Он нажал на зарядное устройство; арбалет клацнул, болт лег на ложе, тетива натянулась до предела. За эту секунду неизвестный добрался уже до середины поля.

«Этернита, спаси и сохрани!» – подумал Ригар, прицеливаясь.

В детстве он ходил с отцом на охоту в баларские степи. Этот гад бегал быстрее степных шакалов.

Ригар выстрелил прямиком в солнечное сплетение врага. Сразил насмерть. То есть вроде бы сразил.

Болт ударил в нагрудный щиток белого доспеха и разлетелся осколками, как паргосское стекло.

Ригар нажал на спусковой крючок, выпустив очередь тяжелых арбалетных болтов.

Все без толку.

К этому времени на стену взобрались Вистер и Гротто, навели свои многозарядные арбалеты и тоже начали стрелять, осыпая противника болтами, будто шелухой. Неизвестный размахнулся и метнул комок смятых доспехов прямо в грудь Вистеру, который отлетел назад и с чавкающим шлепком приземлился где-то за спиной Ригара.

Человек в белом доспехе вскочил на стену, схватил Гротто за голову и рявкнул:

– Доброе утро!

А потом сжал пальцы.

Кровь брызнула в стороны, залила Ригару глаза. Ничего не видя, он шлепнулся на задницу. Откуда-то снизу послышались крики, потом хлюпающие звуки – разрывалась человеческая плоть. Проморгавшись, он с трудом разглядел человека в белом, который молотил по какому-то Змиерубу его же оторванными руками.

Ригар поднялся и шагнул вперед, чтобы выстрелить из арбалета с близкого расстояния в незащищенный затылок врага, но неизвестный заметил движение и взмахнул оторванной конечностью, как дубинкой.

Ригар пролетел по воздуху и пробил деревянную стену; острые щепки разодрали лицо в клочья.

Он попытался вздохнуть – не смог. Попытался встать – не смог. В третий раз за три минуты он снова ослеп – осколки оцарапали глаза. Он оказался босиком и не сразу понял, что удар вышиб его из сапог.

Ригар часто заморгал, чтобы хоть что-то видеть. Оказалось, он попал в старый сарай, где в углу были свалены мотыги.

Задыхаясь, Ригар прополз по соломе к двери, приоткрыл ее и выглянул в щелку.

Через двор бежали Змиерубы с обнаженными мечами. Слышались крики.

Человек в белом доспехе спрыгнул в самый центр двора, отшвырнул руки, выдранные у какого-то Змиеруба, и заработал кулаками. Мечи и копья клацали по белым пластинам и отскакивали. Кулаки неизвестного продавливали тела бойцов насквозь, выдирая внутренние органы.

Человек в белом доспехе дрался, как серокожий.

«Кстати, куда подевался аколит 408?» – подумал Ригар.

Меньше чем за минуту неизвестный уничтожил всех бойцов взвода, за исключением Вестли, у которого был новехонький щит из драконьей кости, полученный от Озириса Варда. Человек в белом доспехе прижал Вестли к стене крепости и замолотил кулаками, оставляя вмятины на драконьей кости, но щит выдержал.

Тут из-за угла стремительно выбежал аколит 408. Из его кулаков высунулись костяные шипы, превратив их в палицы-моргенштерны. Он с размаху ударил неизвестного. Человек в белом доспехе отлетел шагов на тридцать, к внешней стене, выбив из нее две гранитные плиты, и остался лежать. Живой.

Аколит пересек двор и остановился в нескольких шагах от противника.

– Вард предупреждал, что нам могут встретиться старые образцы доспехов. Примитивные, – процедил он.

– Зато надежные, – ответил неизвестный.

– Такая рухлядь мне не страшна. Тебе меня не победить.

– А я и не пытался. Просто хотел тебя отвлечь, чтобы не засматривался на крепостную стену.

Аколит склонил голову набок и оглядел крепость.

Ригар тоже взглянул в ту сторону. На крепостной стене кто-то стоял. Без доспехов, без рубахи, без сапог. В руках человек держал длинное, необычное на вид копье. Взлохмаченную темную шевелюру трепал ветер.

Человек спрыгнул со стены прямо на аколита 408 и вонзил ему копье в правый глаз, пригвоздив к земле. Аколит 408 попытался схватить древко, но копьеносец резко вывернул его.

Аколит 408 замер.

Копьеносец был высок и жилист, со встрепанными волосами, недлинными по меркам альмирских мужчин. На щеках виднелись синие прямоугольники татуировок, а левую руку украшали изображения шести десятков драконов.

Бершад Безупречный, ясное дело.

Непонятно, почему Вестли решил, что самое время кинуться в атаку, и с боевым кличем занес меч, прикрываясь щитом.

Резким взмахом копья Бершад разрубил щит пополам и вскрыл Вестли горло, вырезав гортань, которая камешком упала в грязь. Сжимая рану, Вестли осел на землю.

Бершад обернулся к поверженному аколиту 408 и заглянул в пронзенную копьем глазницу, будто в звериную норку.

Человек в белом доспехе снял шлем и встряхнул сальными рыжими патлами.

– Чисто? – спросил он.

– Типа того, – ответил Бершад, осматривая двор, усеянный трупами. – И в общем все гладко прошло. Удачно.

– Кому как, – хмыкнул человек в белом доспехе и со стоном поднялся. – Этот гад расколол мне чешуйки на щитках, а еще ребро сломал. Долго будет заживать, не то что у тебя.

Бершад пожал плечами:

– Ты же сам хотел нахрапом.

– Ну да, – улыбнулся рыжий, поглядев по сторонам. – В прошлый раз ты развлекался в одиночку.

– По-моему, это не развлечение, Симеон.

– Да ты всегда унылый! Не видишь никакой радости. Это же красота.

Симеон подошел к Вестли и оторвал ему голову.

– Ты опять за свое? – спросил Бершад.

– Простая, но впечатляющая боевая тактика. – Симеон шагнул к следующему трупу и тоже оторвал ему голову. – Придут балары, обнаружат безголовые тела, задумаются, куда головы подевались. Начнут искать. Не найдут, снова будут гадать, что случилось: то ли их Ягуары съели, то ли колдовство какое, то ли из черепов стены строят… – Он оторвал еще одну голову. – А в следующем бою у нас будет превосходство. Потому что мы знаем, куда делись головы, а эти уроды – нет.

– Ты хоть соображаешь, что хрень несешь?

– Вы, равнинный народ, просто не понимаете. В такой войне – на ограниченной территории, с ограниченными ресурсами – просто убивать врагов недостаточно. – Он постучал окровавленным пальцем по виску. – Надо воевать с их рассудком. С их снами.

– А при чем тут оторванные головы?

– Да при том, что сомнения убивают людей, Сайлас. Сомнения и плохая физическая подготовка.

– Нет, людей убивают колющие и режущие предметы. Сомнения просто-напросто не дают спать по ночам.

– Вот именно. Квелых убивать легче.

Бершад пожал плечами, перевернул аколита 408 на живот, вытащил из-за пояса тесак и начал разрубать великану позвоночник – бережно, как мясник, разделывающий тушу, чтобы взять цену повыше.

– Значит, меня ты костеришь за оторванные головы, а сам крошишь серокожих в труху.

– Ты же знаешь, это другое. А головы – просто лишний груз, таскать их за собой я не собираюсь.

– Я их сам понесу. Поддержу себя в форме, потому что…

– …Недостаток физической подготовки убивает. Ага, слышал.

Симеон оторвал очередную голову, встал и глубоко вздохнул:

– Чуешь? Галамарской кровью пахнет. Она всегда так воняет, с душком. Как лежалое зерно.

Бершад принюхался:

– Чую. – Он еще раз втянул в себя воздух. – Кстати, где-то там еще тепленькая.

– Интересно… – с улыбкой протянул Симеон.

Бершад обернулся и посмотрел прямо на Ригара. Зеленые глаза бешено сверкнули.

– Погоди-ка.

В мгновение ока он пересек двор, крепко ухватил Ригара за запястья, выдернул из разрушенного сарая и бросил на землю.

– Как тебя зовут?

– Ри… Ригар. Боец Ригар.

– Откуда родом? – спросил Симеон.

– Из Паргоса.

На самом деле Ригар был родом из Корниша, галамарского городка на границе с Вепревым хребтом, где обитали племена скожитов. Естественно, сейчас не стоило об этом упоминать.

– Правда, что ли? – уточнил Симеон. – Ригар звучит не по-паргосски. У паргосцев все имена и названия мелодичные, Каллукстан какой-нибудь, Аклемель, Моллеван.

– Ну, наверное, я исключение.

Симеон пристально посмотрел на него, потом присел рядом на корточки. Только теперь Ригар увидел, что белый доспех сделан из драконьих чешуек, кое-где смятых и исцарапанных. Из-под чешуи проглядывали мелкие подвижные пластины, облегавшие тело, как змеиная кожа.

– А ты как считаешь, Сайлас?

– От паргосцев пахнет жасмином и пряностями, – ответил Бершад, – а от этого – пшеницей и страхом.

– Пшеницей? Тьфу, галамарцы и их поганая пшеница! – Симеон встал. – Все ясно. Из черепушки этого урода выйдет отличный ночной горшок.

Он сжал окровавленный кулак. Ригар лихорадочно нащупывал в кармане ракушку, но обмякшие пальцы не слушались.

– Погоди, – вмешался Бершад. – По-моему, от него и жасмином тянет. Точно, жасмином. Легонечко так. На выдохе. Мне вроде бы так почудилось.

– Да, задачка та еще, – сказал Симеон. – И как же ее решить?

– Ну, если со следующим выдохом прозвучат полезные слова, то решение, может быть, и найдется.

– Да-да! – торопливо закивал Ригар. – У Змиерубов контракт с Озирисом Вардом. Нам поручено отыскать и нанести на карту все драконьи логовища Дайновой пущи, потому что в них якобы есть какая-то хрень, которая зачем-то нужна Безумцу. Мы находим логовища, потом приходят аколиты и все зачищают.

– Это я и без тебя знаю, – сказал Бершад. – Расскажи-ка что-нибудь поинтереснее.

От страха Ригар совершенно перестал соображать.

– Ты давно со Змиерубами? – спросил Бершад.

– Месяц, – соврал Ригар, не ожидая ни малейшего сочувствия к ветеранам.

– А до того чем занимался?

– Был охранником, сопровождал торговые корабли в Таггарстан.

– И почему сменил работу?

Ригар пожал плечами:

– Командир Вергун брал на службу любого, кто умеет обращаться с мечом. Сулил хорошее жалованье – десять золотых в неделю. – Он сглотнул. – А за каждого убитого Ягуара – сотню.

– В награду?

Ригар кивнул.

Бершад нахмурился:

– Где Валлен Вергун?

Ригар замялся:

– Ну… он нигде долго не задерживается. Так же, как и ты. Я… я не знаю, где он.

– Угу, галамарцы никогда и ничего не знают, – буркнул Симеон и снова занес окровавленный кулак.

– Погоди! Погоди же!

Кулак Симеона замер в воздухе, на лицо Ригара упали капли крови. Ригар попытался вспомнить хоть что-то, неизвестное этой парочке.

– Каждое логовище помечают тайным кодом, в зависимости от того, насколько вход в него зарос лианами. – Ригар вывел на земле цепочку символов. – Вот этот – для небольших логовищ, этот – для средних, а вот такие – для самых крупных. Наш отряд так и не обнаружил ни одного большого, но я слыхал от бойцов, что в крупные логовища командир Вергун приезжает лично, следит за зачисткой, чтобы все шло по правилам.

Бершад присел на корточки и вгляделся в символы.

Симеон почесал в затылке, оставив в волосах кровавые ошметки:

– Гм, так он галамарец или кто?

Бершад внимательно осмотрел раны на теле Ригара:

– Ты истекаешь кровью, в джунглях тебе не выжить. Ты вряд ли доберешься домой, сдохнешь по дороге медленной и мучительной смертью. Может, лучше тебя убить? Из милосердия?

Он чуть-чуть приподнял копье – не угрожающе, просто поясняя, что именно предлагает.

Ригар уставился на наконечник копья, перевел взгляд на аккуратное отверстие в голове аколита 408, а потом – на трупы, разорванные в клочья Симеоном. Конечно же, быстрая смерть предпочтительнее, но место, куда прибудет очередной неболёт, находилось всего в десяти лигах отсюда. Вот бы туда добраться.

– Я лучше в джунгли уйду, – сказал он наконец. – Если можно.

Бершад кивнул:

– Похоже, это все-таки паргосец. Они все упертые сволочи.

– Ох, Сайлас, ты у нас такой милосердный, аж противно, – со вздохом сказал Симеон.

– Хм, такого мне еще никто не говорил, – ответил Бершад. – Может, это ты у нас слишком кровожадный?

– Все может быть. – Симеон сплюнул, холодно посмотрел на Ригара и указал на восток. – Вали отсюда.

Опасаясь подвоха, Ригар проворно отполз назад, потом поднялся и захромал в чащу. Ныли переломанные ребра, кровь заливала исцарапанное лицо, босые ноги болели, но Ригару было все равно. Он дойдет, он обязательно дойдет.

– Эй, Ригар! – окликнул его Бершад.

Ригар покорно обернулся, ожидая, что копье вот-вот пронзит ему грудь, но Бершад все еще сидел на корточках. Утренний свет четко очерчивал синие прямоугольники на щеках.

Бершад ткнул пальцем вверх:

– Ты поосторожнее. Здесь драконов до фига.