– Что касается дат рождения и смерти – попробуй эти: тысяча восемьсот восемьдесят девять, тысяча девятьсот сорок пять.

Нахмурившись, я пожал плечами.

– Для меня они ничего не значат. Они тоже важны?

– Это даты жизни Адольфа Гитлера, – сказал он, – и если ты сложишь отдельные цифры, ты обнаружишь, что они образуют пять девяток. Девять – важное число в оккультизме, означающее смерть. Число Гитлера девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять показывает, что он был настоящим Ангелом Смерти, и никто не мог бы в том усомниться! Кстати, если умножить пять на девять, получится сорок пять, последние две цифры числа тысяча девятьсот сорок пять – года его смерти. Это всего лишь один пример из древней науки. Так что, прошу тебя, Анри, не смейся больше над нумерологией…

Несмотря на замешательство, до меня все же начала доходить суть рассуждений Кроу.

– Ага! – снова сказал я. – У Штурма Магрусера, как и у Гитлера, даты жизни тоже складываются в сорок пять? Я прав? Посмотрим… первое число четвертого месяца тысяча девятьсот двадцать первого года… это будет восемнадцать… и четвертое число третьего месяца тысяча девятьсот шестьдесят четвертого… получается сорок пять!

Кроу кивнул и вновь улыбнулся.

– Да, ума тебе не занимать, Анри, – но ты упустил самое важное. Но сейчас это не имеет значения, продолжу свой рассказ…

Я уже говорил, что решил выяснить все возможное об этом человеке со странным именем, который сторонился камеры, владел крупным международным концерном и был способен напугать меня так, как никто прежде. Не спрашивай меня почему, но я знал, что действовать нужно быстро. Оставалось слишком мало времени до того… до того, как что-то произойдет.

Сначала, однако, я связался с моим другом в Британском музее, куратором Отдела особых изданий, и попросил его найти кое-что для меня в «Некрономиконе». Когда-нибудь я тебя с ним познакомлю, Анри. Он прекрасный человек. Похоже, немного не от мира сего – иначе и быть не может, если работаешь в таком месте, – но он столь свободен от злобы и греха, столь наивен и невинен, что я уверен – даже самое великое зло попросту не пристанет к нему. Что, впрочем, и к лучшему. Я никогда бы не попросил чересчур любопытного или подозрительного человека проникнуть в зловещие тайны книги Альхазреда.

Наконец я смог полностью сосредоточиться на Магрусере. Был полдень, и мой разум лихорадочно работал уже несколько часов, так что я начал чувствовать усталость, не столько физическую, сколько душевную. У меня также возникло странное ощущение, будто за мной наблюдают и наблюдатель таится где-то в моем саду!

Стараясь об этом не думать, я начал осторожно расспрашивать по телефону насчет Магрусера, но едва я произнес его имя, меня вновь охватило то же чувство, на этот раз более сильное, словно на весь дом опустилось невыразимое зло. А подняв взгляд от телефона, я снова увидел тень покачивающегося пыльного вихря, игравшего с листьями и ветками посреди дорожки.

III

– Страх мой сменился злостью. Что ж, если это война… то придется мне применить собственное оружие. Или если не оружие, то уж точно средства защиты.

Не буду вдаваться в детали, Анри, но ты знаешь, что я имею в виду. Я давно обладаю необходимыми знаниями, чтобы создавать своеобразные барьеры от сил зла; ни одному оккультисту или изучающему подобные вещи, который хоть чего-то стоит, без них не обойтись. Но недавно мне повезло, и я стал обладателем некоего… следует ли мне назвать его «заклинанием»? – по слухам, куда более действенного, чем все прочие.

О том, как мне в руки попало это «заклинание».

В декабре в Лондон прибыл Тельред Густау из Исландии, где он изучал извержение вулкана Сэртси. Во время извержения Густау выловил из моря некий очень древний предмет – по сути, настоящую капсулу времени из незапамятных эпох. Когда он связался со мной в середине декабря, он все еще не мог скрыть возбуждения. Он сказал, что ему требуется мой опыт, чтобы помочь разгадать тайну «старше самих динозавров» – его слова.

Я работал вместе с ним до середины января, когда он внезапно получил предложение из Америки совершить тур с лекциями. От этого предложения он не мог отказаться – оно давало ему средства для исследований на несколько ближайших лет. Он уехал. К тому времени я настолько был захвачен работой, что едва не поехал вместе с ним. К счастью, этого не случилось.

Кроу сделал паузу, чтобы наполнить бокалы.

– Конечно, – сказал я, воспользовавшись возможностью. – Я знал, что ты чем-то очень занят. С тобой было очень тяжело связаться, а ты, значит, все это время был у Густау в Вулидже. Но над чем именно ты работал?

– А! – ответил он. – Об этом должен рассказать сам Густау, что, я полагаю, он вскоре и сделает. Хотя одному богу известно, воспримет ли его кто-либо всерьез. Что касается того, что могу сообщить тебе я… мне придется взять с тебя слово, что все останется в строжайшей тайне.

– Ты же знаешь, что можешь на меня положиться, – сказал я.

– Очень хорошо… Во время извержения вулкан Сэртси выбросил… некий контейнер, Анри, ту самую «капсулу времени», о которой я говорил. То, что оказалось внутри… фантастика!

Это были записи из доисторического мира, Тим’хдры, древнего континента, которые послал нам сквозь века один из величайших магов этого мира, чародей Тех Атхт, потомок могущественного Милахриона. Увы, они были написаны на неизвестном языке той древней земли, собственной рукой Тех Атхта, а Густау случайно лишился средств для их перевода. Но в его распоряжении имелся ключ, его собственный великий гений, и…

– И ты, – улыбнулся я. – Один из величайших палеографов страны.

– Да, – сухо и без особой гордости кивнул Кроу, – второй лишь после профессора Гордона Уэлмсли из Гуля. Так или иначе, я помог Густау чем мог, и во время работы наткнулся на могущественное заклинание против вредоносной магии и прочих сверхъестественных угроз. Густау позволил мне сделать копию для себя, и так я стал обладателем фрагмента древней магии из незапамятных времен. Судя по тому, что я смог понять, Тим’хдра существовала во времена чародеев, и сам Тех Атхт пользовался этим заклинанием, чтобы отогнать зло.

Что ж, заклинание было у меня в руках, и я решил им воспользоваться. Сделав необходимые приготовления, я ввел себя в требуемое душевное состояние. Это заняло время почти до вечера, и с каждой минутой ощущение надвигающейся гибели все усиливалось, вплоть до того, что я готов был уже все бросить и бежать прочь. И если бы я не был уверен, что подобное бегство не станет чудовищным предательством – признаюсь, я так бы и поступил.

Так или иначе, когда я ввел себя в нужное состояние и произнес определенные слова, эффект последовал незамедлительно!

Казалось, будто весь дом залил дневной свет; мрак тут же рассеялся, дух мой воспарил, а бесплотный смерч в саду превратился в кучку мусора и пыльной листвы. Заклинание Тех Атхта и впрямь подействовало…

– А потом ты снова переключился на Штурма Магрусера? – спросил я после нескольких минут молчания.

– Не в тот вечер. Я слишком устал, Анри. День чересчур меня вымотал. Нет, я был больше ни на что не способен. Я проспал всю ночь глубоким сном без сновидений, когда в девять утра меня разбудил телефонный звонок.

– Твой друг из Отдела редких книг? – предположил я.

– Да, и он просил меня помочь сузить область поиска. Как ты понимаешь, «Некрономикон» – весьма объемистая книга, по сравнению с которой «Заметки» Фири кажутся брошюркой, и многие из ее частей весьма многословны. Проблема заключалась в том, что я даже не был уверен, содержится ли в ней то, что я ищу; я лишь полагал, что читал там об этом. Если же нет… – он махнул рукой в сторону своей более чем обширной оккультной библиотеки, – тогда ответ должен был быть где-то в другом месте, и поиски его стали бы столь же трудновыполнимой, если вообще возможной, задачей. По крайней мере, в отпущенное мне время.

– Ты постоянно намекаешь на срочность, – нахмурился я. – Что значит – «в отпущенное время»?

– Естественно, то время, в течение которого нужно было убрать Магрусера! – ответил он.

– Убрать? – я едва поверил собственным ушам.

Кроу вздохнул и сказал прямо:

– Время, в течение которого я должен был его убить!

Я попытался сохранять спокойствие.

– Значит, ты решил от него избавиться. Это было необходимо? – спросил я, стараясь, чтобы мои слова звучали не слишком несерьезно.

– Крайне. И, как только мои поиски стали давать результаты, смерть его становилась все более неизбежной с каждой минутой! В течение последующих нескольких дней я узнал некоторые весьма интересные и весьма пугающие факты о нашем мистере Магрусере, в том числе о его удивительном возвышении из неизвестности и о его могуществе как здесь, так и за границей. Его компания располагалась в семи разных странах, всего десять заводов, занятых производством оружия, по большей части обычного – на данный момент. Да, Анри, эти числа тоже важны.

Что касается его нынешнего проекта – завершения разработки «секретного оружия» или «системы обороны», то в нем я обнаружил самый корень и сущность зла, после чего окончательно убедился в своем решении, что Магрусер действительно должен умереть!

Было уже начало четвертого утра, и огонь в камине почти погас. Пока Кроу ходил на кухню, чтобы приготовить легкую закуску, я подбросил поленьев в огонь и вздрогнул – отнюдь не только из-за ночного холода. Рассказ Кроу и его манера изложения настолько захватили меня, что я начал расхаживать по комнате, размышляя над всем услышанным, в том числе о заявленном намерении Кроу… убить?.. Штурма Магрусера, который теперь, судя по всему, был мертв.

Проходя мимо стола Кроу, я заметил старинную фамильную Библию в двух томах. Новый Завет был открыт, но я не посмотрел, на какой книге или главе. На столе также лежали несколько книг по криптологии, нумерологии, даже одна по астрологии, к которой, насколько я знал, обладавший научным складом ума Кроу никогда не питал особой веры или интереса. Среди них был основательно зачитанный экземпляр «Заметок по дешифровке кодов, криптограмм и древних надписей» Уэлмсли, а также открытый блокнот с таинственными набросками и диаграммами. Мой друг действительно был занятым человеком.

Кроу принес сыр и крекеры, а затем продолжил свой рассказ, снова намекнув на чудовищную мощь «секретного оружия» Магрусера.

– Анри, – начал он, – среди Оркнейских островов есть один островок, который до середины 1961 года был зеленым и красивым прибежищем для морских птиц. Слишком маленький и уединенный, чтобы на нем кто-то поселился, и слишком холодный и открытый всем стихиям зимой, он оставался необитаемым, и на нем редко бывали люди. Магрусер купил его, какое-то время работал там, а в феврале шестьдесят второго…

– Да?

– Пыльная буря!

– Пыльная буря? – переспросил я. – Какие-то химикаты?

Кроу пожал плечами.

– Не знаю в точности, как работает его оружие, мне известен лишь его результат, а также то, что для приведения его в действие требуется огромное количество энергии. Судя по тому, что мне удалось выяснить, он использовал для своего эксперимента на Оркнейских островах силы природы, чудовищную энергию грозы. Да, и еще одно: это оружие – вовсе не система обороны!

– И, конечно, тебе известно, – спросил я, – что он собирался сделать с помощью этого оружия?

– И это тоже, – кивнул он. – Он намеревался уничтожить мир, превратить нас в дикарей, вернуть нас в Темные времена. Короче говоря, нанести удар, от которого человечество никогда бы не оправилось.

– Но…

– Дай мне договорить. Магрусер намеревался превратить мир в пустыню, начать цепную реакцию, которую невозможно было бы остановить. Возможно, могло быть даже хуже. Он мог поставить своей целью полное уничтожение человечества – вообще без выживших!

– У тебя были подтверждения?

– Были доказательства… Что касается подтверждения – он ведь мертв, не так ли?

– Значит, ты действительно его убил?

– Да.

– Какие доказательства у тебя были? – помолчав, спросил я.

– На самом деле – три типа доказательств, – ответил он, снова расслабившись в кресле. – Первое: свидетельства моих собственных пяти чувств, и, возможно, шестого чувства, благодаря которому я узнал его с самого начала. Второе: тот факт, что он проводил свои эксперименты и в других местах, всегда с одним и тем же результатом. И третье…

– Да?

– Сведения, которые я получил по правительственным каналам. В молодости я работал на Министерство обороны, Анри. Ты знал об этом? В то время оно называлось Военным департаментом. Во время войны я расшифровывал для них коды и консультировал их на тему оккультных интересов Гитлера.

– Нет, – сказал я. – Никогда про это не знал.

– Ну, конечно же, нет, – ответил он. – Никто не знает моего числа, Анри, – он улыбнулся. – Ты знал, что сразу за восточногерманской границей в Берлине якобы хранится в бункере экземпляр «Некрономикона»? И знал ли ты, что к Гитлеру в его последний час подошел в его собственном бункере некий еврей – можешь себе представить? – еврей, который прошептал ему что-то, прежде чем тот покончил с собой? Полагаю, я знаю, что он прошептал, Анри. Думаю, он произнес слова: «Я знаю тебя, Адольф Гитлер!»

– Титус, – сказал я, – во всей этой истории слишком много свободных концов, которые я пытаюсь связать воедино. Ты дал мне множество намеков, и тем не менее…

– Все сойдется, Анри, – успокоил он меня. – Все сойдется. Дай мне продолжить…

Когда я обнаружил, что двухмиллионный заказ Магрусера от Министерства обороны был вовсе не заказом, но всего лишь использованием оборудования стоимостью в два миллиона фунтов, и как только я понял, что это за оборудование, я догадался, что он замышляет. В довершение, мне, наконец, позвонили из Британского музея, и я получил всю информацию, которая мне требовалась, но лишь после того, когда я действительно встретился с ним лицом к лицу.

Во-первых – правительственное «оборудование», на которое Магрусер сумел наложить руки: атомные бомбы стоимостью в два миллиона фунтов!

IV

– Что? – изумленно переспросил я. – Ты шутишь!

– Нет, – ответил он, – я не шучу. Они должны были обеспечить его энергией, необходимой, чтобы привести в действие его смертоносное оружие, начать цепную реакцию. Магрусер умел убеждать, и, можешь поверить мне, сейчас некоторым лицам в определенных правительственных кругах придется поплатиться. Я сообщил куда следует, естественно, анонимно, о том, что он собирался сделать, и о гибели, которой миру едва удалось избежать. Семь стран, Анри, и семь атомных бомб. Семь одновременных взрывов, приводящих в действие его собственное, куда более ужасное оружие, цепную реакцию, которая должна была распространиться по всему миру!

– Но… как… когда это должно было случиться? – запинаясь, спросил я.

– Сегодня, – ответил он, – в десять утра, через пять часов с небольшим. Бомбы уже стояли наготове на его заводах, ожидая назначенного времени. Сейчас, конечно, их уже убрали, а заводы уничтожили. Теперь Британии придется отвечать перед главами шести иностранных государств, и наверняка покатятся головы рангом пониже. Но все будет очень тихо, и мир никогда об этом не узнает.

– Но какова была его цель? – спросил я. – Он что, сумасшедший?

Кроу покачал головой.

– Сумасшедший? Нет. Хотя он и был рожден людьми, он даже не был человеком в полном смысле этого слова. Или, возможно, он был более чем человеком. Некоей силой, мощью…

Неделю назад я был на домашней вечеринке у своего друга из Министерства обороны. Там должен был присутствовать Магрусер, и именно потому там был и я. Должен сказать, что для этого пришлось кое-что организовать, причем весьма осторожно, поскольку я не мог позволить, чтобы кто-либо узнал о моих подозрениях. Впрочем, кто бы все равно мне поверил?

На вечеринке мне в конце концов удалось припереть Магрусера – весьма странную личность – к стене, и, оказавшись с ним лицом к лицу, я окончательно удостоверился, что это действительно он. Теперь я знал, вне всякого сомнения, что Магрусер – в самом деле величайшее зло, когда-либо существовавшее в мире! Может, это и звучит мелодраматично, Анри, но тут я ничем не могу помочь.

И все же, при взгляде на него… любой другой мог ощутить жалость. Как я уже говорил, он был альбиносом, с белыми как снег волосами и такой же кожей, на которой выделялись лишь бледные вены на шее и лбу. Он был высок и худ, с крупной головой, размеры которой намекали одновременно на слабоумие и гениальность, и большими, близко посаженными розовыми глазами с красными зрачками. Я знал женщин, достаточно извращенных, которые могли бы назвать его привлекательным, и некоторых мужчин, которые могли бы позавидовать его деньгам, власти и положению. Что касается меня, он показался мне отталкивающим! Но, конечно, мнение мое было основано на том, что я знал правду.

Ясно было, что ему не хочется здесь находиться, судя по загнанному взгляду, столь заметному на фотографии. Он боялся, Анри, боялся, что его остановят, ибо он, конечно, понял, что кто-то узнал его. Не знал он лишь того, что этот кто-то – я.

О, он сильно нервничал, этот Магрусер. Лишь тот факт, что этим вечером он должен был получить ответ, добро из министерства, заставил его выйти из укрытия. И он действительно получил добро, после чего, как я уже сказал, я припер его к стене.

– Погоди, – умоляюще попросил я. – Ты говорил, он понял, что его узнали. Откуда?

– Он понял это в то же самое мгновение, что и я, Анри, в тот же миг, когда его вихри появились в моем саду! Но я уничтожил их, к счастью, до того, как он сумел выяснить, кто я. Можешь не сомневаться, он пытался меня выследить, но меня защищали барьеры, которые я поставил вокруг Блоун-хауса. Сейчас, однако, я тоже был полностью открыт…

– Но я до сих пор не понимаю, как можно было обманом заставить британское правительство выдать ему несколько атомных бомб! – настаивал я. – Мы что, все в руках безумцев?

Кроу покачал головой.

– Тебе следовало бы знать, – сказал он, – что британцы ничего не дают просто так. То, что должно было получить правительство, намного превосходило жалкие два миллиона фунтов. Магрусер пообещал поставить энергетический экран, Анри, силовой купол, закрывающий всю страну, который можно было бы включать и выключать по желанию, после чего Британские острова стали бы полностью неуязвимыми!

– И ему поверили?

– Проводились демонстрации, хоть и поддельные. К тому же давно было известно, что он экспериментирует с «системой национальной обороны». И не забывай, друг мой, что Магрусер никогда не нарушал никаких законов. Он был образцовым гражданином, человеком вне всяких подозрений, поддерживавшим любую благотворительность. Мне кажется, что иногда он даже финансировал само правительство. Но, при всем том, у него не было средств, чтобы привести в действие свое чудовищное оружие. И теперь начинаешь понимать, насколько этот человек был умен и каким он при этом был злодеем.