Цитаты из книги «Завтра была война…»

Да, мы – советские граждане со всеми их правами, кроме избирательного, – с достоинством сообщила Искра, ободряюще глянув на притихших подруг. – И мы очень просим вас помочь старой заслуженной актрисе.

Семья была дружной, а после выхода старших замуж сплотилась еще больше. Все обсуждалось и решалось сообща, но, как это часто бывает в русских семьях, мать незаметно, без видимых усилий и демонстративного подчеркивания, держала вожжи в своих руках.

Это мамой положено, а не климатом! – закричала Зиночка. – Все девочки как девочки, а я у вас как уродина!

Статьи ты не писала и писать не будешь. Никогда. – Но ведь это несправедливо… – Справедливо только то, что полезно обществу. Только это и справедливо, запомни! – А как же человек? Человек вообще? – А человека вообще нет. Нет! Есть гражданин, обязанный верить. Верить!

Она писала о доверии к человеку, пусть даже маленькому, пусть даже к первоклашке. О вере в этого человека, о том, как окрыляет эта вера, какие чудеса может сделать человек, уверовавший, что в него верят. Она вспомнила – очень кстати, как ей показалось, – Макаренко, когда он доверил Карабанову деньги, и каким замечательным парнем стал потом Карабанов. Она разъяснила, что такое «презумпция невиновности».

она была согласна с Леонидом Сергеевичем, что это и есть основа справедливого отношения к человеку. И

Человек – очень сложное существо и подчас готов со всей искренностью брать на себя чужую вину. По слабости характера или, наоборот, по его силе, по стечению обстоятельств, из желания личным признанием облегчить наказание, а то и отвести глаза суда от более тяжкого преступления. Впрочем, извините меня, девочки, я, кажется, увлекся. А мне пора.

Счастье иметь друга, который не отречется от тебя в трудную минуту. – Леонид Сергеевич произнес это словно про себя, словно был еще на той внутренней волне. – А кто прав, кто виноват… – Он вдруг оживился. – Как вы думаете, девочки, каково высшее завоевание справедливости?

– Любить и быть любимой, – мечтательно сказала Вика. – Нет, я не хочу какой-то особой любви: пусть она будет обыкновенной, но настоящей. И пусть будут дети.

Счастье? Счастье – быть полезной своему народу. – Нет, – улыбнулась Вика. – Это – долг, а я спрашиваю о счастье. Искра всегда представляла счастье, так сказать, верхом на коне. Счастье – это помощь угнетенным народам, это уничтожение капитализма во всем мире, это – «я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать»; у нее перехватывало дыхание, когда она читала эти строчки. Но сейчас вдруг подумала, что Вика права, что это не есть счастье, а есть долг. И спросила, чтоб выиграть время: