Глава 1

7 октября 1818. Адер, Ирландия

Через три дня она выходит замуж за человека, которого все считают идеальной парой для нее. Три коротких дня – и она станет женой Питера Синклера. Элеонора де Уоррен нервничала и временами испытывала столь сильную тревогу, что не находила себе места. Ранним утром, когда все еще спали, безотчетный страх гнал ее из дому; и она мчалась верхом на своем гнедом жеребце, сидя по-мужски в седле, что считалось в обществе предосудительным для леди.

Пустив жеребца в галоп, она так низко пригнулась к его шее, что не видела ничего, кроме темной гривы. И все пришпоривала коня, подгоняя до тех пор, пока скорость стала опасной для нее. Она хотела заглушить этой бешеной скачкой все свои сомнения, прогнать тревогу и страх.

На короткое время ей это удалось. От скорости захватывало дух, все мысли и чувства уступили место ощущению полета. Земля под ногами лошади сливалась в бегущую ей навстречу разноцветную ленту. Все чувства исчезли, осталось лишь радостное возбуждение. Рассвет уже близился, небо бледнело, все предвещало скорый восход. Наконец Элеонора почувствовала утомление, и даже мощный гнедой жеребец стал уставать. Она натянула поводья, и он замедлил ход. И сразу вернулись мысли о предстоящей свадьбе. Она перевела гнедого жеребца на шаг. С высоты холма взглянула на свой дом. Адер – усадьба ее отца, его владения захватывали часть земель трех графств, включая сотни деревень, тысячи ферм, прибыльную угольную шахту и несколько каменных карьеров. Темный лес спускался к окружавшим огромный каменный дом сочным лужайкам и пышным садам, их пересекала река. Дом возвели в елизаветинское время, но от первых построек мало что осталось. Заново его отстроили около ста лет назад. Фасад представлял собой длинное трехэтажное прямоугольное строение с дюжиной колонн, подпирающих крышу, и треугольным фронтоном сверху. За фасадом два коротких крыла – одно для семьи, другое для гостей.

Сейчас дом был полон людей, собралась почти вся семья, приехало множество гостей. Триста человек были приглашены на свадьбу, пятьдесят из них, со стороны жениха, были поселены в западном крыле. Остальные располагались в деревенских гостиницах и «Гранд-отеле» Лимерика.

Потная, запыхавшаяся, пряди белокурых волос выбились из косы, в мужских бриджах, которые она когда-то стащила у одного из братьев, Элеонора сидела в седле, глядя на поместье. Когда ей исполнилось шестнадцать, ее повезли в Лондон, где она провела два сезона, как все дебютантки. После ее выхода в свет она должна была бросить свои детские привычки, забыть о мужском седле и мужском костюме. Но Эль и не думала сдаваться, даже представить не могла, как можно садиться на лошадь боком, да еще напялив длинное платье! Выросшая среди пяти братьев, из которых трое были родными и двое – сводными, она ни в чем от них не отставала и, когда они устраивали соревнования, редко проигрывала им.

Чтобы не шокировать собравшееся общество, она отправлялась на верховую прогулку до рассвета, пока все спали и никто не мог ее увидеть. Как удивится ее жених, если узнает о необычных манерах своей невесты. Скорее всего, он будет недоволен, что она одевается и ездит на лошади как мужчина.

Ей не следует рисковать. Ведь она хочет выйти за Питера Синклера. Хочет ли?

Ей казалось, что время прошло и она все забыла, но сейчас сердце вновь заныло знакомой болью. Да, она сама решила выйти за Питера, но когда до свадьбы осталось всего три дня, она очутилась лицом к лицу с пугающей правдой. Она уже не была столь уверена. Сначала она должна узнать, что случилось с Шоном, жив ли он.

Спешившись, она взяла за повод гнедого и повела лошадь вниз с холма. Шон уехал четыре года назад. Она долго ждала, но наконец смирилась с его исчезновением. Три невыносимых года она не слушала доводов разума и вот однажды утром проснулась и поняла ужасную правду. Он ушел навсегда. Он никогда не вернется. Все родные были правы, ни одной весточки за все это время могло означать только одно – его больше нет в живых.

Она заперлась в своей комнате и не выходила несколько дней, оплакивая потерю лучшего друга. Мальчика, юношу, с которым провела детские и юношеские годы, которого обожала. Мужчину, которого любила. На четвертый день Эль покинула свою комнату и направилась прямо к отцу.

– Я готова выйти замуж, папа. Хочу, чтобы ты сам подобрал мне жениха.

Граф, сидевший за завтраком в одиночестве, поднял голову, удивленно глядя на дочь. Он явно не ожидал такого заявления.

– Чтобы он был знатен, богат, недурной наружности. Обязательное условие – он должен быть хорошим наездником, любителем охоты. – И добавила мрачно: – Главное, он должен прекрасно ездить верхом, или я за него не выйду.

– Элеонора, – граф поднялся с места, – ты решила правильно.

– Я знаю. – И вышла, чтобы не слушать его вопросов о внезапной перемене решения. Она не станет это обсуждать даже с ним.

Через месяц после этого разговора состоялась первая встреча с женихом. Питер Синклер был наследником графства в Чаттоне, богат, знатен, ее возраста, светловолос, красив и обаятелен. Он прекрасно ездил верхом и занимался разведением скаковых лошадей. Ей не нравились его английские корни, она помнила, как два сезона светского дебюта в Лондоне подвергалась преследованиям и насмешкам молодых повес, считающих ее ирландской деревенщиной, но при встрече с ним она забыла о своих сомнениях. Он произвел на леди Уоррен прекрасное впечатление, в тот же вечер она дала согласие, и вскоре состоялась помолвка.

Внезапно Элеонору охватило чувство, что она несется на лошади и нет возможности остановиться, а единственным выходом будет просто соскочить на ходу, пока не поздно.

В своей жизни она ни разу не попадала в такое положение, за годы она отточила искусство управлять лошадьми и держать их под контролем. Эль напомнила себе, что все невесты перед свадьбой волнуются, тут нечему удивляться – обычное дело. И это объясняется осознанием того, что ее жизнь должна в корне измениться. Она выйдет за Питера и должна будет переехать жить в Чаттон, в Англию, вести дом, а затем воспитывать детей. Боже, неужели все это ей предстоит?

Если бы она знала, что произошло с Шоном.

Но судьба его была неизвестна, и вряд ли она когда-нибудь что-то узнает о нем. Ее отец и Девлин, брат Шона, провели несколько лет в бесплодных поисках, нанимали агентов с Боу-стрит. Находилось много людей с таким именем, но каждый раз след оказывался ложным. Шон О’Нил канул в неизвестность.

Она еще раз выругала себя за то, что позволила ему уехать. Надо было остановить его любой ценой.

Питер будет идеальным мужем, и она гордится им. Шон ушел навсегда из ее жизни, да и, говоря по правде, он никогда не смотрел на нее так, как смотрит Питер. Выбор отца превосходен. Ее жених добр, очарователен, красив. Тоже обожает лошадей. Как сказали бы английские дебютантки, она подцепила первоклассного жениха.

Нет, она лгала самой себе. Питер, конечно, замечательный молодой человек, но разве она может выйти за него, если есть хоть малейшая надежда на то, что Шон жив? Теперь поздно – согласие дано, и она не может нарушить слово.

Вновь ее охватила паника. Она уже была в Лондоне и потерпела там поражение. На каждом балу, при каждом выходе в свет, ей давали понять, что она ирландка, что она слишком высокая и предпочитает лошадей балам. Англичане унижали ее своей снисходительностью, она никогда не привыкнет жить в Чаттоне. Питер не интересовался ее привычками, а узнав их, скорее всего, тоже будет снисходителен. Конечно, разве она достойна быть женой англичанина? Разве леди пристало носиться по утрам верхом в мужском костюме? Да еще одной, без сопровождения. Некоторые леди принимали участие в охоте на лису, но не стреляли из карабинов и не брали препятствия. Они предпочитали проводить время в походах по магазинам и за сплетнями, а она это просто ненавидела.

И леди не лгут.

Ей вспомнился взгляд серых глаз, они обвиняли. Почему он покинул ее? И почему вновь заныло сердце, теперь накануне свадьбы, ведь она решила год назад, что Питер как нельзя более подходит ей.

И до сегодняшнего утра была уверена, что хочет выйти за него. И даже с удовольствием принимала участие в приготовлениях к свадьбе. Теперь ее отказ вызовет грандиозный скандал. Надо успокоиться, у нее просто разыгрались нервы, что свойственно невестам накануне свадьбы, и ничего больше. Питер хорошая партия, и он ей нравится.

Она остановилась и, закрыв глаза, представила себя в расшитом жемчугом подвенечном шелковом платье, отделанном кружевами, с длинным шлейфом. Питер стоит рядом, светловолосый, красивый. Вот он поднимает вуаль и целует ее. И вдруг очнулась, как будто пелена упала с глаз. Питер исчез. Рядом стоял высокий темноволосый мужчина с серебристо-серыми глазами.

Леди не лгут, Эль.

Она не могла больше выносить этой муки, чувствуя, что сейчас разрыдается.

Убирайся, оставь меня в покое!

Она знала Шона с раннего детства. Его мать овдовела, когда отца зверски убили англичане, и ее отец, тоже вдовец к тому времени, женился на Мэри О’Нил и принял ее детей. Хотя граф никогда официально их не усыновлял, он воспитал мальчиков как своих собственных сыновей и Элеонору, не делая между ними различий.

Даже совсем малышкой она уже считала Шона сказочным принцем, хотя он происходил из обедневшей нетитулованной ирландской католической семьи. Она ковыляла за ним всюду, и сначала он был добр, катал ее на спине и отводил за руку к няньке. Но когда она подросла, ее прилипчивость стала его раздражать. Она пряталась в классной комнате, наблюдала, как он учится, и всегда хотела ему помочь. Дело в том, что уже в шесть лет Элеонора делала поразительные успехи в математике. Он прогонял ее, говорил, что не нуждается в ее советах. Иногда, прогуливая уроки, он шел на пруд ловить рыбу. Она тут же появлялась рядом. Он пытался пугать ее червяками, но она охотно нанизывала их ему на крючок.

– Ладно, Липучка, оставайся, – ворчал он, сдаваясь.

Каждый день братья устраивали скачки на лошадях по землям Адера. У Элеоноры был собственный толстый старый валлийский пони, и она трусила следом, не желая от них отставать. Иногда Шон снисходил, разрешал отослать пони домой и сажал ее себе за спину.