этих булыжников, старое и медленное. Город еще не осознал, что нечто темное проникло внутрь. Спрен, такой же древний, как он сам. Опухоль. Люди не говорили об этом; они избегали дворца, упоминали королеву только для того, чтобы выразить недовольство по поводу казни ревнительницы. Все равно что стоять посреди Великой бури и жаловаться на тесные туфли.

Тихий свист привлек внимание Вуали. Она подняла глаза и осмотрела небольшую погрузочную площадку вокруг себя. Здесь были только она, Ватах и их фургон.

– Идем.

Вуаль приоткрыла дверь и вошла в сам особняк. У нее и Ватаха были новые лица. Ее – версия лица Вуали со слишком большим носом и ямочками на щеках.

Он носил лицо грубияна, которого Шаллан видела на рынке. Свист Рэда означал, что горизонт чист, и потому они без колебаний направились по коридору.

Этот экстравагантный каменный особняк построили вокруг квадратного открытого атриума, где цвели камнепочки и сланцекорник, над которыми порхали спрены жизни. Атриум был высотой в четыре этажа, с галереями вокруг каждого уровня. Рэд стоял на втором – свистел, опираясь на парапет.

Но настоящей достопримечательностью особняка был не сад, а водопады. Потому что ни в одном из них на самом деле не текла вода.

Она там была когда-то. Но однажды, давным-давно, кто-то чересчур богатый дал волю воображению. Он нанял духозаклинателей, которые преобразовали большие фонтаны воды, что лились с верхнего уровня, с четвертого этажа. Их духозакляли в другой материал в тот самый момент, когда вода коснулась пола.

Путь Вуали вывел ее вдоль комнат налево, где впереди нависал балкон атриума первого этажа. Справа от нее лился бывший водопад – теперь он был из хрусталя. Масса текущей «воды» навеки застыла, ударившись о каменный пол, где хлынула вперед блистающей волной. Особняк десятки раз переходил из рук в руки, и люди называли его Камнепадом – несмотря на предпринятые новым владельцем на протяжении последних десяти лет попытки наречь это место невероятно скучным именем Цитадель Хадинал.

Вуаль и Ватах двинулись в путь в сопровождении ободряющего насвистывания Рэда. Следующий водопад походил по форме на первый, но сделан из полированной древесины культяпника. Он выглядел до странности естественно, – казалось, что дерево могло вырасти, имея такие очертания, изливаясь сверху и сбегая вниз волнистой колонной, расплескиваясь наружу у основания.

Скоро они прошли мимо комнаты слева, где Ишна беседовала с нынешней хозяйкой Камнепада. Каждый раз, когда Буря бурь наносила удар, она оставляла разрушения – но они причудливым образом отличались от того, что делала Великая буря. Самой большой опасностью новой стихии оказались молнии. Эти странные красные вспышки не просто становились причиной пожара или опаляли землю; они могли проламывать камни, и от взрывов осколки летели во все стороны.

Один такой удар пробил зияющую дыру в стене этого древнего знаменитого особняка. Ее залатали неприглядной деревянной панелью, которую собирались покрыть кремом, а после наконец заложить кирпичами. Светлость Нананав – алети средних лет, с узлом волос почти той же высоты, что и ее рост, – жестом указала сперва на забитую досками дыру, потом на пол.

– Сделаешь так, чтобы они соответствовали друг другу, – сказала Нананав Ишне, которая была в облике торговки коврами. – Я не потерплю, даже если они будут отличаться на оттенок! Когда вернешься с починенными коврами, положу их рядом с теми, что в других комнатах, и проверю!

– Да, светлость, – забормотала Ишна. – Но ущерб намного больше, чем я…

– Эти ковры были сотканы в Шиноваре! Их создал слепой, который тридцать лет учился у мастера-ткача, прежде чем ему позволили делать собственные ковры! Он умер после завершения моего заказа, потому других таких не существует!

– Мне это хорошо известно, поскольку вы уже в третий раз все повторили…

Вуаль сняла Образ женщины; потом они с Ватахом проскользнули мимо комнаты и продолжили идти по атриуму. Предполагалось, что они – слуги Ишны, которым непозволительно свободно бродить по дому. Рэд – заметив, что они в пути, – собрался вернуться к Ишне. Он отпросился в уборную, но на его слишком долгое отсутствие могли обратить внимание.

Его свист прервался.

Вуаль открыла дверь и затащила Ватаха внутрь, ее сердце колотилось – прямо снаружи пара охранников спустилась по лестнице со второго уровня.

– И все-таки этим надо было бы заниматься ночью, – прошептал Ватах.

– Ночью это место охраняют, как крепость.

Смена караула проходила в середине утра, так что Вуаль и остальные пришли незадолго до этого. Теоретически усталые охранники должны были заскучать после ночи, на протяжении которой ничего не происходило.

Вуаль и Ватах вошли в небольшую библиотеку, освещенную несколькими сферами в кубке на столе. Ватах покосился на них, но не двинулся с места – они проникли сюда не за парой фишек. Вуаль опустила свой ранец на пол и принялась копаться внутри, пока не достала блокнот и угольный карандаш.

Она перевела дух и позволила Шаллан просочиться сквозь собственную суть. Потом нарисовала Нананав, мельком увиденную чуть раньше.

– Я до сих пор удивляюсь тому, что ты все это время была вами обеими сразу, – сказал Ватах. – Вы совсем не похожи друг на друга.

– Вообще-то, в этом весь смысл.

– Хотел бы я сам во всем разобраться. – Он хмыкнул, почесал голову. – Мне нравится Вуаль.

– А я?

– Ты моя хозяйка. Ты и не должна мне нравиться.

Честно, хоть и грубовато. По крайней мере, с Ватахом всегда было понятно, что к чему. Он прислушался у двери, потом приоткрыл ее, следя за охранниками.

– Ладно. Поднимаемся по лестнице, затем идем обратно по галерее второго этажа. Хватаем товар, запихиваем в кухонный лифт – и к выходу. Вот буря! Хотел бы я этим заниматься, когда все спят.

– Ну и что в этом забавного? – Шаллан закончила рисунок широким росчерком и ткнула Ватаха в бок. – Признайся, тебе же все это нравится.

– Я нервничаю, как новобранец в первый день на войне, – признался Ватах. – Руки дрожат, вздрагиваю от каждого шороха. И меня тошнит!

– Видишь? – сказала Шаллан. – Забавно.

Она пробралась мимо него и выглянула через приоткрытую дверь наружу. Шквальные охранники. Устроились в атриуме неподалеку. Отсюда они, несомненно, слышали голос настоящей Нананав, так что, если Шаллан выйдет из этой комнаты с ее лицом, это обязательно вызовет переполох.

Надо пустить в ход воображение. Узор гудел, пока она размышляла. Может, сделать так, чтобы водопады снова потекли? Запустить иллюзии странных спренов? Нет… нет, не надо ничего театрального. Шаллан надо отойти в сторону, забрав с собой любовь к драматичности.

Проще надо быть, как уже случалось раньше. Надо поступать как Вуаль. Она закрыла глаза и выдохнула, вложила свет в Узора, сплела только звук – голос Нананав, зовущий охранников в комнату, где она читала нотации Ишне. Зачем выдумывать новые трюки, когда старые прекрасно работают? Вуаль не стремилась импровизировать просто ради того, чтобы сделать что-то по-новому.

Узор унес иллюзию прочь, и звук вынудил охранников удалиться по коридору. Шаллан вывела Ватаха из библиотеки, они зашли за угол и направились вверх по лестнице. Она выдохнула буресвет, который окутал ее, и полностью превратилась в Вуаль. А затем Вуаль сделалась женщиной, которая была не совсем Вуалью, – с ямочками на щеках. И поверх этой маски она надела личину Нананав.

Высокомерная. Разговорчивая. Уверенная, что все вокруг нее только и делают, что ищут повод схалтурить. Когда они вышли на следующий этаж, ее походка стала спокойной и размеренной, а взгляд устремился к перилам. Когда их в последний раз полировали?

– Я не нахожу это забавным, – проворчал Ватах. – Но мне нравится.

– Значит, забавно.

– «Забавно» – это выигрывать в карты. Здесь что-то другое.

Он отнесся к своей роли серьезно, но, право слово, надо бы ей подыскать более утонченных слуг. Ватах все равно что боров в человеческом обличье, вечно пыхтит и о чем-то размышляет.

Разве она не заслуживает лучшего? Она же Сияющий рыцарь, в конце концов. Ей нет нужды терпеть дезертиров, которые и на людей-то почти не похожи, а выглядят как наброски, которые Шаллан могла бы нарисовать после тяжелой ночной попойки и, наверное, держа карандаш зубами.

«Ты слишком вжилась в роль, – прошептал внутренний голос. – Осторожнее». Она оглянулась в поисках Узора, но он все еще был где-то внизу.

Они остановились перед запертой дверью второго этажа. Согласно плану, ее должен был открыть Узор, но у нее не осталось терпения, чтобы ждать. Кроме того, в их сторону шел старший слуга.

Он поклонился, увидев Нананав.

– И это называется поклон? – возмутилась лже-Нананав. – Этот быстрый кивок? Где тебя такому научили?

– Мои извинения, светлость, – сказал слуга и поклонился глубже.

– Я могла бы отсечь тебе ноги у колен, – отрезала Нананав. – Может, тогда появилась бы хоть видимость раскаяния с твоей стороны. – Она постучала по двери костяшками пальцев. – Открывай.

– Почему… – Он осекся, видимо сообразив, что хозяйка не в настроении. Он поспешил разобраться с кодовым замком и открыл для нее дверь. Изнутри пахнуло пряностями.

– Иди и покайся за то, что оскорбил меня, – велела Нананав. – Заберись на крышу и просиди там ровно час.

– Светлость, если я чем-то вас…

– Если?! – Она ткнула пальцем вверх. – Ступай!

Он снова поклонился – поклон с трудом мог считаться достаточным – и убежал прочь.

– Светлость, сдается мне, вы перегибаете палку, – предупредил Ватах, потирая подбородок. – У нее репутация женщины с трудным характером, а не чокнутой.

– Заткнись, – бросила Нананав, решительно входя в комнату.

Это была кладовая особняка.

Одну стену покрывали стойки, с которых свисали сушеные колбасы. Позади были сложены мешки с зерном, а ящики с длиннокорнем и прочими клубнями стояли на полу тут и там. Мешки с пряностями. Кувшинчики с маслом. Ватах закрыл дверь и начал поспешно набивать колбасками мешок.

Нананав не отличалась торопливостью. Это было хорошее место, чтобы держать тут провиант под замком. Унести его куда-то еще казалось… хм, преступлением.

Может, ей стоит переехать в Камнепад и сыграть роль как следует. А бывшая леди? Ну, она явно всего лишь низкокачественная версия. Надо просто ее ликвидировать и занять освободившееся место. Это ведь будет… правильно, не так ли?

Вздрогнув, Вуаль сбросила один слой иллюзии. Вот же буря… буря! Что это было?

– Светлость, не сочтите за оскорбление, – язвительно проговорил Ватах, засовывая мешок с колбасками в кухонный лифт, – но вы можете стоять там и наблюдать. А можете, буря бы вас побрала, помочь и получить в два раза больше еды и вполовину больше самомнения.

– Прости. – Вуаль схватила мешок с зерном. – Голова этой женщины – пугающее место.

– Ну я же предупреждал, что Нананав печально известна своим трудным характером.

«Ага, – подумала Вуаль. – Но я-то говорила про Шаллан».