ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ КАНАТА МАКСАТОВА

Будильник вовремя не сработал, пришлось до работы плестись пешком, служебный автобус давно пропустил. Никак не привыкну, как к опоздавшим относятся на КПП нашего предприятия…

– Дуй еще раз! Ты каши мало ел? Набери воздуха, затем еще раз дуй!

– Баб Насть, оставьте его! Видите, морда опухшая? Бухал он определенно! Щас, Канату Максатову позвоним, он мигом решит, что делать с опоздавшим.

– Ты из себя дуй, а не в себя! Нос не дышит? Болеешь, что ли? И что тебе дома не сидится? Вон, в Китае вовсю зараза какая-то ходит. Не дай Бог, чтобы до нас добралась!

Набрать полную грудь воздуха и как следует дыхнуть в алкотестер при входе на предприятие не получалось после ночных приключений. Вдобавок нос отказывается дышать. А медсестре и охраннику, контролирующим вход, лишь бы выслужиться! Да… Не похвалит меня начальник за лишние полчаса рабочего времени, что предстоит потратить на объяснения своего состояния в кабинете у инженера-инспектора.

Канат Максатов – человек со связями, волевой и самоотверженный. За свои внутренние качества он прибывает в авторитете среди знакомых и коллег. А еще, Канат обладает талантом гасить конфликтные ситуации в зародыше. За спиной у Каната были поочерёдно: разряд по боксу, криминальное прошлое и десятилетний стаж работы в правоохранительных органах. Ныне он трудоустроен старшим инженером-инспектором (при отсутствии высшего образования) по технике безопасности на нашем сталелитейном предприятии. По идее, теперь в его обязанности входит неустанный контроль за соблюдением норм производства и охраны труда цеховых рабочих (которые в сознании Каната считались своими), и подрядными организациями (заезжими), проводящими ремонтную кампанию на территории в рамках реконструкции устаревшего оборудования. Но на собственных текущих обязанностях сорокалетний бывший опероуполномоченный не останавливался. И, возможно, по этой причине мне сегодня удастся избежать неприятностей из-за своего болезненного внешнего вида.

Стоит упомянуть, что не всем знакомым Каната так повезло с должностью. Друзья по школе и боксёрской секции, разделявшие с ним ремесло гоп-стопа в лихие девяностые, в большинстве своем, ныне имеют судимости и как следствие проблемы с трудоустройством. По воле фортуны Максатов даже приводов не имел, а к двадцати двум годам и вовсе остепенился, когда обзавёлся семьёй. После армейки, он пошел в городскую прокуратуру, где обрёл новые знакомства уже на стороне закона. К тридцати годам Канат дослужился до капитана, успев устроить на государственную службу двух своих младших братьев и одного однополчанина. Спустя пару лет, один из младших братьев даже ушел на повышение в комитет.

Имея четкое представление о законе и дворовых понятиях, исходя из своего внутреннего чувства безнаказанности, Канат позволял себе брать взятки, за которые и был пойман с поличным в свои не полные тридцать семь лет. Из уважения к нему, коллеги замяли дело, но попросили покинуть государственную службу. Благо, Канату было где себя проявить.

Полтора года назад на территории нашего сталелитейного предприятия назревал конфликт между акционерами и работягами, по причине износа аспирационных установок (при плавке метала, плавильные цеха насыщались вредными газами, с которыми плохо справлялась изношенная система отчистки воздуха). Активисты рабочего класса в считанные месяцы сколотили профсоюз, и чуть было не устроили забастовку. По причинам, которые таким как я, знать не обязательно, предприятие считалось убыточным, и забастовка грозила-бы полным закрытием производства, что не устраивало акционеров.

Будучи человеком со связями, Канат лично взялся разрулить сложившуюся ситуацию. Сначала, при помощи связей в полиции, он подавил инициативу самых рьяных деятелей самоорганизовавшегося профсоюза, затем благодаря младшему брату из комитета, помог предприятию в внеочередном порядке выиграть городской тендер на реконструкцию аспирационных установок за государственный счёт, так что конфликт в конечном итоге был исчерпан. Собственно, Максатов имел с этого дела и свой куш. Наряду с некоторой денежной премией, он получил должность старшего инженера-инспектора по технике безопасности на сталелитейном предприятии. Расширяя круг знакомств, Канат закрывал глаза на мелкие несоблюдения безопасности труда рабочими предприятия, и регулярно штрафовал подрядчиков за отсутствие огнетушителей при проведении сварочных работ. Впрочем, за определенную плату и по дружбе, Максатов по-прежнему делал то, что получалось у него лучше всего – разруливал конфликтные ситуации.

Обычный день на предприятии не предвещал ему приключений. Придя на работу, Канат произвел обход территории и рабочих мест, пожурил местных работяг, и засел у себя в кабинет строчить предписание на имя директора предприятия «об отсутствии ограждений на местах работы подрядной организации». Поскольку подрядчики были частной организацией, выполняющей государственный заказ, из них было легче всего выжимать копеечку в пользу акционерного общества. Тем более что на носу была свадьба сына Максатова, и ему требовалась кругленькая сумма на покрытие расходов.

В кабинете было просторно и светло. Видно было, охранник старался выслужиться перед инженером-инспектором:

– Канат, разрешите… Я привел опоздавшего… Зовут: Григорий Мартынов – слесарь третьего разряда. Подозреваю, что он в состоянии алкогольного… – охранник прервал свою речь, заметив поднятый вверх указательный палец Каната.

В кармане пиджака инженера-инспектора вибрировал старенький кнопочный телефон. На дисплее значилось: «Входящий вызов: Баха».

Задумавшись про себя: «кто такой Баха», Канат поднял трубку:

– Кан, выручай, на Жасика наехали!

– Какого Жасика? Ты кто такой? – недоумённо поинтересовался Максатов.

– Как кто? – смутился голос в трубке. – Я Бахтияр, брат Жасулана – мужа вашей сестры. Вы на похоронах нашего отца говорили, что в силах разрешать сложные ситуации.

Канат привык начинать знакомства с окружающими, щедро выставляя напоказ свои достоинства. Однако не всегда представлял круг людей, которые в итоге к нему обратятся. Из-за этого примерно каждый пятый звонок на его телефон поступал либо от незнакомца, либо от дальнего родственника.

– А, всё-всё, вспомнил… А вот Жасик… так понимаю он меня упомянул в присутствии налетчиков? Что стряслось?

– Жасулан брал в долг крупную сумму у одной конторы. Полгода назад он погасил заем, но тут явились коллекторы – требуют какие-то проценты. На вопрос, «Под кем ходит», ответил, что под вами. Так что коллекторы прям щас ждут вас на «пообщаться».

– Диктуй адрес.

Записав быстро адрес на клочке бумаги, Канат ответил: «Через полтора часа буду» и положил трубку. Секунд десять он просидел в кресле уставившись в стену, вероятно, прикидывая дальнейшие действия. Затем обратился ко мне:

– Григорий, твои коллеги говорят, что-ты джуджитсу знаешь.

– Джиу Джитсу – поправил я Максатова, за что получил тычок в бок от охранника, – Только я не совсем в форме сейчас.

– Не парься, побудешь массовкой – ответил Канат, затем обратился к охраннику: Жанарыс, будешь за баранкой, и в гражданское переоденься. У мужа сестры братишки проблема, нужно сейчас по адресу съездить вместе со мной. Считайте, что сегодня у вас двоих отгул.

Затем Канат набрал внутренний номер по предприятию на стационарном телефоне и заказал оперативку:

– Галина Иванна, здравствуйте… Это Канат беспокоит… Да, не забыл, фотографии на пропуск принесу завтра… Галина Иванна, подскажите, у нас фургон свободный есть? Хорошо, вернём фургон к вечеру. Понял: в гаражных боксах…

Что-что, а Жанарыс умело управлялся с фургоном. Ехать пришлось через весь город в частный сектор. Время было к обеду, и на дорогах то и дело возникали пробки. Поэтому порой приходилось срезать через дворы. Дорога заняла чуть больше часа. Я сидел в кабине с водителем и по нашему импровизированному сценарию, вышел первым и приоткрыл дверцу фургона, из которой вышел Канат. Благодаря тому, что Фургон был тонированный, создавалось впечатление, что мы с собой целый отряд привезли, хотя приехали втроём.

Коллекторы уже наблюдали за нами из окна, и кажется, беспокоились. Налётчиков было четверо, Жасик был рядом с ними, привязанный к батарее, его жену (сестру Каната), заперли в ванной комнате.

– Ну вы тут устроили девяностые… – констатировал Максатов, зайдя в апартаменты. – Кто из вас старший?

Держась чуть на расстоянии от Каната, в апартаменты вошел и я. Из соседней комнаты вышел человек со шрамом во всю правую щеку. Поначалу он сохранял суровое выражение лица и боевой настрой, а потом не выдержал и засмеялся… Максатов сначала не понял в чём дело, а потом тоже признал в главаре коллекторов бывшего одноклассника.

– Санжар! Умеешь ты кашу заварить! – рассмеялся Канат и подался вперёд поприветствовать давнего знакомого. – Не знал, что ты вернулся в город. Вот так встреча!

– А мы тут списки у одной конторки подрезали, ездим по башлёвым заёмщикам. Нынче выгодней наезжать на тех, кто долг отдал, нежели на тех, кто отдать не может. – раскрыл карты Санжар.

– Не понимаю, как ты дожил до своих лет при таком образе жизни? Где остановился?

– Всё по фарту, сам понимаешь… А остановился на нашем районе. Тоска по родным местам меня как мясорубка перекрутила, пока по этапу ходил. Благо свобода по УДО, и я за старое взялся. А как иначе?

В свое время Канат тоже иначе жить бы не смог, но однажды в его жизни появилась заботливая Жансая, которая спустя год подарила ему сына. И с беспределом следовало завязывать.

– Ну, ты поднялся! – продолжил Санжар. Не уж то армию с собой привез?

– Да не, фургон пуст. Только водила в кабине, – раскрыл в свою очередь карты Канат, – Помнишь, как раньше: на моторе на точку подъехать в крутом вираже… Эх, были времена…

– Слушай, а тот вагончик на чугунке еще работает? Поехали туда забуримся, как в школьные годы, посидим, прошлое вспомним.

– На месте, что с ним будет… Жасика от батареи отстегни, а то ты его уже до седины напугал. Забудь вообще дорогу сюда. Если еще какие предъявы будут, через меня решай. – ненавязчиво пригрозил Канат.

– Оп, грозный Кан в угоду дам заботлив и румян… – напел Санжар отстёгивая Жасика от трубы, затем обратился к освобождаемому: – Да, повезло тебе с ангелом-хранителем. Еще чуть-чуть и мы бы тебя на ремни пустили… Ну, бывай!

И со словами «Пойдём, фургон посмотрим» Санжар вместе с бандой покинул апартаменты. Жасик бросился к ванной, освобождать и обнимать заплаканную жену (сестру Каната):

– Всё хорошо… Они ушли. – успокаивал жену Жасик.

Затем, Канат позвал Жасика в соседнюю комнату, переговорить, и похоже, навешал ему пару наставительных тумаков, за то, что тот своевременно не оповестил Максатова о шантажистах и подставил под удар семейное гнездо. Далее телефон Максатова завибрировал – звонил Жанарыс, жалуясь на бандитские щелбаны от парней Санжара. Оставлять бандитов наедине с служебной оперативкой было опрометчиво, посему мы тоже поспешили к фургону.

Вагончик на улице «Чугунной» когда-то был вагоном-рестораном из железнодорожного состава. Спустя половину века эксплуатации, его списали в собственность местного предпринимателя и с тех пор он уже не коллесил по стране. По сути теперь он являлся пабом, куда мы всей толпой поехали отмечать неожиданную встречу двух друзей – Каната и Санжара.

По приезду в вагончик, Максатов отпустил Жанарыса, поручив вернуть служебный фургон на предприятие. Выпив две кружки пива на рыло, бандиты с Канатом перешли к напиткам погорячее. Я же не пил, ибо был убеждённым трезвенником. Собственно, поэтому Максатов и хотел, чтобы я остался с ним, и после попойки довел его до дома, что находился в двух кварталах от вагончика.

Казалось, криминальным байкам не было числа!

Спустя четыре часа бравых разговоров о беспредельном прошлом, попытки подраться с официантом и трёх выкуренных сигарет, Каната развезло окончательно. Одного из бандитов тоже подкосило, и мы приняли решение закругляться. Я чувствовал себя чужим в этой компании, но как никогда необходимым инженеру-инспектору.

Попрощавшись с Санжаром, мы откланялись. Смеркалось.

Я провожал Каната дворами, чтобы не светить инженера-инспектора на оживленных тротуарах в нетрезвом виде. Не хватало нам еще нарваться на тройняшек! Тройняшками у нас в городе было принято называть полицейские патрули военизированного типа, состав которых обычно исчислялся тремя рядовыми. Тем более на носу был Наурыз, а в предпраздничное время по городу было обычным некоторое усиление строгого режима.

Сумерки вечера надежно укрывали нас от зевак, а свет из окон многоэтажек освещал тропу до дома Каната. Где-то к середине пути на Максатова накатило раскаяние, и он в голос материл себя за всё-про-всё – на инженер-инспектор явно бредил. Между бредовых речей Каната, для меня было откровением узнать, что помимо пожаротушительного средства, огнетушителем еще называют прилюбопытнейший бойцовский приём в ходе которого оппонента опрокидывают вниз головой об землю, так что хрустят верхние позвонки и изо рта бедолаги извергается кровавая пена.

У подъезда, ведущего в квартиру Максатова, распивали пиво подростки. Студенты железнодорожного университета после занятий повадились кучковаться по дворам в подобные стайки, и частенько засиживались допоздна. Когда мы проходили мимо, один из студентов обронил неуважительное словцо, которое взбеленило Каната, и он попытался разогнать молодёжь кулаками. К нашему несчастью, трое из пяти студентов оказались борцами. Завязалась драка.

Двоих я уложил без проблем, но один из борцов успел применить удушающий приём Канату, так что инженер-инспектор успешно задремал. Собственно, отключка Максатова заставила студентов запаниковать. Еще силы уровнял подоспевший на помощь нам, сын Каната, который тоже занимался боксом. Он помог разогнать студентов, и шлепками по щекам разбудил отца.

Чуть позже из подъезда вышла Жансая и стала бранить мужа за злоупотребление алкоголем. Меня поблагодарили за сопровождение инженера-инспектора, и пригласили в гости на чай, но я решил отказаться. Тактично откланявшись, я удалился домой – отдыхать, тем более что жил на другом конце города.

Позже по нашему сталелитейному предприятию ходили слухи, что в тот день у инженера-инспектора была бессонная ночь – он писал объяснительную прибывшему по звонку соседки, участковому, описывая ситуацию о перепалке со студенческой шантрапой в двух словах: отключился от чрезмерного принятия спиртных напитков. Участковый обязался взять дело под контроль, но от Максатова отстал, тем более что студенты были явно не в том месте не в то время.

Сам же Канат любил рассказывать о своих приключениях в дружном рабочем коллективе, описывая случившееся почти так как оно и было. Впрочем, люди плохо знающие инженера-инспектора, считали его рассказы пустым трёпом и хвастовством, я же знал, что всё рассказанное на восемьдесят процентов правдиво… Ну или процентов на семьдесят.