Черные глаза стигийца бездумно следили за крошечным самолетом, чертившим в утреннем небе белую линию. Покачав головой, он негромко сказал:

– Она должна была бежать. За все эти годы… словом, родилось достаточно много детей от смешанных браков. Знаешь, как их называют? Сушеные детки.

– Почему… сушеные? Я никогда не слышал такого названия… – В горле у Дрейка внезапно пересохло.

– Потому что их сбрасывали в Пышущую Мэри. Там жарко… – Стигиец невозмутимо посмотрел на Дрейка: – Ну так что? Мы будем… сотрудничать?

– Я должен сказать тебе честно, Граничник. Я – пас. – Дрейк вдруг почувствовал страшную усталость, даже плечи опустились. – Все, за что я брался, окончилось крахом. Погибло в пламени и под огнем твоих… коллег. И ты зря теряешь время, пытаясь втянуть меня в свои игры.

– Все зависит от того, какую именно игру ты имеешь в виду, – спокойно проговорил стигиец. – Кроме того, подумай, что ты можешь сделать, имея в союзниках стигийца. Того, кто знает все их секреты. Кого-то изнутри.

Легкая улыбка тронула губы Дрейка, словно он не воспринял эти слова всерьез.

– Хочешь сказать, что присоединишься ко мне в борьбе против собственного народа? Поможешь мне уничтожить твою расу?

Стигиец поднялся и шагнул к двери.

– Нет. Я не согласен с тем, что они творят, но это не значит, что я хочу гибели моему народу. Я не стану делать ничего, что могло бы уничтожить даже Граничников. И я не позволю причинить вред жителям Колонии, включая Молли.

– Разумеется, нет! – Дрейк едва не поперхнулся от возмущения. – За кого ты меня принимаешь?!

Стигиец кивнул.

– Хорошо. Мне не нужно объяснять тебе, что некоторые из стигийских предводителей, включая близнецов, которые известны тебе под именами Ребекка-один и Ребекка-два, перешли к решительным действиям и слишком жестким мерам. Мы считаем…

– Мы?

– Я один из тех стигийцев, кто не согласен с политикой террора в отношении Верхоземья, например, с применением биологического оружия вроде Доминиона. Мы считаем, что верхоземцы сами ослабят себя до такой степени, что в один прекрасный день мы почти без усилий захватим власть над вами.

– Другими словами, хочешь сказать, что мы убьем себя сами, без вашей помощи? Но если у вас такие разногласия с вашими руководителями, почему вы не выступите против них?

Стигиец ничего не ответил на это, но выражение его лица было достаточно красноречиво.

– Понятно, плохая идея! – пробормотал Дрейк. Рука стигийца сжалась в кулак.

– На этом этапе истории мы оба не хотим одного и того же. Вполне достаточно для сотрудничества, не так ли?

Чем дольше Дрейк обдумывал предложение стигийца, тем ярче разгорались его глаза. Он нервно взъерошил волосы, потом попытался пригладить их… и коротко кивнул стигийцу:

– О'кей! Я бы соврал, если б сказал, что не заинтересован в твоем предложении. Но я хочу знать больше.

– Для начала приведи себя в порядок. А потом… будет проще, если я покажу.

С этими словами стигиец вышел из комнаты.

Дрейк отправился в ванную, принял душ и побрился. Там же он с жадностью выпил несколько стаканов холодной воды. Поймал свое отражение в зеркале и несколько секунд смотрел самому себе в глаза.

– Хватит! Хватит, ясно? Пора возвращаться в седло.

Вернувшись в комнату, он нашел свои ботинки, обулся, вышел из комнаты, прошел по короткому коридору и вошел в другую комнату. Потолок здесь был стеклянным, и солнечный свет заливал помещение, падая на то, что сначала Дрейк принял за бильярдный стол. Однако вместо зеленого сукна на этом столе располагалась миниатюрная модель долины, в которой выстроились армии крошечных солдатиков. Стигиец как раз переставил несколько фигурок и повернулся к Дрейку.

Глаза Дрейка обежали эту маленькую сцену, на которой игрушечные армии в разноцветной униформе выстроились на зеленой траве…

– Так, что это у нас… Битва англичан с немцами при горе Сент-Джон… а вот и прусские отряды! – сказал Дрейк медленно, приближаясь к столу. – А вот эти солдатики в синем – должно быть, французы? Значит, перед нами битва при Ватерлоо, случившаяся в марте 1815 года?

Если стигиец и был удивлен познаниями Дрейка, то ничем этого не выдал.

– Правильно.

Дрейк продолжал рассматривать миниатюрное поле битвы.

– Ты действительно хорошо знаешь свое дело. Но с чего бы стигийцу интересоваться событиями, происходившими в Верхоземье почти двести лет назад?

– Частью нашей подготовки было изучение военной тактики Верхоземья на протяжении многих веков. Ну, а битва при Ватерлоо всегда была моей любимой.

Дрейк кивнул:

– Я тоже люблю этот эпизод истории. Исход зависел от многих событий и решений. Множество мелочей должны были сойтись воедино, чтобы Наполеон, этот военный гений своего времени, потерпел поражение. Такое ощущение, что удача наконец изменила ему. Рука судьбы, можно сказать…

– Рука судьбы, говоришь? – Стигиец покачал головой. – Веллингтону во время его знаменитого удара помогли пруссаки и немцы, потому он и победил. Веллингтон был военным гением, он переиграл Наполеона.

Дрейк уставился на стигийца.

– А седьмая коалиция – заслуга Веллингтона-генерала… или политика?

Стигиец пожал плечами:

– А какая разница?

Дрейк нахмурился, снова уставившись на зеленое поле, будто что-то его не устраивало.

– Я вижу Наполеона… – Он указал на крошечную фигурку, окруженную нарядными генералами. – Но где же Веллингтон? Его что-то нигде нет.

– Это потому, что я держу его здесь. Пока он меня не полностью устраивает.

С этими словами стигиец взял с небольшого рабочего стола, над которым висела карта, еще одну фигурку. Дрейк протянул руку:

– Позволь взглянуть?

– Конечно.

Дрейк поднял солдатика в длинном синем рединготе, подпоясанном красным кушаком, повыше и задумчиво протянул:

– «Железный герцог»… Говоришь, не полностью устраивает? На мой взгляд, он великолепен.

Дрейк посмотрел на рабочий стол, где стояли баночки с краской, лежали тонюсенькие кисточки, увеличительное стекло и несколько фигурок еще не раскрашенных солдатиков.

– Только не говори, что всех этих солдатиков раскрасил ты! Ты?!

– Это заняло немало времени, – ответил стигиец.

– Дело не в этом… Это сделано с любовью. Ты не против?

Стигиец кивнул и отступил в сторону. Дрейк осторожно взял Веллингтона и подошел к столу.

– Так, где же он у нас должен быть… Вот так-то лучше.

Он осторожно поместил «железного герцога» во главе группы генералов, расположившихся возле небольшого шатра.

Затем Дрейк огляделся. Вдоль стен стояли книжные шкафы и стеклянные витрины, в которых он увидел головные уборы военных лет времен Ватерлоо, Крымской кампании и других военных сражений девятнадцатого столетия с отполированными пряжками и потускневшими плюмажами. Разглядывая их, Дрейк краем глаза заметил, что стигиец внимательно рассматривает его, поэтому повернулся и спокойно встретил взгляд непроницаемых черных глаз.

– О чем ты думаешь? – спросил стигиец.

У Дрейка имелся в запасе примерно миллион встречных вопросов, но он решил пока не бомбардировать ими своего нового союзника.

– Да так, кое о чем. Например… ты знаешь мое имя, а как мне называть тебя? Боюсь, имена стигийцев… труднопроизносимы для верхоземцев.

Стигиец помедлил с ответом, но затем произнес:

– Согласно документам, этот дом принадлежит Эдварду Джеймсу Грину. У меня есть документы и на другие имена, например…

– Нет, достаточно и этого! – Дрейк задумчиво потер переносицу пальцем. – Эдвард… Джеймс… Грин… Я мог бы называть тебя Эдди-стигиец.

Сама ситуация дружеского обращения к заклятому врагу была настолько немыслима и фантастична, что Дрейк не удержался от нервного смешка.

– Как тебе будет угодно, – спокойно ответил новоокрещенный Эдди, которого совершенно, казалось, не трогало смущение Дрейка.

Они вместе подошли к мониторам, расположенным в дальнем углу комнаты. На многочисленных экранах в режиме реального времени отображались хорошо знакомые Дрейку лондонские улицы и участки, в которых он узнал туннели. Эдди заметил интерес Дрейка.

– Это туннели, проходящие под этим домом. Меры безопасности. Никто не может чувствовать себя полностью защищенным.

– О да, особенно если имеет дело со стигийцами, – усмехнулся Дрейк.

Они вышли из кабинета и прошли через небольшой холл, в дальнем углу которого находилась тяжелая стальная дверь. Пройдя через нее, они поднялись по узкой железной лестнице, потом снова спустились, несколько раз свернули… Идя за стигийцем, Дрейк почувствовал укол беспокойства. Слишком уж это место контрастировало с изящным и богатым убранством дома.

– Что это за место?

Так и не сойдя с последних ступенек, он настороженно оглядывал место, в котором они оказались. Напоминало это помещение склад: судя по всему, в длину оно было метров сто, в ширину – около пятидесяти. Большие окна были грязными настолько, что едва пропускали дневной свет, однако и того, что проникал, было достаточно, чтобы разглядеть какие-то старые станки, покрытые густым слоем пыли. Судя по всему, ими не пользовались уже очень давно.

– Здесь находилась бутылочная фабрика Викторианской эпохи. Семейный бизнес владельцев дома, – ответил Эдди. – В конце конов наследники свернули нерентабельное производство. Просто остановили станки и заперли дверь. Оставили гнить и рассыпаться во прах.

– Ясно. Ты выкупил дом, отстроил и отделал жилые помещения… – Дрейк задумчиво провел пальцем по рассохшейся резиновой ленте старинного конвейера. Она рассыпалась от его прикосновения.

Эдди двинулся дальше, в боковой коридор, по обеим сторонам которого стояли накрытые брезентом мотоциклы.

– Все твои?

– Да. Я предпочитаю передвигаться на них. Но я хотел показать не их.

Пройдя коридор до конца, стигиец остановился перед старинным токарным станком и нажал потускневшую красную кнопку на пульте управления:

– Первый шаг ко всеобщему разоружению.

Сказав это, Эдди обошел станок, и последовавший за ним Дрейк увидел какое-то возвышение, накрытое полиэтиленом. Он осторожно приподнял шуршащее полотнище и увидел металлический люк в полу.

Было очевидно, что люк появился здесь недавно и пользуются им часто – его стальная поверхность была чистой и отполированной до блеска, без единого следа ржавчины, и даже пол вокруг люка оказался чистым.

Эдди наклонился, поднял крышку и начал спускаться вниз. На полпути он остановился, повернулся к Дрейку и негромко сказал:

– Если ты не пойдешь за мной след в след, все это помещение через несколько секунд взорвется.

Дрейк ухмыльнулся.

– Ну прям родственная душа!

Он спустился в люк, дождался, пока стигиец закроет за ними крышку, а затем пошел, почти упираясь в спину своего провожатого.

– Я думаю, тебе это понравится, – проговорил стигиец.