–Да так! Вы хотите показать здесь, что, дескать, город был в блокаде и сражался с гитлеровцами как мог. А товарищ Сталин, по-вашему, где был в это время? В Москве. Я был с ним рядом и знаю, что там иногда было погорячее, чем в вашем хваленом Ленинграде. И бомбы летели, и прятаться приходилось. А товарищ Сталин не бросил вас, не убежал в тыл, а организовал дорогу жизни, поставки продовольствия. Знаю, что мало! Ну и что?! Ему за весь фронт тогда думать приходилось, за всю страну. Из-за вас теперь болеет, что здоровье на войне подорвал, а вы ему, вместо благодарности – претензию под нос! Так мол и так, товарищ Сталин, бросил ты нас, мы тут сами с усами. Понавешали тут Кузнецовых всяких… – Маленков окинул недовольным взглядом портрет покойного товарища, что по размерам превосходил портрет вождя на входе. – Кузнецов за вас думал?! Враг и вредитель! А товарищ Сталин не думал?..

Совсем ничего заведующий не поймет, а товарищ Маленков знай себе бушует:

–Что это вообще тут такое? Оружие понаставили! А ну, как выстрелит?! Людей побьете!

–Никак нет, Георгий Максимилианович. Не может оно, оно ж трофейное, давно из строя вышло.

–Э, не знаете вы немца. Он на совесть все делает, не то, что наши зассанцы, его оружие и век стоять может без дела, а потом кааак трахнет! Нет, убирайте. Убирайте все, я сказал.

–А что же нам посетителям сказать?

–Не знаешь?! – покраснел Маленков. – Не знаешь, сука, что сказать? Ну тогда я сам скажу. А ну ведите всех посетителей экспозиции мне сюда. Давай сюда голубчиков!

Минуту спустя товарищ Маленков, взобравшись на трибуну в музейном актовом зале, уже перед народом распинается:

–Товарищи! Что вы тут видели?! Вы тут видели огромное количество боевого оружия. И не только о пушках и пулеметах я говорю, но и об оружии идеологическом. Я вот посмотрел и прямо обомлел, товарищи. Что же это получается? Ленинградцы сражались, а мы все нет? Их все бросили, бедненьких, включая товарища Сталина?! Наглая ложь! Он о них думал, и только благодаря ему они все тут живые и здоровенькие стоят, от харь хоть прикуривай! Разложить хотят мозги нации, историю вспять повернуть, оболгать! Не выйдет, голубчики! Всех расструляем! Ишь, говно! Свили тут, понимаешь, антисоветское гнездо! Только врагу может быть выгоден миф о блокаде Ленинграда!³

Сказал – и замолчал. Мертвая тишина, знакомая, пожалуй, только блокадникам, повисла в воздухе – так резко и абсурдно звучала фраза главы Советского правительства. Сам товарищ Маленков, любитель и мастер переговоров, которого за глаза ближайшее окружение называло «телефонщик», казалось, испугался. Потому сошел со сцены и заговорил с народом более мягким, вкрадчивым тоном:

–Я хотел сказать, что недаром тут столько оружия, товарищи. Вы же сами видите. Зачем столько единиц боевой техники мирному советском музею? Слепому видно, что тут скрылась тщательно законспирированная троцкистско-гитлеровская группировка, а мы ротозействуем, мимо ходим, да музейными экспонатами любуемся. А тут в набат бить надо! И я не просто так говорю, товарищи, – глава Совмина снова начинал наращивать тембр голоса. – Не просто так говорю «бить». Это не переносное значение, а самое прямое!

–Да как же бить, товарищ Маленков? – голос заведующего уже дрожал. Казалось, старик вот-вот отдаст Богу душу.

–А вот так!

Георгий Максимилианович схватил лопату – и откуда только она тут взялась – и с неистовыми воплями стал крушить постаменты и бюсты, боевую и гражданскую технику, стопки рукописей и стенограмм. Он визжал и с новой и новой силой опускал лопату на экспонаты, а служащие стояли и смотрели, не в силах ничего понять. Минуту спустя клубы пыли поднялись в воздух и почти целиком скрыли фигуру столичного гостя. Тогда, глядя на него, и другие посетители похватали у кого что было и принялись крушить вражеское гнездо! И только пыль чуть-чуть рассеялась, как смотрит Георгий Максимилианович на все происходящее и умиляется – как же дружно наши советские граждане борются с общим врагом, когда нужно!..

К полудню от музея остались одни стены, а уже в час дня товарищ Маленков прибыл в Ленинградский обком партии, чтобы выступить с докладом на эту тему. Тут его и застал звонок товарища Берия.

–Ты что там делаешь?

–Музей громил, – смеялся в трубку Георгий Максимилианович.

–Какой еще музей?

–Истории блокады Ленинграда.

–Чем он тебе помешал?

–А там говорили, что товарищ Сталин бросил ленинградцев во время войны на произвол судьбы. Не могу я такого терпеть.

–Мне кажется, ты все усугубляешь. Причем тут блокада?..

Георгий Максимилианович прикрыл трубку рукой и заговорил вполголоса:

–В том-то и дело, что тебе кажется. Ты вот не знаешь, а вокруг только и твердят: «Сталин болен да помирает». Они его со счетов списывают, и нас заодно. Никак нельзя этого допустить, Лаврентий, никак, ты это не хуже меня знаешь.

–Ну изволь, изволь. Я тут Булганину привез отчет о выполнении МВД плана по лесозаготовкам для страны силами осужденных на 1953-1954 годы. Да и к проекту бюджета, думаем, пора приступить. Тебя ждать?

–Да, завтра-послезавтра приеду, без меня ничего не обсуждайте. Будут поправочки.

–Добро.

Берия положил трубку и взглянул на Булганина.

–Ты ему звонил?

–Звонил, а что толку? Он просил без него бюджет не обсуждать и сказал, что вернется на днях…

–Надо же, как скверно. Ко мне тут министр печати приходил, надо срочные новости согласовать, а без его визы никак…

–Это как раз не беда. Пусть печатают прошлогодние. Свежие новости плохо влияют на наш народ.

–А ты прав, Лаврентий. И как это я сразу не сообразил?

–Я хотел с тобой другой вопрос обговорить, для решения которого нам Жорик как раз не нужен. Охрана вождя.

–А что там не так?

–Кто же знал, что этот Власик таким пидором окажется? Что в «дело врачей» ввяжется и сам захочет нашего дорогого и любимого на тот свет отправить? Вот же блядюга! Сейчас бы разобраться, кто его к Иосифу Виссарионовичу подсунул, да кишки ему выпустить…

Булганин расхохотался:

–Так и разбираться нечего. Ягода. Выпустили уж.

–Эх, жаль.

–А чем тебя его нынешний не устраивает? Новик?

–Да что меня?! Он генсека не устраивает…

–Да ты что?! – всплеснул руками Булганин. – Неужто жаловался?

–Намекал. Дескать, непонятливый. А у Иосифа Виссарионовича из-за этой его непонятливости проблемы со здоровьем начинаются… Понимаешь, о чем я? – Берия понизил голос и подмигнул Булганину.

–Кажется, да, – задумался Николай Александрович, – но что же делать?

–Надо искать ему замену. Ну или хотя бы, если уж не начальника охраны – где ты в наше время проверенного генерала найдешь? – то хотя бы ближайшего приставленного к нему часового. Совсем Коба без Власика загибается…

–Может, с Георгием поговорить на эту тему?

–С Жуковым? Ну давай, поговори. Он к нему такого охранника приставит, что мы с тобой через пару месяцев вместе с Власиком будем на одной параше дежурить. Хочешь этого? Или не знаешь, что Жуков и тебя, и меня не заслуживающими высокого звания маршала считает и засранцами?

–Знаю, но… неправ он. Ну и что, что он на передовой был? А я Госбанк возглавлял, а без денег какая победа? Так чем я не министр обороны? Чем не маршал победы? А ты – за безопасностью следил. Да если бы не ты, шпионы да враги давно бы изнутри его хваленую амию подточили и дожрали до конца.

–Поди ему объясни… Только не подходит он нам в этом вопросе и Жорик тоже.

–А Жорик почему? – удивленно вскинул брови Булганин.

–Ты его еще не знаешь. На мир через бутылку смотришь, а случись что, он и нас с тобой с дерьмом схавает. Давно на меня зуб точит, а заодно и на тебя – силовики всегда заодно. Так что этот вопрос мы с тобой должны решить сами…

–Ну ты – кадровик опытный, у тебя и вся сталинская охрана в подчинении. Думаю, ты разберешься, а я возражать не стану.

–Да пришел бы я к тебе, если б кадры были?! У меня, ты знаешь, кругом одни грузины, а они народ гордый. Вождь предложит чего, а они в отказ. Чего тогда, стрелять их?! А ты русский, ты мне помочь должен. Найди мне человека, Коля. Не дай Бог, что с вождем случится, мы с тобой в такой жопе окажемся…

–А вот тут ты прав! Надо сообща спасать вождя и его здоровье. Ну давай, за него по рюмочке.

Хоть не любил Лаврентий Павлович средь бела дня к бутылке прикладываться, а от такого святого тоста отказаться было грешно. Выпил. Полегчало.

На ловца и зверь бежит. Сидят себе министры, о будущем подумывают, и не знают, что уж приехал на Ярославский вокзал поезд из Горького, и привез он с собой земляка товарища Булганина – бравого парня Артема Папанова. Хорош Артем и лицом, и телом – как-никак деревенский парнишка, кровь с молоком. Отучился в Горьковском автотехникуме, устроился там шофером на автобазу. Да вот беда – как последнее время заболел вождь, так стал товарищ Маленков рабочие места по всей стране сокращать. Ну, гражданские, разумеется. Денег хватать перестало, а расходы на оборону все росли. Да и как иначе – кругом ведь враги?! Третья мировая со дня на день грянет. Так и объяснил Темке заведующий базой товарищ Пугач, когда увольнял по сокращению штатов. Вот и решил паренек в Москву податься за длинным рублем. Только и тут не лучше – сокращения да увольнения изо дня в день как из рога изобилия, а безработных да воришек карманных по всей Москве как грязи. Только не пугает это скромного горьковского паренька, с улыбкой он столицу встречает, осматривает. Потому что знает, куда ему идти надлежит. И вот, взяв подмышку нехитрые свои пожитки, едет он прямиком на трамвайчике до самого Министерства обороны, где сидит его величественный земляк, Маршал Советского Союза Николай Александрович Булганин. Вот только беда – малость на улице задержался, зазевался, наблюдая, как доблестные советские чекисты шпионку ловили. Как будто сам первый замминистра товарищ Кобулов сейчас там был… Хотя, просто похож, наверное. Потому и явился Темка на прием только к обеду – судьба подфартила, как знала, стерва, что сейчас у Николая Александровича самое приемное время.

–Здравия желаю, товарищ маршал! – отчеканил с порога солдатик.

–Ты кто такой? Как сюда попал?

–Через вашего адъютанта, товарищ маршал.

–Чего тебе?

–Я к вам из Горького. Вот, гостинцы привез…

Упоминание о малой родине растопило суровое сердце министра, он поднялся из-за стола, обнял земляка, принял посылку с солеными огурцами и рыбой. Спрятав ее в комнате отдыха, велел земляку усаживаться и чувствовать себя как дома – пускай знает всякий гражданин Советского Союза, что любой министр может принять его вот так, запросто, в любую минуту.

–Привет вам от бати привез.

–От какого бати?

–Так от вашего, товарищ маршал!

–Ты что несешь?! Мои родители умерли, – покраснел маршал и как будто бы расстроился – еще бы, кому приятно о покойниках слушать.

–Да как же умерли, Николай Александрович?! Батя ваш, Александр Палыч, жив-здоров, с моим батей знается. Они работали вместе еще при царе – Александр Палыч приказчиком был на заводах Бугрова,⁴ а мой батянька-то там же трудился мельником.

Ну разве может быть такая биография у Маршала Советского Союза?! Бред! Верно, спутал парнишка – вот потому встал Николай Александрович, забегал, в комнату отдыха сходил, вернулся, жуя лимон и выдыхая.

–Ты это… не сочиняй давай. Мой отец батрачил на тех же бугровских заводах, это факт. А ты меньше всякие сказки слушай. Рассказывай лучше, что тебе надо. Да, кстати, а как тебя зовут?

–Артемка я. Папанов, – широко улыбнулся парень. Булганин посмотрел на него и сам невольно осклабился – так парень был красив. Широк в плечах, зубы как алмазы, с лица загорелый, а волосы русые. Ну ни дать – ни взять Илья Муромец.

–Так что тебя, Артемка, в мой кабинет привело?

–Мне бы на работу устроиться, товарищ маршал. Я шофером на городской автобазе Горького работал, а сейчас сокращать всех стали, меня с автобазы и выперли. Я к бате, а он с вашим посоветовался и говорит – езжай, мол, Артемка, в столицу к самому Николаю Санычу Булганину и в ноги ему падай. Проси, должен помочь.

–Вот те раз, – всплеснул руками министр. – Да разве я биржа труда? Куда же мне тебя устроить?

–Не прогоните, отец родной! Некуда больше идти! Пропаду в Москве, – взмолился Артемка. Николай Александрович внимательно посмотрел на него, как будто изучающе. Потом снова сбегал в комнату отдыха, позвенел там каким-то стеклом и вернулся, хитро улыбаясь.

–А ты знаешь… мне кажется, я знаю, куда тебя пристроить можно. Сейчас вот по телефону позвоню и приедет сюда твое новое начальство. Ты его по всем слушайся. Работа непыльная, но, если плохо будешь работать, голова с плеч. Ну а уж если сдюжишь – звезду с неба достанешь. Понял? – Поднял министр трубку телефона и заговорил туда: – Лаврентий? Я тебе нашел человека. Приезжай, он у меня.

2.

Жить стало лучше, жить стало веселее!..

Пара часов пролетела для Артемки незаметно – ходил по Министерству, все изучал, смотрел, с товарищами знакомился. Интересно все здесь, кабинеты широкие да высокие, не то, что в его провинциальном Горьком. На стенах портреты вождей – а одного из них Артемка уже и вживую видел. Такое большое здание, что, кажется, за целый день не обойдешь. Да и отвлекли:

–Пойдем, – говорят, – товарищ Берия приехал на тебя посмотреть.

Надо же! Сам товарищ Берия! В жизни оказался точно таким же, как на портрете – правильные черты лица, лоснится весь от пота (работает ведь много), пенсне.

–Ну что, Артемка, – с легким грузинским акцентом спрашивает товарищ Берия. – Понимаешь, на какую работу тебя Николай Александрович рекомендует?

–Никак нет, товарищ маршал.

–Охранять товарища Сталина!

Артемку оторопь взяла – как же так, он, простой паренек, да охранять станет самого Сталина?! Как же ему такую честь доверили, да и справится ли он?

–Там много ума не надо, – продолжает товарищ Берия, – главное все указания начальника охраны Новика и самого товарища Сталина выполняй, и пойдешь так далеко, как твоим товарищам и не снилось. Понимаешь, о чем я?

Какое там ему понимать – у него словно уши заложило, и земля ушла из-под ног, после такого-то известия! Правда, скоро уже в чувство его привели – когда они вместе с Лаврентием Павловичем к нему в Министерство отправились. Там его переодели и уже к вечеру отправили на ближнюю дачу.

…Хорошо за городом. Вообще Подмосковье – одно из красивейших в мире мест, если брать в расчет пригороды с их лесами и горами. Покидая Москву и оказываясь в ближайшем Подмосковье, словно бы попадаешь в сказочную страну, где звери и птицы живут под сенью высоких деревьев, воздух наполнен их звуками и шумом крон, а атмосфера такая, что можно на куски ее резать да есть. За один день столько событий в жизни простого паренька, что, кажется, отдельную жизнь успел прожить. Строгие взгляды московских вождей, изучающе смотрящих на Артемку, и, наконец, добрый теплый взгляд сына Сталина – юного генерала Василия, встретившего его на даче.

–Ну привет, – протягивает ему руку герой Советского Союза. – Меня Вася зовут. А тебя?

–Артемка, – робея, отвечает новый охранник вождя.

–Новик уже спит, утром представим тебя ему. Да и вождю заодно. А пока пойдем со мной.

Добрым взглядом проводил его адъютант товарища Берия, и вот уже идут они в обнимку с генералом Василием в его апартаменты – у него тут отдельный дом недалеко от дачи. Охрана вокруг, но, конечно, меньше, чем вокруг дома вождя.

–Ну что, Артемка, меня ты знаешь, а я с тобой только сегодня познакомился. Значит, есть повод выпить за знакомство.

Наливает. Пьют, хоть Артемка и не хочет. Не то, чтобы не хочет – робеет, скорее. Как будто на Олимп взошел или на сказочную гору самоцветов. Оттого и водка особенно пьянит, и воздух кунцевской дачи кажется особенным, кружащим голову и дурманящим. Может, все это и не с ним происходит, не с Артемкой? Может, только кажется ему, что так высоко он воспарил меньше, чем за сутки? Да нет, обычно кажется что-то плохое и мерзкое, а такая красота разве может казаться? Она может быть только сном, но этот сон слишком затянут, чтобы не быть реальностью.

Водка быстро опьянила Артемку, свалила с ног. Еще бы – в такой-то компании. Добрым взглядом смотрит на него, засыпающего, Василий Сталин, гладит его по голове, как будто жалеет, – это последнее, что он запомнил. А утром проснулся от того, что в доме Василия Сталина стоял сумасшедший грохот. Солнце еще не взошло, и потому шум привлек внимание Артемки.

–Что это, Василий Иосифович? – спрашивает.

–Футболисты.

–Какие?

–Наши, сборная. Сейчас пока тут потренируются, потом на улицу их выгоню, как рассветет. Совсем обленились, сукины дети. Немудрено – столько лет без международных соревнований. А теперь Олимпиада на носу, надо хотя бы в финал выйти. Отец просит уделить этому особое внимание, если проиграют, сказал, всех к стенке поставит, – смеется генерал Василий.

–Так если столько лет международных состязаний не было, как же они выиграют? – удивляется Артемка, который сам в детстве в Горьком мячик гонял.

–Соображаешь… – протянул ему молодой генерал маленькую ампулу – такие обычно используют медсестры, когда уколы ставят.

–Что здесь?

–Особый состав, который поможет силы обрести и одержать долгожданную победу.

–Разве такие существуют?

–А то. О наркотиках что-нибудь слыхал? Так вот не все из них вредные и опьяняют. Есть такие, какие человека делают особенно сильным, спортивным. Его такого и вчетвером не сломить. Он тебе эту золотую медаль с неба как звезду достанет. Правда, изнашиваются быстро – да и пусть. Что с них толку, если не играют? Каждый ведь должен своим делом заниматься, ты согласен? Они играть, ты охранять… Кстати, об охране. Похмелись и отправляйся к полковнику Новику, он тебе даст полный инструктаж. В обед с отцом познакомишься…

–…Артемка… Хорошее имя… Революционное, – рассудительным, тихим голосом говорит товарищ Сталин, не поднимая глаз от бумаг, разложенных на столе. – Товарищ у нас такой был боевой, Артем звали. Его потом интервенты убили. А ты береги себя. Если себя беречь не сможешь, то как меня станешь?.. – Молчит Артемка, помнит инструктаж Новика, который велел говорить, только когда вождь дозволит. – Завидую я тебе, Артемка. Молодой ты, горячий. На улице мороз, а ты можешь в одной гимнастерке ходить…

Не выдержал Артемка:

–Тут все так ходят, товарищ Сталин. Вы как солнце, вы нас согреваете. Если вы рядом, нам и зимой тепло.

Улыбается товарищ Сталин:

–Правильно начинаешь. А вот только, если я солнце, то почему мне самому холодно?

–Потому что вы, товарищ Сталин, о себе не думаете и не заботитесь, только о других. Пока на других все силы израсходовали, на себя-то и не осталось…

–Тебе бы не охранять, а сказки писать. У меня в Москве много сказочников в правительстве сидят. Ты же от Булганина пришел? Он тебе пост в Министерстве не предложил?

–Никак нет, – недоумевает Артемка, хоть и упреждал его Новик, что тот шутить любит.

–Был у меня один охранник –сказочник. Власиком звали. Когда Зиновьева и Каменева расстреливали, сам присутствовал и вспоминал потом, как те сапоги палачам целовали. Интересно, кому он сейчас в тюрьме сапоги целует, а? – вождь рассмеялся, Артемка тоже. Но смешно на самом деле ему не было. – Ладно, не робей. Сейчас уже не те времена. Видишь, куда меня твои друзья Берия и Булганин затолкали? На дачу. Руководить страной не дают…

–Вам отдыхать надо, товарищ Сталин.