Глава 4

Его шаги были такими широкими и гневными, что Ариэлла едва поспевала за ним бегом. Споткнувшись, она на мгновение остановилась.

– Подожди!

Эмилиан ничего не ответил и не стал замедлять шаг.

На лице его застыла непроницаемая маска разочарования и гнева. Он направлялся к холму и расположенному на нем спящему дому, явно желая проследить, чтобы девушка добралась благополучно.

– Мне очень жаль! – вскричала она, поспешая следом за ним. Конечно же он ожидал вступить с ней в любовную связь – ведь она вела себя столь смелым образом. Но отчего же сейчас он так сильно сердится на нее? – Я не хотела ввести тебя в заблуждение.

Наконец Эмилиан все же посмотрел на Ариэллу. Он остановился так внезапно, что она, двигаясь по инерции, проскочила мимо него. Он схватил ее за руку и привлек к себе.

– Если в твои намерения не входит ввести мужчину в заблуждение, то оставайся в своем милом красивом доме и в своей милой красивой кровати, где все девственницы должны мирно почивать в такой час!

Ариэлла задрожала от волнения.

– Я пришла, влекомая любопытством. Я услышала чарующую музыку, зовущую за собой. – Девушка колебалась, потому что открыла ему не всю правду. В действительности ее влекло к этому человеку, неподвижно стоящему сейчас перед нею. – Я всего лишь хотела понаблюдать издалека и не собиралась вмешиваться. Не думала, что меня заметят. Я не собиралась… допустить ничего из того, что… произошло.

Губы его болезненно скривились.

– О, неужели?

Она напряглась:

– Конечно же нет!

– То, как ты пялилась на меня сегодня вечером, позволило мне сделать единственно верное заключение. – Он говорил так тихо, что девушка едва различала слова.

– Ты заблуждаешься, – слабо запротестовала она, но в действительности он был прав, и им обоим это было известно.

Выражение лица Эмилиана стало очень жестким.

Покраснев, Ариэлла обхватила себя руками.

– Ну хорошо! Признаю, я смотрела на тебя, но ты, несомненно, привык к восхищенным взглядам дам. Не собираюсь вести себя жеманно – никогда в жизни этого не делала, – смущенно произнесла она. Ариэлла никогда не призналась бы, что, с тех пор как увидела его танцующим и даже еще раньше, во время стычки с ее отцом, она не могла думать ни о чем ином, кроме его крепкого мужского тела.

– А вот этому, – грубо произнес Эмилиан, – я никогда не поверю. Ты точно знаешь, как пользоваться своими голубыми глазами, чтобы разжечь в мужчине пламя страсти, – и делаешь это намеренно. – Взгляд его гневно поблескивал. – Ты возбудила меня.

Девушка задохнулась от неожиданности. От таких откровенных слов пульс ее многократно участился. Более того, мысленно она снова оказалась в его объятиях, губы их слились в неистовом поцелуе, а тела вспыхнули огнем желания. Ариэлла не хотела уходить, чувствуя, что еще не время. В действительности незнакомая ей прежде и совершенно распутная часть ее натуры жаждала узнать, куда это приключение может завести их.

Эмилиан громко рассмеялся, словно ему удалось прочесть ее мысли и чувства.

– Тебе нужно исчезнуть до того, как примитивная часть меня возьмет верх над благородством. К тому же уже светает. Тебе нужно заботиться о сохранении своей репутации, потому что я определенно не собираюсь делать это за тебя.

Небо стало серым, но девушка продолжала стоять на месте не шевелясь. Они не могли вот так расстаться, особенно принимая во внимание, что скоро табор уйдет из Роуз-Хилл.

– Отчего ты так зол? Прошу прощения, я уже дважды спрашивала об этом. Ты примешь мои извинения?

– С какой стати мне это делать? Терпеть не могу, когда со мной играют, мисс де Уоренн.

Сердце ее тяжело билось в груди. Итак, Эмилиан не собирается принимать ее извинения, даже несмотря на то, что она объяснилась.

Он снова резко рассмеялся:

– Неужели я первый мужчина, отказавшийся плясать под твою дудку после того, как ты похлопала перед ним своими длиннющими ресницами?

– Я не заигрывала с тобой, – запротестовала она.

– Доброй ночи. – Он кивнул в сторону дома, явно желая поскорее избавиться от ее общества.

Ариэлла сделала глубокий вдох, намереваясь предпринять еще одну попытку.

– Начало нашего знакомства оказалось просто ужасным. – Она улыбнулась ему. – Очевидно, третье извинение тебя не смягчит, поэтому не стану даже пытаться. Но почему бы нам не начать все заново? Мы едва знаем друг друга. Мне бы хотелось продолжить общение с тобой, если это возможно.

Глаза Эмилиана сначала широко распахнулись от удивления, затем снова сузились от подозрения.

– В самом деле? Как странно. Благопристойные леди – благопристойные девственницы – не водят знакомство с цыганами. Говоря откровенно, те дамы, что действительно ищут моего общества, поступают так ради одной-единственной цели, но ты недвусмысленно дала понять, что тебя это не интересует.

– Никогда этому не поверю, – прошептала девушка, пораженная его словами. Конечно же он преувеличивает!

Молодой человек пожал плечами:

– Мне дела нет до того, чему ты веришь, а чему нет. Теперь, когда наша неудачная связь окончена, ты совсем перестала быть мне интересной, мисс де Уоренн.

Его слова больно ранили Ариэллу. Она не могла поверить, что он действительно их произнес после того, что между ними произошло.

– Мне кажется, ты сознательно решил меня ненавидеть, хотя и не могу понять почему. Думаю, ты выбрал такую линию поведения еще сегодня днем, едва увидев меня, и это несмотря на то, что я пыталась помочь тебе убедить отца, что вы можете остаться на ночь в Роуз-Хилл. А вот совсем недавно я отнюдь не была тебе неприятна.

Долгое время Эмилиан молча взирал на нее. Каждый мускул на его лице напрягся, когда он произнес:

– Слова твои столь наивны, что я мог бы действительно им поверить.

– Ну, меня едва ли можно назвать наивной, – отозвалась девушка.

– Я этого не просил, – грубо продолжал он. – Я не хотел, чтобы в моей жизни вдруг появилась красивая принцесса из сказки, искушающая меня так, что отказаться просто невозможно. Но ты высокородная леди и наследница состояния. Тебе суждено однажды стать женой какого-нибудь прекрасного английского принца, который и сорвет цветок твоей девственности. Иди домой, мисс де Уоренн, возвращайся в тот мир, к которому ты принадлежишь. – Он развернулся, намереваясь удалиться.

Разозленная Ариэлла что было мочи сжала его руку. Силы ее явно не хватило бы, чтобы остановить его, но, по крайней мере, он посмотрел на нее. Взгляд его был холоден и взбудоражен, как снежная буря.

– Раз я отказываюсь высказывать свое суждение о тебе, почему же ты поступаешь так по отношению ко мне? Ты совсем меня не знаешь. Я абсолютно не похожа на других женщин моего возраста и положения, отчаянно ищущих подходящего мужа и дом. Может быть, тебе показалось, что я подобна прочим леди, жаждущим твоего внимания, но в действительности это не так. Я искала тебя вовсе не ради любовной интрижки!

– Нет, но все же ты признаешь, что искала меня. – Эмилиан скрестил руки на груди. – Давай-ка перейдем к сути дела, мисс де Уоренн. Что тебе от меня нужно?

Ариэлла вздохнула. Хотя в памяти еще свежи были его жаркие поцелуи и чувственные прикосновения, она ответила, ни секунды не колеблясь:

– Я хочу, чтобы мы стали друзьями.

Он рассмеялся:

– Это невозможно.

– Но почему? Почему это невозможно? Я знаю, что завтра ты уезжаешь, но мы могли бы обмениваться письмами. Мы могли бы даже несколько раз встретиться до того, как ты покинешь Дербишир.

Он задохнулся от неожиданности.

– Обмениваться письмами? Встречаться? – Он воззрился на девушку так, будто она сошла с ума.

– Я заинтересована в том, чтобы узнать тебя лучше, а письма предоставят отличную возможность сделать это. Что же до встреч, то я не понимаю, почему мое предложение столь шокировало тебя? Конечно же тебе понравится разговаривать со мной.

– Ты хочешь встречаться и разговаривать?

– Именно так и поступают друзья. – Ариэлла улыбнулась ему, находя свой план безукоризненным.

– Мы с тобой не друзья, – резко ответил Эмилиан. – У меня вообще нет друзей – и они мне не нужны!

– У всех есть друзья, – недоверчиво протянула она.

– Ты жаждешь вовсе не дружбы, и нам обоим это известно. – Он указал на нее пальцем. Рука его дрожала. – Ты наследница семьи де Уоренн. У тебя в друзьях ходят исключительно изысканные аристократы.

– В городе у меня множество довольно эксцентричных приятелей!

– Когда я потребовал, чтобы ты перешла к сути дела, мне просто было любопытно услышать твой ответ – и посмотреть, к какими ухищрениям ты прибегнешь. Мне отлично известно, зачем ты явилась в табор посреди ночи. Ты мечтала предаться страсти со мной, мисс де Уоренн, а дружбы у тебя и в мыслях не было. Я заметил твой интерес ко мне, и ты пожелала оказаться в моих объятиях, хотя и не в моей постели. Говоришь, хочешь обмениваться письмами? И разговаривать? Сильно в этом сомневаюсь. В действительности я не думаю, что ты так уж отличаешься от прочих моих любовниц-gadjis. Разница лишь в том, что ты жаждешь любви без последствий. – Глаза его метали молнии. – И удовольствия, которое я недавно дал тебе.

Ариэлла молча взирала на него, обескураженная, но вовсе не его прямолинейностью. Частично Эмилиан был прав – после того, что между ними произошло, как ей было не мечтать оказаться в его руках? Но почему же он не верил, что она заинтересована в дружбе? Ей очень хотелось узнать его взгляды на жизнь!

– Я давно являюсь объектом сексуального желания дам высшего света, а теперь вот удостоился чести стать объектом сексуального восхищения одной девственной принцессы! – с отвращением в голосе произнес Эмилиан.

Ариэлла была не вполне уверена, что означает это заявление, и решила обдумать его позже.

– Мне не удастся забыть наших поцелуев, – задумчиво проговорила она. – Да и как это возможно? Представления не имела, что поцелуй может быть столь восхитительным. Но я и правда хочу стать твоим другом, Эмилиан. Я всегда говорю то, что думаю. У меня множество необычных друзей в городе. Если у тебя в самом деле нет ни одного друга – а я очень надеюсь, что ты говоришь неправду, – то я стану первым.

– Что, черт подери, ты имеешь в виду, говоря, что не знала, что поцелуй может быть восхитительным? – повысил голос Эмилиан. – Уж не хочешь ли ты сказать, что никогда прежде не целовалась?

– Тебя это беспокоит?

Эмилиан смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

– Никто никогда тебя прежде не целовал?

– Нет, никто и никогда. Ты подарил мне мой первый поцелуй, и я не испытываю по этому поводу никаких сожалений. Ни единого! – покраснев, вскричала девушка.

– Зато у меня сожалений столько, что хватит на двоих! – прорычал Эмилиан.

– Ты же в действительности так не думаешь, – парировала она.

– Иди домой и жди своего прекрасного принца. И дружи со своими необычными друзьями.

Ариэлла ушам своим не верила. Он отверг ее предложение о дружбе!

– Но табор же уходит утром! Мы не можем вот так расстаться.

– Это еще почему?

Она облизала пересохшие губы. Сердце ее неистово колотилось в груди.

– Мы только что разделили страсть, Эмилиан.

– Всего лишь поцелуй, который ты скоро позабудешь.

Она отрицательно покачала головой:

– Нет. Мне никогда его не забыть. Пожалуйста, подумай о возможности переписки! – не унималась девушка.

– Просто иди домой, – грубо оборвал он.

Ариэлла вздрогнула, но не тронулась с места. Неужели это происходит в действительности?

Эмилиан развернулся и стал поспешно спускаться по склону холма, ни разу не оглянувшись.

Его влекло к подножию холма, как мушку в сети паука. Он воззрился на спящий дом.

Солнце взошло час назад, но лагерь еще не пробудился, потому что накануне ночью все праздновали допоздна. Эмилиан же не сумел сомкнуть глаз и даже не пытался этого сделать. Он продолжал смотреть на усадьбу де Уореннов. Он совсем не хотел испытывать страсть к Ариэлле де Уоренн, особенно теперь, когда он не вполне доверял самому себе. Уж слишком он был зол.

Резко развернувшись, он посмотрел на лагерь. Он искренне надеялся никогда снова не видеть этой девушки. Цыганка Марико вполне могла бы разделить его ложе этой ночью, так же как и множество высокородных дербиширских женушек. Эмилиан действительно имел в виду каждое сказанное Ариэлле слово. Они на самом деле попрощались. Он не собирался ни писать ей письма, ни тем более встречаться с ней лично. Он вовсе не просил, чтобы в его жизни появилась женщина, подобная ей, тем более сейчас, когда он оплакивал кончину матери и гневался на весь белый свет.

Ариэлла была из тех леди, которая никогда не будет представлена ему – ни в настоящем, ни в будущем – из-за его нечистой крови. Она была красива, богата, хорошо воспитана и, несомненно, наделена множеством талантов. Несмотря на свою страстную натуру, она действительно каким-то непостижимым образом являлась невинной – а в том, что ее натура была страстной, он ни секунды не сомневался. Сам же Эмилиан был обречен на связи с толстыми стареющими и дряхлеющими или откровенно уродливыми женщинами, которых все прочие уже отвергли. Такая леди, как мисс де Уоренн, никогда не будет представлена ему, у которого в жилах течет цыганская кровь, сколь бы богат он ни был и какой бы титул ни носил. Однажды Ариэллу познакомят с настоящим англичанином голубых кровей, который с первого взгляда будет ею очарован. Любой благоразумный джентльмен сделает вывод, что из красивой и воспитанной мисс де Уоренн выйдет превосходная жена.

Ни один другой мужчина прежде ее не целовал.

В это было невозможно поверить.

Он впервые подарил ей это наслаждение. Эмилиан вспомнил ее вскрики. Даже сейчас царапины от ее зубов и ногтей на его коже саднили.

Впервые увидев Ариэллу, он захотел привлечь ее внимание, хотя и понимал, что она не замужем. Он не имел обыкновения преследовать незамужних девушек, но она была прекрасной англичанкой, стоящей гораздо выше его на социальной лестнице. Возможно, именно из-за ее отца Эмилиан намеренно стал выказывать к ней чувственный интерес. Когда девушка пришла к нему ночью, он ничуть этому не удивился. Она могла сколько угодно говорить, что явилась в лагерь, привлеченная чарующей музыкой, но ему было отлично известно, что истинной причиной ее прихода являлся он сам. Но он решил, что она опытная женщина, у которой уже были любовники.

Молодым незамужним девушкам место в гостиных своих особняков, где им следует проводить время, попивая чай, обсуждая последнюю лондонскую моду и ожидая визитеров и поклонников. Ариэлла заявила, что она не похожа на прочих. Было ясно, что она старалась держаться в рамках приличий, и Эмилиану стало интересно, сумеет ли она до первой брачной ночи вести себя схожим образом. Но мысль о том, что первый урок любви ей преподаст какой-то англичанин, внезапно разозлила его.

Он бы мог лишить ее девственности, так почему же он этого не сделал?

Потому что по своей природе он был больше англичанином, нежели цыганом, в нем сильно было джентльменское чувство долга. Англичане ценят в своих женах невинность, цыгане нет. Эмилиану никогда не приходилось иметь дело с девственницей, даже во время своего долгого и утомительного путешествия с табором по Шотландии восемь лет назад. Причина крылась не столько в том, что он предпочитал видеть на своем ложе опытных женщин, сколько в том, что англичанин, каковым он стал, сын Эдмунда и виконт Вудленда, не мог бы обесчестить и опозорить женщину.

Но в прошлую ночь Эмилиан вовсе не чувствовал себя англичанином.

Достигнув одной из крайних кибиток, он услышал детский плач. Возможно, это его новорожденный кузен. Голова Эмилиана болела столь сильно, что грозила в любую минуту расколоться на части. Тело его пульсировало от гнева и желания. Он не был уверен, что хочет и дальше оставаться англичанином. Единственное, в чем он был уверен наверняка, – это в том, что он намерен отомстить за Райзу, и, будучи совершенно откровенным с самим собой, он сожалел, что все же не воспользовался принцессой-gadji.

Мысли молодого человека снова и снова возвращались к ее голубым глазам, а не лицу и не телу. Ее взор взволновал его потому, что, глядя в ее бездонные глаза, он, казалось, был близок к осознанию какой-то важной новости о самом себе.

Эмилиан отмахнулся от причудливых видений. Ариэлла заявила, что хочет стать его другом. При этой мысли он рассмеялся вслух.

У него нет друзей. У него есть братья – каждый цыган в kumpa’nia. У него есть семья – Стеван, его кузены, Джаэль. Даже Роберт член его семьи, как бы сильно они друг друга ни презирали. У него есть враги – практически каждого gadjo и каждую gadji с улицы можно отнести к этой категории. Но друзей у него нет. Он не сумел бы даже ответить, что такое друг и зачем он ему понадобился.

Поступил ли он с Ариэллой несправедливо? Он спал со многими женщинами, но не подружился ни с одной из них.

Возможно, она отличается от других gadjis, с которыми он спал. Она уверяла, что не оценивает его по тем же критериям, что прочие gadjos. Но привела-то ее к нему именно страсть, как и всех прочих его любовниц. Будь она замужем, он уверен, непременно отдалась бы ему. В этом она была в точности как и все остальные. А спустя какое-то время он услышал бы, как за его спиной она отзывается о нем с презрением и высокомерием. В этом у него тоже не было ни малейших сомнений.

Гнев Эмилиана нарастал. Как же он ненавидит gadjos – всех их, включая и Ариэллу.

– Вид у тебя такой, словно хочешь порвать кого-нибудь на части.

Эмилиан сделал глубокий вдох, рассчитывая таким образом расслабить напрягшиеся мускулы, и повернулся лицом к Стевану:

– В самом деле?

– Еще до того, как я сообщил тебе о смерти Райзы, я замечал темные тучи на твоем челе. Не хочешь ли поведать мне о своих горестях? – спокойно поинтересовался цыган.

– Это беспокойство о Вудленде, – солгал Эмилиан. – В действительности подобная чепуха пристала gadjos, но не нам.

Стеван улыбнулся, не веря ни единому слову племянника.

– Но мне действительно нужно поговорить с тобой, – продолжал молодой человек. Грудь его разрывалась от боли. – Я хочу навестить могилу Райзы.

– Да, это правильно, – согласился его дядя. – Она похоронена в Трэббочберне, недалеко от того места, где ты родился. Когда ты отправишься?

У Эмилиана не было возможности ни погоревать, ни обдумать ситуацию. Как только он узнал о смерти матери, начались празднества в честь новорожденного сына Стевана. А потом явилась Ариэлла де Уоренн, отвлекшая его. Посетить могилу матери было его сыновним долгом. Теперь же, глядя на своего дядю, Эмилиан вспомнил о сестре, которая нуждалась в брате и защитнике. Райза хотела бы, чтобы он позаботился о Джаэли.

– Думаю, я с радостью присоединюсь к вам, когда вы отправитесь на север, – растягивая слова, произнес молодой человек.

Стеван удивился:

– Это в тебе говорит горе, не так ли?

– Может, и так.

Но идея показалась ему очень заманчивой. Когда в двенадцать лет он выбрал остаться с Эдмундом, он таким образом отверг цыган и их образ жизни. Слишком он был молод для принятия столь важного решения. И разве не следует ему попытаться понять цыганскую жизнь теперь, когда в нем бурлит гнев и жажда мести?

К тому же так у него будет отличная возможность лучше узнать собственную сестру, которая очень в нем нуждается.

– Ты знаешь, что в таборе тебе всегда рады. Но, Эмилиан, отчего бы тебе не взять с собой свой удобный экипаж gadjo