На короткое мгновение Стивен будто перенесся в детство, почувствовав себя маленьким мальчиком, который когда-то стоял на пороге переполненной гостиной де Уореннов и ощущал себя единственным чужаком в этой комнате. Вскоре к компании присоединился Сен-Ксавье, в нескольких шагах от них стояли сэр Рекс и леди Бланш, которые вели неспешную беседу с Тайрелом де Уоренном, графом Адарским, и его прелестной пухленькой женой, Лизи. Стивен привык чувствовать себя посторонним. Было просто невозможно стоять среди огромного семейства де Уоренн, не осознавая и не сожалея, что не принадлежишь к нему до конца, – даже несмотря на то, что и в жилах Стивена текла частичка их крови. Но он никогда не смог бы разделить с ними одно имя, и кровные узы считались семейной тайной, о которой общество никогда не должно было узнать. Горькая правда заключалась в том, что Стивену суждено было всю жизнь провести на «задворках» семьи, так и не став никогда ее настоящей частью.

Не то чтобы он возражал, и не то чтобы это имело какое-то значение. В конце концов, у каждого человека чести есть долг, и он – Клервуд.

Стивен отмахнулся от невеселых мыслей, подумав о прибывшем из Америки О’Ниле: он был убежден, что Джек нисколько не покривил душой, когда поведал о своих злоключениях в плену у индейцев и вырванных волосах, что, впрочем, нисколько не исключало умения приятеля ловко манипулировать своей сестрой Элис. Между тем толпа в холле рассеялась, большинство гостей теперь переместились в огромный танцевальный зал, которым так славился Херрингтон-Холл. Стивен окинул пристальным взглядом комнату, но не заметил недавнего объекта своего интереса. Вместо этого в дальнем углу холла он увидел только что прибывших Синклеров. На днях лорд Синклер прощупывал почву по поводу возможной женитьбы Стивена на своей дочери, славящейся исключительной красотой. Сейчас юная Энн была втиснута между своими родителями, она казалась такой потрясающей, такой прекрасной, что стоило им войти, как все головы будто по команде повернулись в ее сторону. На сей раз кровь Стивена не вскипела в жилах, хотя ему и пришлось спешно ослабить свой галстук. Он не отвадил Синклера с его предложением напрямую: Энн обладала всеми необходимыми для подобающей невесты качествами – по крайней мере, теоретически, – так что герцог обещал обдумать возможность подобного брачного союза.

Энн было всего восемнадцать. Эта девушка стала бы кроткой, послушной и желающей угодить супругой, у нее не было бы собственного мнения, и она превратилась бы в великолепную герцогиню.

– Почему ты хмуришься? – спросил Алексей.

– Я – хмурюсь? – Стивен безразлично улыбнулся. Он знал, что заскучал бы в компании этой Энн, прежде чем они добрались до алтаря, и на этом все закончилось бы.

– Кто это? О, подожди-ка, не торопись объяснять – я знаю ответ.

– Энн Синклер. Ее отец предложил мне устроить брак.

– Такая пресная невеста тебе точно надоест.

– Только не говори мне, насколько увлекательны постоянные ссоры!

– Я умер бы от скуки, если бы Элис подчинялась каждой моей команде!

– Фактически она не подчиняется ни одной твоей команде, – не преминул заметить Стивен.

– И от этого я еще более счастлив!

– Я очень рад, что ты настолько опьянен любовью, однако лично я был бы невероятно несчастлив, если бы моя жена мне не подчинялась.

– Ах да, конечно, ваша светлость, – язвительно отреагировал Алексей. Он с отвращением покачал головой и понизил голос. – Ты можешь притворяться стариком, которого не волнуют чувства, но на самом деле ты не такой. И мы оба знаем, что ты никогда не будешь доволен унылым, безрадостным браком, устроенным по чужой указке, – из-за боязни чего-то подобного ты и избегал женитьбы на протяжении почти пятнадцати лет.

Стивен никак не мог избавиться от странного раздражения, а сейчас их разговор снова зашел в тупик.

– Увидимся позже на мальчишнике. Умоляю, давай отныне обсуждать твои дела, а не мои.

– Трус!

Только Алексей де Уоренн мог позволить себе столь дерзкую характеристику в отношении герцога, не опасаясь серьезных неприятностей со стороны последнего. Решив пропустить мимо ушей слова друга, Стивен зашагал по направлению к толпе гостей. У него были дела и поинтереснее нотаций кузена – а заодно и знакомства, которые требовалось поддерживать.

Сара была окружена толпой гостей и поклонников с тех самых пор, как появилась на приеме в честь своего дня рождения. Стивен улыбнулся, рассматривая свою единокровную сестру с небольшого расстояния. Сара никогда не выглядела такой счастливой, и он был одновременно рад и горд за нее. Сестра была очень красивой девушкой, от своей матери она взяла привлекательную внешность и характер: Сару отличали те же доброта, застенчивость и нежность. Несмотря на то что Стивен знал сестру еще с ее младенчества – Сара родилась вскоре после того, как он унаследовал герцогство, – он не проводил с ней или с Мэрион так много времени, как ему бы хотелось, из-за ограничений, которые налагала на них семейная ситуация. В то время как большинство членов семьи де Уоренн знали правду о происхождении Стивена, его единокровным сестрам поведали об истинной природе их взаимоотношений всего два года назад. Взрослых с их скрытностью можно было понять: в конце концов, дети редко хранят секреты. До этого момента девочки считали Стивена лишь хорошим другом семьи.

Маубрей знал, что Сара стеснялась общаться с ним – словно он был взрослым родственником, который, к сожалению, нечасто баловал своими визитами. Кроме того, Стивен понимал, что сестра питает по отношению к нему прямо-таки благоговейный страх, и горячо желал быть ее братом открыто – но это, увы, было просто невозможно.

Сегодня вечером Сара просто сияла – так ярко, как и должна сиять девушка в свой шестнадцатый день рождения. Стивен наблюдал, как несколько молодых людей явно флиртовали с ней, и ощущал гордость, желание заботиться, оберегать. Он знал, что всегда будет ее защитником, пусть даже и на расстоянии.

Стивен спокойно ждал своей очереди поприветствовать именинницу, но находившиеся перед ним мужчины и женщины поняли, какого масштаба персона стояла позади, и пропустили его в самое начало вереницы гостей. Сара застенчиво раскраснелась, когда лорд Монклер, который был намного старше ее, бросился рассыпаться в поздравлениях, и Стивен помедлил, чтобы, улыбнувшись, поздороваться с леди Херрингтон.

– Как поживаете, ваша светлость? – спросила Бланш Херрингтон, тепло сжимая обе его ладони.

Бланш была сердечна и добра к Стивену с момента самой первой их встречи, когда ему было девять лет. В свою очередь, Маубрей относился к леди Херрингтон с неподдельной симпатией, понимая, что ее глубокая, искренняя любовь к сэру Рексу распространяется и на него.

– Я от души наслаждаюсь вечером, как, очевидно, и Сара.

– Это правда, – с нежностью отозвалась Бланш. – Сара так переживала сегодня! Вы ведь знаете, какая она скромная! Дочь боялась, что не оправдает ожиданий гостей. К счастью, эти страхи не сбылись, и она замечательно проводит время.

Стивен взглянул на Сару, гадая, как же внушить ей больше уверенности в своих силах. Виновница торжества заметила его и тут же вышла вперед, покраснев от смущения.

– Ваша светлость, – прошептала она.

Еще давным-давно герцог решил, что подобное формальное обращение к нему со стороны единокровных сестер и брата не стоит рассматривать как нечто неловкое – такова была необходимость. Он взял ладони Сары в свои и произнес:

– Примите поздравления, моя дорогая. Вы просто восхитительны сегодня вечером, и, полагаю, бал проходит с большим успехом.

– Благодарю вас, ваша светлость, – застенчиво улыбнулась она. – Я так рада, что вы смогли присутствовать здесь!

– Я никогда не пропустил бы ваш день рождения. Я оставил презент на столе для подарков в холле и надеюсь, он вам понравится.

– Я буду хранить этот подарок как сокровище, – серьезно пообещала Сара. – Потому что его преподнесли вы.

Стивен наклонился и поцеловал руку сестры. Он подарил Саре ожерелье с крупным кулоном из бриллианта в надежде на то, что она будет дорожить этим украшением всегда. В глубине души герцог растрогался, но прежде, чем выпрямиться, он заметил призрак Тома Маубрея, стоявшего рядом с Сарой. Облик завис в воздухе всего на мгновение, но Стивен успел заметить, что старик смеялся над его чувствами, словно считал сентиментальным глупцом.

Все тело Стивена болезненно напряглось. Даже при том, что Том давно ушел в мир иной и увиденное секунду назад было даже не призраком, а лишь капризом памяти, в ушах настойчиво, четко, так, будто старый герцог был жив, стучало: «Твой долг – Клервуд, а не твои единокровные сестры и брат! И ты еще смеешь желать чего-то большего?..»

Но Стивен не желал ничего большего. Он просто любил свою сестру – и это был долг важнее всех остальных, вместе взятых.

Сэр Рекс отделился от группы гостей и обернулся к нему. Стивен знал, что ему повезло: родной отец был истинным человеком чести, и вот уже многие годы их связывала по-настоящему крепкая дружба.

– Сара будет визжать от восторга и падать в обморок, когда увидит ваш подарок? Надеюсь, его стоимость оказалась в пределах разумного, – сказал сэр Рекс, когда они обменялись рукопожатиями. – Как ваши дела, Стивен?

Сэр Рекс отказывался обращаться к нему в соответствии с герцогским титулом – «ваша светлость», – и, хотя это было странно, никто, казалось, не удивлялся на сей счет. Возможно, высшее общество просто привыкло к их близкому общению. Стивену была ненавистна сама мысль о том, что к нему вот так формально, по титулу, станет обращаться человек, благодаря которому он появился на свет, который в глубине души всегда желал ему самого лучшего и искренне переживал за него. Герцог уважал сэра Рекса и даже восхищался им многие годы, еще до того, как узнал правду о своем происхождении. Что же касается сэра Рекса, то он всегда был к Стивену необычайно добр и внимателен. Оглядываясь назад, герцог понимал почему.

– Дела замечательно, в настоящее время, среди прочего, я поглощен заботами о проекте жилищного строительства в Манчестере.

Стивен занимался строительством жилья для рабочих-текстильщиков, это были дома с надлежащими освещением, вентиляцией и очистными сооружениями. Владельцы текстильных фабрик не были довольны планами Маубрея, но он не придавал этому значения: герцог считал, что они изменят свое мнение, когда осознают, что здоровые рабочие трудятся гораздо продуктивнее, чем больные.

– Вы уже завершили разработку проектов? – с явным интересом спросил сэр Рекс. Он неизменно горячо поддерживал все хорошие дела, которыми занимался Стивен.

– Нет, пока еще нет. Но я надеялся, что смогу показать эти проекты вам сразу после того, как они будут закончены.

Весьма довольный, сэр Рекс улыбнулся:

– Не сомневаюсь, что эти проекты сулят настоящий триумф, и я с нетерпением жду возможности ознакомиться с ними.

Сэр Рекс отличался от Тома Маубрея так сильно, как только может один человек быть непохожим на другого. Рекс де Уоренн верил в необходимость хвалить и поощрять, а никак не критиковать и обливать презрением. Стивен понимал, что ему давно пора привыкнуть к похвалам настоящего отца, но никак не мог этого сделать. Лестные слова всегда немного удивляли его, заставляли чувствовать себя неловко – и каждый раз окутывали сердце теплотой.

– Не исключаю, что возникнет несколько спорных моментов, – поделился Стивен. – Существуют некоторые проблемные вопросы, которые еще требуют решения.

– Вы обязательно их решите – собственно, как и всегда. Я убежден в этом, – с улыбкой ободрил сэр Рекс.

– Благодарю вас. Надеюсь, смогу оправдать вашу уверенность, – ответил Стивен и увидел, как Рандольф, сын сэра Рекса – и его собственный единокровный брат, – вошел в танцевальный зал. Рандольф тут же заметил отца и брата и, улыбнувшись, направился к ним.

– Я рад, что вы стали наставником Рандольфа, – заметил сэр Рекс. – После возвращения из Дублина он только и делает, что говорит о ваших добрых делах.

– Рандольф настойчив, решителен, а еще он очень смышлен. Ему удалось обнаружить некоторые расхождения в бухгалтерских счетах дублинского отделения компании «Клервуд Хоум». Мне пришлось заменить там директора.

– Рандольф мне говорил. Он изумительно управляется с цифрами. Этот талант ему достался явно не от меня!

Рандольфу не исполнилось еще и двадцати, но он уже был смуглым и необычайно привлекательным, являя собой почти полную копию отца, за исключением разве что волос золотистого оттенка. Рандольф твердо верил в себя, и это выражалось даже в его размашистой, уверенной походке – немало юных дебютанток бала буквально пожирали глазами сына сэра Рекса, когда он проходил мимо. Усмехнувшись, он остановился рядом с отцом и братом.

– Добрый вечер, отец… Ваша светлость.

– Опаздываешь, – мягко пожурил Стивен.

Щеки Рандольфа горели румянцем, вид у него был весьма самодовольным, и Стивен чертовски хорошо понимал почему.

– Вы не единственный, кто спас деву в беде сегодня вечером, – похвастался Рандольф.

– Ты подхватишь какую-нибудь ужасную болезнь, – предупредил Стивен, искреннее встревоженный любовными похождениями брата. – Кроме того, не стоит открыто говорить о своих победах на амурном фронте.

Оживление Рандольфа немного померкло.

– Я и не думал опаздывать. Просто время для меня словно остановилось. – И он все-таки снова захихикал.

– Разумеется, ты и не думал опаздывать. Ты не думал четко и ясно – сомневаюсь, что думал вообще. Это день рождения Сары, Рандольф! – Стивен надеялся, что его слова прозвучали не слишком резко, но брата нужно было хорошенько встряхнуть. Рандольф часто вел себя безрассудно, и герцога это беспокоило.

Парень опять вспыхнул до корней волос.

– Я принесу свои извинения Саре. – Рандольф бросил взгляд на сестру, его глаза восторженно распахнулись, и он воскликнул: – Да ты превратилась в настоящую красавицу!

Поведение Рандольфа позабавило Стивена, да и сэр Рекс усмехнулся. Когда молодой человек поспешил к сестре, де Уоренн промолвил:

– Я говорил с ним много-много раз, но боюсь, у этого юнца в одно ухо влетает, а в другое вылетает.

– Рандольф заверил меня, что ведет себя осмотрительно и благоразумно, – успокоил Стивен.

– Благодарю вас, – вздохнул сэр Рекс. – Не могу припомнить ни одного мужчины из рода де Уоренн, который не был бы скандально известен своими многочисленными романами – до того момента, пока не становился женатым человеком.

И сэр Рекс выразительно посмотрел на внебрачного сына.

– Тогда получается, что Рандольф следует семейной традиции, – заметил Стивен. И тут же отвернулся от отца, почувствовав неловкость при мысли о том, сможет ли он сам когда-нибудь стать доказательством этого правила. В некотором смысле Стивен надеялся, что нет. Для холостяка его бессчетные любовные связи казались чем-то само собой разумеющимся.

В этот момент Стивен вдруг увидел Эджмонта, спешно пробиравшегося через толпу на нетвердых ногах, и тут же понял, что отец Александры мертвецки пьян. Герцог беспокойно огляделся вокруг, но мисс Болтон в поле зрения не было. Зато он заметил вдовствующую герцогиню Клервудскую, которая входила в танцевальный зал, причем не одна.

Тот факт, что мать прибыла на подобный прием в сопровождении, не был чем-то из ряда вон выходящим, но Стивен мгновенно понял, что это появление в свете было не самым обычным. Ее держал под руку высокий смуглый мужчина, отличавшийся весьма впечатляющей, мужественной наружностью. А мать, как моментально заметил Стивен, вся светилась – словно была влюблена.

– Кто это сопровождает герцогиню-вдову сегодня вечером? – резко поинтересовался он у сэра Рекса.

– Насколько я знаю, его зовут Тайн Джефферсон, он – хозяин ранчо из Калифорнии.

– Вы уверены? – Стивен был ошеломлен. Неужели его мать заинтересовал владелец ранчо? – Он что, богат? Из хорошей семьи? Выглядит скорее дикарем.

– Вам стоит успокоиться. Джулия – сильная, здравомыслящая женщина. Охотники за приданым вились вокруг нее долгие годы, и она ускользнула от каждого из них.

– Так вы считаете, что этот Джефферсон – охотник за приданым? – ужаснулся Стивен.

– Нет, я так не думаю. Если не ошибаюсь, у него какие-то дела с вашим дядей, Клиффом.

– У мужчин возраста этого Джефферсона всегда есть вторые или третьи жены… вдвое моложе их. Он женат?

– Я – в его летах, и моя жена – моего возраста, – спокойно напомнил сэр Рекс. В голосе де Уоренна послышались ироничные нотки, и Маубрей бросил в его сторону резкий взгляд. – Я слышал, что он – холостяк, Стивен.

– Полагаю, нам стоит надлежащим образом представиться друг другу, – задумчиво произнес Маубрей. Вдовствующая герцогиня была очень богатой женщиной, и он нес ответственность за мать. – Прошу меня извинить.

А Джулия уже прогуливалась по танцевальному залу под руку с американцем. Овладев искусством светской дипломатии с таким же блеском, как когда-то – умением быть превосходной герцогиней, она останавливалась перед каждой компанией гостей и вежливо представляла им Джефферсона, который, по мнению Стивена, нисколько не волновался, держался даже слишком невозмутимо. Американец едва ли вымолвил пару слов, зато не сводил глаз с Джулии.

Стивен приблизился к парочке сзади. Джефферсон в ту же секунду чутко уловил его присутствие и обернулся. Стивен холодно, угрожающе улыбнулся. Джефферсон разглядел в этой улыбке скрытый вызов, и его взгляд с подозрением сузился.

– Мы что, знакомы? – спросил американец с легким акцентом, растягивая слова. – Или я только что наступил вам на ногу?

– Мы познакомимся прямо сейчас, – с притворным спокойствием отозвался Стивен.

Услышав голос сына, Джулия обернулась:

– Стивен! – Она сжала его ладони и поцеловала в щеку. – Я так рада, что ты здесь! Это – мистер Тайн Джефферсон, а это – мой сын, его светлость герцог Клервудский.

– Весьма польщен, ваша светлость, – все так же медленно, нараспев произнес Джефферсон.

Фраза звучала вежливо, но по тону американца Стивен понял: этот человек не ощущает трепета перед его титулом или им самим, он не впечатлен, не испуган.

– Надеюсь, вы наслаждаетесь пребыванием в моей стране? – выжал из себя ответную любезность Стивен, изобразив на лице подобие улыбки. Он обвел рукой переполненную нарядными гостями комнату. – Полагаю, вы редко посещаете балы в Калифорнии.

Подойдя к Стивену ближе, Джулия впилась в сына острым взглядом, предельно ясно давая понять, что рассержена его поведением. Но ее раздражение не имело никакого значения. Он должен был защищать мать от бед и страданий – любой ценой.

– Вы правы, у нас в Калифорнии не устраивают подобных балов. Так что мое присутствие здесь привнесло желанное разнообразие в мою жизнь. – Джефферсон вдруг бросил на Джулию прямой, откровенный взгляд, и она вспыхнула.

Стивен вздрогнул от потрясения – и, что было совсем для него нетипично, на мгновение лишился дара речи. Он был просто шокирован тем, как открыто мать выражала свои чувства к этому мужчине.

– Я наслаждаюсь своим пребыванием здесь, – добавил Джефферсон. – И очень ценю приглашение посетить такой роскошный бал.

Джулия одарила его улыбкой:

– С моей стороны было бы непростительно, сэр, не пригласить вас присоединиться ко мне.

Стивен резко взглянул на вдовствующую герцогиню. О чем она только думала?.. Он обернулся к Джефферсону:

– И что же привело вас в Британию?

Американец, кажется, удивился:

– В сущности, это личное дело.

Подумать только: герцогу посоветовали не совать нос в чужие дела, и он совсем не обрадовался подобному ответу!

– Сэр Рекс сказал мне, что у вас какие-то переговоры с Клиффом де Уоренном, – напомнил Стивен о своем дяде, отце Алексея, который за несколько лет сумел создать всемирную судоходную империю.