11. Разлом

ТРИДЦАТЬ ТРИ ГОДА НАЗАД

Далинар плясал, прыгая с одной ноги на другую в утреннем тумане, ощущая новую силу, энергию в каждом шаге. Осколочный доспех. Его собственный осколочный доспех.

Мир больше не будет прежним. Все твердили, что когда-нибудь у него появится свой доспех или клинок, но он так и не смог успокоить шепот неуверенности в глубинах разума. Что, если этого никогда не будет?

Но оно случилось. Буреотец, оно случилось! Он добыл сам, в бою. Да, пришлось пинком сбросить человека с обрыва, но, как бы там ни было, он победил осколочника.

Он не мог не упиваться этим великолепным ощущением.

– Далинар, угомонись, – проворчал Садеас, стоявший рядом с ним в тумане. Приятель был в своем золотом доспехе. – Терпение.

– Бесполезно, – бросил замерший по другую сторону от Далинара Гавилар в ярко-синем доспехе. У всех троих забрала были подняты. – Холинские мальчики – как натасканные рубигончие: мы чуем кровь. И не можем отправляться на битву, дыша ровно и спокойно, сосредоточенные и безмятежные, как учат ревнители.

Далинар шагнул в сторону, почувствовав холодный утренний туман на лице. Он хотел потанцевать со спренами предчувствия, что трепетали в воздухе вокруг него. За спиной дисциплинированными рядами застыла армия, и шаги, звяканье, кашель и невнятные подначки разносились в тумане.

Он чувствовал себя так, словно не нуждался в этой армии. За спиной у него висел массивный молот, такой тяжелый, что без посторонней помощи человек – даже сильнейший из мужчин – не смог бы его поднять. Далинар едва ощущал его вес. Бури, что за сила! Она замечательным образом напоминала Азарт.

– Далинар, ты обдумал мое предложение? – сменил тему Садеас.

– Нет.

Садеас вздохнул.

– Если Гавилар прикажет, – добавил Далинар, – я женюсь.

– Не впутывай меня в это дело, – заявил Гавилар. На протяжении всего разговора он беспрестанно вызывал и отпускал свой осколочный клинок.

– Ну, – подвел черту Далинар, – пока ты не велишь иное, я останусь одиноким.

Единственная женщина, которую он когда-либо хотел, принадлежала Гавилару. Они поженились, – буря свидетельница, у них ребенок. Маленькая девочка.

Его брат никогда не должен узнать, что чувствовал Далинар.

– Далинар, подумай о долге, – упорствовал Садеас. – Твоя свадьба может принести нам союзы и осколки. А при удачных обстоятельствах ты мог бы добыть нам княжество, – забери меня буря, хоть кого-то не пришлось бы загонять на самый край пропасти, чтобы заставить присоединиться к нам!

После двух лет сражений только четыре из десяти княжеств признали власть Гавилара – и с двумя из них, Холином и Садеасом, все вышло легко. Алеткар и впрямь объединился – против Дома Холин.

Гавилар был убежден, что он может стравить великих князей, что естественное себялюбие заставит их ударить друг друга в спину. Садеас, в свою очередь, подталкивал Гавилара к большей жестокости. Он утверждал, что чем суровее будет их репутация, тем больше городов сдадутся добровольно, не желая подвергнуться разграблению.

– Ну? – спросил Садеас. – Ты хоть подумаешь о союзе в силу политической необходимости?

– Бури, ну что ж ты не уймешься? Дай мне драться. Вы с братом сами разбирайтесь с политикой.

– Ты не сможешь вечно от этого увиливать, ты ведь понимаешь? Нам придется разбираться с тем, как прокормить темноглазых, как обустроить городскую инфраструктуру, как наладить связи с другими королевствами. Политика.

– Ты и Гавилар, – отрезал Далинар.

– Мы все, – возразил Садеас. – Втроем.

– По-моему, ты хотел, чтобы я расслабился! – огрызнулся Далинар. – Ну что за буря!

Восходящее солнце наконец начало рассеивать туман, и это позволило ему увидеть их цель: стену высотой около двенадцати футов. За стеной не было ничего. Плоское каменистое пространство, или так казалось. С этого направления трудно было разглядеть город в ущелье. Он назывался Раталас, но также был известен как Разлом: целый город, построенный в трещине в земле.

– Светлорд Таналан – осколочник, верно? – уточнил Далинар.

Садеас вздохнул и опустил забрало.

– Мы обсуждали это всего-навсего четыре раза.

– Я был пьян. Таналан? Осколочник?

– Брат, у него только клинок, – напомнил Гавилар.

– Он мой, – прошептал Далинар.

Гавилар рассмеялся:

– Только если ты найдешь его первым! Я подумываю о том, чтобы отдать этот клинок Садеасу. По крайней мере, на наших встречах он меня слушает.

– Ладно, – проговорил Садеас. – Давайте сделаем это аккуратно. Помните план. Гавилар, ты…

Гавилар ухмыльнулся Далинару, резко опустил забрало и рванулся вперед, не дав Садеасу договорить. Далинар издал боевой клич и присоединился к брату, скрежеща подошвами латных ботинок по камням.

Садеас громко выругался, потом ринулся следом. Армия все еще оставалась на месте.

Полетели камни: катапульты из-за стены бросали одиночные валуны или груды мелких камней. Булыжники с грохотом падали вокруг Далинара, земля тряслась, а лозы камнепочек сворачивались. Валун ударился прямо впереди, затем отлетел, рассыпая вокруг острые осколки. Далинар проскочил мимо него, доспех сделал движения пружинистыми. Он вскинул руку, заслоняя глаза, когда от ливня стрел потемнело небо.

– Следите за баллистами! – крикнул Гавилар.

На стене солдаты нацелили массивные устройства, похожие на арбалеты. Один гладкий болт – размером с копье – запустили прямо в Далинара, и он оказался гораздо более точным, чем катапульты. Далинар бросился в сторону, доспех заскрежетал по камню, когда он скользнул с дороги. Болт ударился о землю с такой силой, что дерево треснуло.

К другим стрелам были прикреплены сетки и веревки, которыми противники надеялись сбить осколочника с ног, чтобы выстрелить во второй раз, когда он упадет. Далинар ухмыльнулся, почувствовав, как внутри пробуждается Азарт, и восстановил равновесие. Он перескочил через болт, за которым волочилась сеть.

Люди Таналана устроили бурю из дерева и камня, но этого было совершенно недостаточно. Далинар получил камнем в плечо и дернулся, но быстро восстановил темп. Стрелы против него были бесполезны, камни летели хаотично, а баллисты перезаряжались слишком медленно.

Вот так все и должно было происходить. Далинар, Гавилар, Садеас. Вместе. Другие обязанности не имели значения. Жизнь была немыслима без сражений. Хорошая битва днем – а ночью теплый очаг, усталые мышцы и славное вино.

Далинар добрался до приземистой стены, оттолкнулся и прыгнул. Он взлетел в могучем прыжке и быстро набрал достаточно высоты, чтобы ухватиться за одну из амбразур в верхней части стены. Мужчины подняли молоты, чтобы бить его по пальцам, но он проскользнул через край в галерею на стене и рухнул среди запаниковавших защитников. Дернул за веревку, что удерживала молот привязанным к спине, и сперва уронил его на врага сзади, а потом замахнулся кулаком и раскидал противников, ломая им кости и заставляя кричать.

Это было слишком легко! Он схватил молот, потом вскинул его и нанес удар по широкой дуге, отчего люди посыпались со стены, словно листья от порыва ветра. Прямо позади него Садеас перевернул баллисту, уничтожив ее небрежным ударом. Гавилар атаковал клинком, и трупы с выжженными глазами падали один за другим. Здесь, наверху, укрепления работали против защитников, которые теснились в узком пространстве – осколочникам это идеально подходило для уничтожения.

Далинар двинулся на них и за несколько мгновений убил, наверное, больше людей, чем за всю свою жизнь. От этого он ощутил странное глубокое недовольство. Получается, его навыки, его темп или даже его репутация не имели значения. Его можно было заменить на беззубого старика, и результат получился бы практически тем же.

Он стиснул зубы от этого внезапного бесполезного чувства. Покопался в глубине себя и обнаружил, что Азарт ждет. Он его наполнил, прогнал сомнения. Через несколько мгновений Далинар ревел от удовольствия. Ничто из того, что делали эти люди, не могло его задеть. Он был разрушителем, завоевателем, славным водоворотом смерти. Богом.

Садеас что-то вопил. Придурок в золотом доспехе яростно жестикулировал. Далинар моргнул, глядя со стены. С этой наблюдательной точки он видел сам Разлом, глубокую трещину в земле – целый город, построенный на обоих крутых склонах.

– Катапульты, Далинар! – донесся крик Садеаса. – Разрушь те катапульты!

А, ну да. Армии Гавилара пошли в атаку на стены. Катапульты неподалеку от спуска в Разлом все еще швыряли камни, и от них полегли бы сотни людей.

Далинар прыгнул к краю стены и схватил веревочную лестницу, чтобы спуститься. Веревки, конечно, сразу же лопнули, он рухнул вниз. Ударился о камень, и, хоть благодаря доспеху это было не больно, его самолюбию нешуточно досталось. Наверху Садеас глядел на него через край стены. Далинар почти слышал его голос: «Вечно ты спешишь. Хоть иногда останавливайся, чтобы подумать!»

Это была ошибка новичка. Далинар зарычал, встал и принялся искать молот. Вот буря! При падении он погнул рукоять оружия. Как же это вышло? Молот не был сделан из того же странного металла, что доспех и клинок, но все-таки это была хорошая сталь.

Солдаты, охраняющие катапульты, роем ринулись на него, пока над головой пролетали тени валунов. Далинар стиснул зубы, наполненный Азартом, и потянулся к крепкой деревянной двери в стене неподалеку. Он ее сорвал, выломав петли. Это вышло легче, чем он ожидал.

Броня представляла собой нечто большее, чем ему показалось сначала. Может, он сейчас управляется с доспехом и не лучше, чем какой-нибудь старикашка, но это можно исправить. В тот момент Далинар решил, что больше ничто его не сможет удивить. Он будет носить доспех с утра до вечера и спать в этой шквальной штуковине, пока не почувствует себя уютнее в ней, чем без нее.

Он поднял добытую дверь и замахнулся ею как дубинкой, сметая солдат и открывая путь к катапультам. Затем бросился вперед и схватил одну из катапульт. Сорвал колесо, и машина завалилась на бок. Шагнув вплотную, доломал орудие.

Еще осталось десять. Далинар задержался над поверженной машиной и вдруг услышал далекий голос, окликающий его:

– Далинар!

Он посмотрел на стену, где Садеас завел руку за спину и метнул свой молот осколочника. Тот закрутился в воздухе, прежде чем с грохотом упасть на катапульту рядом с Далинаром.

Садеас поднял руку, салютуя, и Далинар помахал в ответ в знак благодарности, а затем схватил молот. Дело пошло намного быстрее. Он колотил по машинам, оставляя после себя разбитое дерево. Инженеры – многие из них были женщинами – кинулись прочь с воплем: «Черный Шип, Черный Шип!»

К тому времени, как он приблизился к последней катапульте, Гавилар захватил ворота и открыл их своим солдатам. Прибывшие присоединились к тем, кто одолел стены. От Далинара враги сбежали вниз, в город, оставив его в одиночестве. Он фыркнул и пнул сломанную катапульту, так что она покатилась по камням к краю Разлома.

Там накренилась и рухнула вниз. Далинар шагнул вперед, выйдя на своеобразный наблюдательный пункт – участок скалы с перилами. С этой точки обзора он впервые смог как следует рассмотреть город.

Название «Разлом» было подходящим. Справа от него ущелье сужалось, но здесь, в средней части, ему даже в доспехе пришлось бы напрячься, чтобы добросить камень до другой стороны. А внутри кипела жизнь. Сады, изобилующие спренами жизни. Здания, построенные практически друг на друге до самого дна, где сходились, образуя клин, стороны ущелья. Здесь повсюду торчали сваи, нависали мосты и разбегались деревянные дорожки.

Далинар повернулся и окинул взглядом стену, которая широким кругом огибала Разлом со всех сторон, кроме западной, где каньон тянулся до тех пор, пока не открывался у берегов расположенного внизу озера.

Чтобы выжить в Алеткаре, нужно было найти убежище от бурь. Широкая расселина вроде этой идеально подходила для города. Но как ее защищать? Любой враг сможет атаковать с высоты. Многие города балансировали на рискованной границе между безопасностью от бурь и безопасностью от людей.

Далинар швырнул молот Садеаса, когда группы солдат Таналана хлынули со стен и построились, чтобы обхватить армию Гавилара с правого и левого флангов. Они пытались организовать наступление на холиновские войска с обеих сторон, но трое осколочников в стане противника предвещали неприятности. Где же сам великий лорд Таналан?

Такка с небольшим элитным отрядом присоединился к Далинару на каменной смотровой площадке. Офицер положил руки на перила и тихонько присвистнул.

– В городе что-то происходит, – буркнул Далинар.

– Что?

– Не знаю… – Далинар, возможно, и не обращал внимания на грандиозные планы Гавилара и Садеаса, но был солдатом. Он знал поля сражений, как женщина знает рецепты матери: даже если не мог сказать точно, в чем дело, тем не менее всегда знал, когда что-то шло не так.

Позади него продолжалось сражение, солдаты Холина столкнулись с защитниками Разлома. Войска Таналана сражались не очень-то хорошо; деморализованные наступающей холинской армией, вражеские ряды быстро рассыпались и перешли к хаотичному бегству, заполнив ведущие в город съезды. Гавилар и Садеас не бросились в погоню; теперь они заняли высоту. Нет нужды спешить в потенциальную ловушку.

Гавилар приблизился, топая по камням, Садеас не отставал от него. Они хотели осмотреть город и обрушить на головы тех, кто внизу, ливень стрел – можно было бы даже использовать украденные катапульты, если бы Далинар оставил хоть одну в рабочем состоянии. Они намеревались осаждать это место, пока оно не сломается.

«Три осколочника, – размышлял Далинар. – Таналан должен был спланировать, как с нами разобраться…»

Эта смотровая площадка была лучшей для наблюдения за городом. И они разместили рядом с нею катапульты – машины, на которые осколочники точно должны были напасть и обезвредить. Далинар огляделся и увидел трещины на каменном полу смотровой площадки.

– Нет! – крикнул он Гавилару. – Уходи! Это…

Враг, должно быть, наблюдал, потому что в тот момент, когда он закричал, земля ушла из-под ног. Далинар заметил Гавилара – его придержал Садеас, – который в ужасе глядел, как он, Такка и несколько отборных бойцов падают в Разлом.

Вот же буря. Весь участок, где они стояли, – каменный навес над Разломом – оторвался от скалы! Когда большой кусок камня упал на первые здания, Далинара буквально подбросило над городом. Все вокруг завертелось.

Миг спустя с ужасным треском он врезался в какое-то строение. Что-то твердое ударило его по руке, да так сильно, что он услышал, как доспех в том месте треснул.

Здание не сумело его остановить. Он пробил деревянные стены насквозь и продолжил полет, его шлем скрежетал о камни.

Далинар снова ударился с громким хрустом и, к счастью, наконец-то остановился. Он застонал, чувствуя в левой руке резкую боль. Покачал головой и понял, что смотрит вверх, сквозь разрушенную часть деревянного, почти вертикального города, которая простиралась футов на пятьдесят. Большой кусок скалы пропахал борозду через город, падая вдоль крутого уклона и ломая дома и дорожки на своем пути. Далинара отбросило на север, и он рухнул на деревянную крышу какого-то здания.

Он не видел своих людей – ни Такки, ни других отборных солдат. Но без осколочного доспеха… Он зарычал, вокруг него вскипели спрены гнева, точно лужи крови. Далинар пошевелился, лежа на крыше, но боль в руке заставила его поморщиться. Его броня на левой руке была разбита, и при падении, похоже, он сломал несколько пальцев.

Его осколочный доспех сочился светящимся белым дымом из сотни трещин, но единственными частями, которые он полностью потерял, были пластины с левого предплечья и кисти.

Далинар осторожно приподнялся на крыше, но стоило пошевелиться, как она провалилась и он упал в дом. Он охнул, ударившись об пол, и члены семьи закричали, прижались к стенам. Таналан, похоже, не предупредил горожан о планах снести часть собственного города в отчаянной попытке разобраться с вражескими осколочниками.

Воин поднялся, не обращая внимания на съежившихся людей, и толкнул дверь – она сломалась от его мощного тычка, – а затем вышел на деревянную дорожку, которая вилась вдоль домов на этом ярусе города.

На него сразу же обрушился град стрел. Он зарычал и повернулся к ним правым плечом, как можно лучше защищая щель в забрале и одновременно выискивая источник атаки. На садовой платформе на противоположной от него стороне Разлома, шквал бы ее побрал, обосновались пятьдесят лучников. Замечательно.