Необходимость упорядочения избирательного законодательства очевидна. Оно громоздко, противоречиво и написано так, что избиркомы имеют возможность отсеивать кандидатов практически по своему усмотрению. Между тем закон должен быть понятен тем, кого он касается, а не только членам избиркомов, которые любят объяснять трудности оппозиционеров тем, что они-де «сэкономили на юристах».

Эксперты «Голоса» разработали такую структуру кодекса, чтобы каждый субъект избирательного процесса мог легко понять, какие главы и статьи ему в данной ситуации пригодятся, а какие нет. Дублирование норм устранено. Они сгруппированы в статьи, главы и разделы, к которым действительно должны относиться. Чтобы никого не запутывать, в проекте исключено разделение норм на императивные (прямого действия) и диспозитивные (отсылающие к другим законам). Наконец, кодекс разделен на две части: общую (по смыслу аналогичную нынешнему Закону «Об основных гарантиях…») и специальную (описывающую порядок выборов президента и Госдумы). Общая часть при этом содержит нормы, которые будут действовать на региональных и муниципальных выборах и которые не нужно будет дублировать в региональных законах.

Избиркомы без чиновников?

Теперь о содержательных нововведениях, которые меняют сам избирательный процесс исходя из принципа «права важнее процедур». В первую очередь эксперты «Голоса» предложили новый принцип формирования избирательных комиссий. Они предлагают исключить участие органов и должностных лиц исполнительной власти в формировании избиркомов. Эта мера должна лишить чиновников (хотя и не совершенно) возможности контролировать выборы.

Авторы проекта предполагают, что ЦИК должен формироваться Советом Федерации, региональные избиркомы – региональными парламентами, муниципальные избиркомы – муниципальными советами, а комиссии должны состоять на две трети из представителей партий, на треть – из «непартийной общественности». При этом партийная квота касается всех партий, а не только парламентских, как сейчас.

При регистрации кандидатов нынешний принцип сбора подписей остается только для небольших регионов и муниципалитетов. При этом число подписей снижается до 1% численности избирателей, а если на муниципальных выборах на один депутатский мандат приходится менее 500 избирателей, то все кандидаты регистрируются в заявительном порядке. Без подписей и залога (его эксперты «Голоса» предлагают восстановить) регистрируются списки кандидатов, выдвинутые партиями, набравшими более 2% на последних выборах. Остальные кандидаты будут собирать подписи, однако «в определенных местах под наблюдением избирательных комиссий» и в количестве до 0,1% числа избирателей.

Сейчас проверка подписей избирателей для кандидатов – момент истины, для избиркомов – наиболее удобный момент устранить неудобных. В проекте «Голоса» основания для признания подписи недостоверной или недействительной формулируются так, чтобы нельзя было «забраковать» подпись, если избиратель «может быть однозначно определен и нет оснований считать, что он не ставил свою подпись». Если избиратель письменно или устно (на заседании избиркома или рабочей группы, проверявшей подписи) заявил, что это его подпись, то почерковеды не в силах объявить ее недостоверной (сейчас даже личное свидетельство избирателя бессильно опровергнуть «заключение эксперта»). Превышение допустимой доли бракованных подписей (10%) должно подтверждаться вступившим в силу решением суда. Это также призвано уменьшить возможность произвола.

Как вам это понравится

Одна из глав кодекса посвящена применяемым на выборах избирательным системам – их эксперты «Голоса» предлагают великое множество. Так, на президентских и губернаторских выборах они намерены использовать привычную мажоритарную систему с голосованием в два тура. Выборы глав муниципалитетов могут проходить как в один, так и в два тура.

Депутаты Госдумы избираются по смешанной системе, аналогичной той, что действовала до 2007 года: избиратель голосует как за партийный список (при этом «барьер» снижается до 4%), так и за кандидата, баллотирующегося в одномандатном округе. В одномандатных округах имеют право баллотироваться партийные и независимые кандидаты.

На региональных выборах не допускается ни полностью мажоритарная, ни полностью пропорциональная система. Доля депутатов, избираемых как по спискам, так и по округам, не должна быть меньше одной трети и больше двух третей («барьер» не может быть выше 4%).

На выборах муниципальных депутатов использование пропорциональной системы допускается только в варианте открытых списков. В этом случае избиратель может проголосовать за одного кандидата из списка.

На всех выборах восстанавливается право избирателя голосовать против всех (но не возвращается порог явки). Возвращается право создавать избирательные блоки, а общественные объединения снова могут направлять наблюдателей на выборы. При этом отменяется запрет на критику соперников в телеэфире.

При голосовании вводится обязательное использование прозрачных урн и одноразовых номерных пломб. Перед подсчетом голосов члены участковых избиркомов делят обязанности по жребию: одни оглашают содержание бюллетеней, другие сортируют, третьи считают. Наконец, участковые комиссии лишаются права пересчитывать голоса и составлять повторные протоколы без позволения вышестоящей комиссии или суда.

К чему полумеры?

Проект кодекса не лишен недостатков, и главный, по моему мнению, – сохранение «подписной системы» регистрации кандидатов. Справедливо называя «робкой полумерой» предоставление одного-двух мандатов партиям, набравшим 5—7% (следовало бы снизить барьер), авторы проекта и сами предлагают полумеру – следовало бы вообще отменить сбор подписей. Решение видится простым: все партии регистрируют кандидатов на всех выборах в заявительном порядке. А для кандидатов, не желающих представлять ни одну из существующих партий, можно ввести доступный избирательный залог.

Что касается возвращения выборов в одномандатных округах и выборов губернаторов (за что ратуют многие представители демократической оппозиции), то целесообразность этого вовсе неочевидна. Так, партия власти в мажоритарных округах (пример – выборы Мосгордумы) забирает все мандаты, а вот по спискам оппозиция имеет шанс пробиться в парламент, тем более при сниженном барьере. Ушли в прошлое времена «ярких одиночек», которые могут «прорваться» в парламент через округ и которые, за редчайшими исключениями, после этого не окажутся в рядах партии власти.

То же касается и выборов «беспартийных» губернаторов, после победы вступающих в «Единую Россию». Формирование региональными парламентами ответственных правительств может стать куда более надежным механизмом контроля общества над властью, чем выборы губернаторов, впоследствии назначающих в правительство региона людей, за которых не несет ответственность ни одна политическая сила.

Все это, впрочем, не умаляет достоинств проекта. Его авторы опровергли расхожий тезис об отсутствии у оппозиционеров конструктивных предложений.

Тюнинг

Как президент обновил политическую систему

Президент Медведев в послании к Федеральному собранию напомнил, что в предыдущих посланиях 2008–2009 годов уже сформулировал основные позиции «по совершенствованию нашей политической системы и демократии». Остался лишь последний штрих: ввести пропорциональную или смешанную избирательную систему на муниципальных выборах. И тогда можно считать, что выборы в Госдуму в декабре 2011-го пройдут уже «в условиях политической системы, обновленной на всех уровнях», с удовлетворением констатировал президент.

Как же выглядит сегодня «обновленная» система и сильно ли она отличается от прежней? А если отличается, то в какую сторону? Проанализируем состояние ключевых политических институтов.

Президент: срок полномочий увеличен с четырех до шести лет при отсутствии каких-либо разумных обоснований.

Шаг к демократии? Вряд ли: чем чаще выборы – тем больше у граждан возможности выразить одобрение или неодобрение проводимому курсу. Отметим, что из всех демократических стран Европы более чем пятилетний президентский срок установлен

Австрии, Ирландии, Италии и Финляндии. Но все эти страны – парламентские республики, в которых президент является представительской фигурой. А во Франции, стране с сильной президентской властью, на референдуме 2000 года президентский срок был сокращен с семи до пяти лет.

Правительство: единственное изменение статуса – введение обязанности раз в год отчитываться перед Госдумой.

Само по себе – разумно. Но в ситуации, когда это не влечет правовых последствий, а парламент не может влиять на состав правительства, превращается в формальную процедуру. Что мы уже дважды и наблюдали.

Госдума: срок полномочий увеличен с четырех до пяти лет (также – при отсутствии обоснований). Парламентские партии получили равный доступ к государственным СМИ. Введена возможность для «малых партий» (получивших от 5 до 7% на выборах) получать один или два депутатских мандата, обретая все права парламентской партии, включая освобождение от сбора подписей на выборах всех уровней, равный доступ к СМИ и участие в формировании избиркомов. Что касается непарламентских партий, то они получили право раз в год выступать на думском заседании.

Максимум все это – «полушаги» к демократии. Ключевым для обеспечения представительства было бы снижение 7-про-центного заградительного «барьера» (скажем, до европейских 3–4%), но президент в Послании-2008 высказался против этого. Кстати, 5–7% голосов избирателей – это от 24 до 32 мандатов

Госдуме. Таким образом, налицо нарушение принципа пропорциональности и определенная дискриминация избирателей «малых партий». Хотя для тех, кто пройдет в Думу по этому правилу, это все же лучше, чем ничего.

Совет Федерации: введена норма, по которой членом верхней палаты может стать лишь тот, кто был избран региональным или местным депутатом.

Как представляется, это мало что меняет в положении «сената», где заседают люди, нередко имеющие отдаленное отношение к «представляемым» регионам. При необходимости сделать «нужного человека» сенатором его легко изберут депутатом районного или сельского уровня, где господствует «административный ресурс».

Региональные парламенты: численность будет унифицирована – в зависимости от числа избирателей в регионе. Парламентские партии получают равный доступ к государственным СМИ. Действующие губернаторы будут отчитываться перед парламентами, а кандидатуры будущих губернаторов президенту будет представлять победившая на выборах партия. По «думскому» образцу один мандат будет гарантирован «малым партиям», набравшим более 5%, со всеми правами парламентской партии в будущем. Также по «думскому» образцу непарламентские партии раз в год получат трибуну для выступления.

Как и в случае с Госдумой, все это не более чем полушаги. Вместо снижения «барьера» – один «утешительный мандат» для «человека-фракции». Вместо профессионализации региональных парламентов – крайне растяжимые критерии численности. А вместо исключения президента из процедуры формирования региональной исполнительной власти («вертикаль» в федеративном государстве – нонсенс) – политический пинг-понг: выигравшая партия посылает президенту три кандидатуры, из которых он отбирает одну, для того чтобы эта же партия и утвердила его губернатором.

Избирательная система: главное – отменен избирательный залог. Практически отменено (за редкими исключениями) досрочное голосование и усилен контроль за открепительными удостоверениями. Партии, имеющие фракции в региональных парламентах (а не только «думские»), освобождены от сбора подписей. Снижено число подписей, необходимых для регистрации на думских выборах (на ближайших выборах нужно будет не 200, а 150 тысяч, на следующих – 120).

Первое новшество можно расценить только отрицательно: возможность внесения залога для оппозиции часто оказывалась единственным способом регистрации в ситуации, когда любую «ненужную» партию можно «отсеять», объявив «бракованными» собранные подписи.

Отмена «досрочки» и ужесточения выдачи «открепиловок» – вещь полезная, но запоздавшая: давно разработаны более эффективные механизмы обеспечения «нужного» процента для партии власти. Зачем привозить на досрочное голосование ветеранов или заставлять бюджетников брать открепительные удостоверения, если можно переписать протоколы голосования?

Что касается снижения числа подписей, то дело не в их числе, а в драконовском механизме «проверки».

Честные выборы, как известно, включают четыре компонента: свободное создание партий, доступный механизм регистрации на выборах, равные условия предвыборной кампании и адекватное подведение итогов. Никаких изменений в этой области не произошло – о каком усилении политической конкуренции (декларируемом президентом) можно говорить? Скажем, снижено с 50 до 40 тысяч необходимое число членов партий, но по-прежнему Минюст может «зарубить» создание любой «ненужной» организации.

И, наконец, последнее предложение президента из нынешнего послания – выборы по партийным спискам в муниципалитетах – очень сомнительная идея.

Какие «партсписки» в сельских районах, где отродясь не слыхали ни о какой партии, кроме КПСС? Список «Единой России» организует администрация, а отделений остальных партий (тем более непарламентских) там никто и в глаза не видел. Вдобавок общественные объединения, не являющиеся партиями, лишены права выдвигать избирательные списки (кстати, несмотря на то, что президент в послании 2008 года призывал сохранить за ними это право). Результатом будет автоматическое получение единороссами половины мандатов. Неужели именно этого хочет президент?

 «Важнейший показатель качества жизни людей – это качество политической системы», – заявил Медведев. Исходя из этого, рассчитывать на улучшение жизни было бы непозволительным оптимизмом.

Обжалованию не подлежит

Решение Хамовнического суда по делу Ходорковского и Лебедева ошарашило даже тех, кто не питал иллюзий относительно исхода процесса. «Дадут лет девять – чтобы не вышли до президентских выборов, и не мешали Путину вернуться в кресло, временно занятое Медведевым», – уверяли они.

Оказалось – тринадцать с половиной лет: так, чтобы вышли (если им, чего нельзя исключать, не организуют третье дело) только в 2017-м. Практически столько же, сколько требовали прокуроры (то, что сумели услышать из уст судьи Виктора Данилкина, дословно повторяет обвинительное заключение), цинично заявлявшие во время суда «как мы решили, так и будет».

При этом руководитель пресс-службы Мосгорсуда Анна Усачева сетует на «беспрецедентное давление на суд», но не думайте, что она имеет в виду растиражированное на всю страну заявление Путина о «доказанности» вины Ходорковского, сделанное за десять дней до приговора. Оказывается, на бедного судью давили… средства массовой информации (!). А министр иностранных дел Сергей Лавров храбро заявляет, что критические мнения из-за рубежа не влияют на решение независимого российского суда. Думается, в сходной стилистике это ведомство, – в ответ на заграничные нападки, – заявляло и о независимости судов, выносивших приговоры «врагам народа», а потом «антисоветчикам»…

Между тем, чтобы понять абсурдность приговора, не надо быть юристом или экономистом, и вовсе не обязательно ненавидеть путинский режим. Достаточно оценить несложные факты.

В приговоре указано, что ЮКОС за инкриминируемый обвиняемым период получил 15 миллиардов долларов прибыли, а его нефтедобывающие «дочки» – 2 миллиарда. Но затем сделан вывод о том, что вся нефть, которая была добыта и продана ЮКОСом, была похищена, и вся нефть у «дочек» тоже была похищена. Что называется, или наденьте трусы, или снимите крест.

Прокуроры так и не объяснили, куда делась якобы украденная нефть. И как можно было, если вся нефть была украдена, не заплатить налоги (за что Ходорковский и Лебедев были осуждены в 2005 году).

приговоре утверждается, что свидетельские показания, данные в суде Германом Грефом и Виктором Христенко, доказывают вину Ходорковского и Лебедева. Но свидетели показали прямо противоположное, заявив, что им ничего не известно о хищениях нефти в это время в подобных масштабах.

Во время процесса судья Данилкин отвергал почти все ходатайства защиты (в том числе, о вызове свидетелей и приобщении документов к делу) и удовлетворял все ходатайства обвинения. Такое можно допустить, если представить себе, что прокуроры – юридические гении, а адвокаты – безграмотные невежды. Вот только из наблюдения за процессом складывалось, мягко говоря, противоположное впечатление…

Ни один из серьезных юристов, комментировавших приговор, не счел его законным и справедливым – все они уверенно говорят, что он не имеет ни малейшего отношения к правосудию. И это не вопрос квалификации судьи Данилкина, не вопрос о степени реально оказанного на него (не через СМИ, а совсем из другого источника) давления, и не вопрос отсутствия у него гражданской смелости для вынесения законного решения. Его действия должны рассматриваться с другой точки зрения: не наличествует ли здесь состав, определенный в статье 309 УК РФ – вынесение заведомо неправосудного обвинительного приговора, связанного с лишением свободы?

Впрочем, не только Ходорковскому и Лебедеву вынес приговор судья Данилкин. Он вынес его и всему российскому «правосудию» (трудно не взять это слово в кавычки), в рамках которого отныне бессмысленно надеяться на защиту своих законных прав. Он показал, что власть не намерена соблюдать какие-либо приличия, не намерена идти ни на какие компромиссы, когда речь идет о личной мести (и мы все знаем, с чьей стороны). И он вынес приговор Дмитрию Медведеву, показав, что в России сегодня нет президента.

Есть гражданин Медведев, замещающий эту должность – но нет гаранта Конституции, ибо нет (не только в деле Ходорковского и Лебедева, но в нем – наиболее ярко) гарантированных ею прав и свобод. И грош цена всем словам Медведева о «правовом государстве», «независимом суде», «модернизации», и особенно, свободе, которая лучше чем несвобода…

Судья Данилкин поставил точку в долгой истории надежд на «медведевскую оттепель», о которой мечтали все те, кому смертельно надоело путинское правление. Надо, мол, только не торопить его (как в свое время торопили Горбачева), дать ему освоиться, набрать силу, расставить своих людей на ключевые посты и приступить к действиям… Правда, за тридцать месяцев правления Дмитрий Медведев не сделал ровным счетом НИ-ЧЕГО для изменения политического курса, который проводил Путин – но надежды оставались. Последним импульсом для них стало предновогоднее интервью, где президент заявил, что никто из госчиновников не вправе высказывать свое мнение о виновности лица до решения суда – что резко диссонировало с заявлением Путина, уверенного в «доказанности вины» Ходорковского.

Будущие участники «медведевского большинства», с надеждой ловящие каждый «сигнал», должный доказать либеральные намерения президента, встрепенулись: наконец-то! Свершилось! Вот она, «сознательная демонстрация окончательного разрыва внутри тандема» (как умилялся Гарри Каспаров)! Вот она, «борьба между головами нашего державного орла»! Вот он, президент, решительно ставящий на место премьера! Вот оно, предвестие законного решения по делу Ходорковского!

Жестокое разочарование последовало через три дня, когда судья Данилкин зачитал первые строки приговора, и стало понятно, что он будет обвинительным. А когда стал ясен срок, стало ясно, что единственное предназначение Медведева – через год безропотно уступить место Путину…