Миф советского танка Т-34 сводится к утверждению, что он был лучшим танком Второй мировой войны в том значении, что превосходил в бою любой немецкий танк.
Действительно, советский танк Т-34 удостоился похвалы не только со стороны танкистов Красной Армии, но и со стороны их противников, на себе испытавших всю мощь его огня. Так, германский генерал Фридрих фон Меллентин назвал Т-34 «наиболее замечательным образцом наступательного оружия Второй мировой войны». А один из руководителей службы вооружений германской армии генерал Эрих Шнейдер утверждает: «Т-34 показал нашим, привыкшим к победам, танкистам превосходство в вооружении, броне и маневренности и стал настоящей сенсацией. Этот 26-тонный русский танк был вооружен 76,2-миллиметровой пушкой (калибр 41,5), снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1,5–2 тыс. метров, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 метров, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую и кормовую части Т-34. Толщина лобовой брони немецких танков равнялась 40 миллиметрам, бортовой – 14 миллиметрам. Русский танк Т-34 нес лобовую броню толщиной 70 миллиметров и бортовую – 45 миллиметров, причем эффективность прямых попаданий в него снижалась еще и за счет сильного наклона».
Главным конструктором Т-34 был Михаил Кошкин, начальник конструкторского бюро Харьковского паровозостроительного завода имени Коминтерна. Ему помогали специалист по танковым трансмиссиям Александр Морозов и бывший конструктор паровозов Николай Кучеренко. Для своего времени танк был передовым и превосходил по своим тактико-техническим все имевшиеся тогда в мире танки.
Такое превосходство сохранялось до конца 1942 года, когда появились модернизированные немецкие танки Т-IV с увеличенной толщиной брони и длинноствольной 75-мм пушкой. Они могли драться с «тридцатьчетверкой» на равных и даже имели некоторое преимущество за счет более совершенной оптики прицелов.
После Курской битвы, когда немцы впервые массово применили «тигры» и «пантеры» с 88-мм орудиями, на «тридцатьчетверку» установили более мощную пушку – 85-мм Д-5Т и увеличили толщину брони. В марте 1944 года на фронте появилась модификация Т-34—85. Их производство прекратилось в 1946 году. Всего было выпущено более 61 тыс. танков Т-34 разных модификаций.
Вполне мифологичным и не соответствующим действительности было утверждение, будто Т-34 в бою побеждал любой немецкий танк. Нет, в массовом количестве появившийся в 1943 году «тигр» пробивал лобовую броню «тридцатьчетверки» с дистанции в 1500 метров, а нашему танку для того чтобы поразить «тигра», надо было сблизиться с ним на 500 метров. Примерно та же ситуация была и с «пантерой». А «королевский тигр» выигрывал поединок даже с самым мощным советским тяжелым танком ИС-2, поражая его своим 88-мм длинноствольным орудием на дистанции, на которой тот не мог пробить броню неприятельского танка даже с помощью своего 122-мм орудия.
Однако главным достоинством «тридцатьчетверки» была вовсе не способность победить в бою любой немецкий танк, а простота конструкции и дешевизна производства. Ни одна из стран-участниц не смогла производить аналогичный танк, который бы при столь выдающихся боевых качествах стоил бы так дешево и мог производиться в столь большом количестве.
Можно сказать, что немцы во многом проиграли Вторую мировую войну благодаря своей передовой научно-технической мысли. Так, в ходе Курской битвы летом 1943 года немцы впервые на Восточном фронте массированно применили новые образцы вооружения и боевой техники: танки «тигр» и «пантера», штурмовые орудия «фердинанд», самолеты ФВ-190 и Хе-129. И они вроде бы и в этом, и в последующих сражениях достигли неплохих результатов с точки зрения количества уничтоженной вражеской бронетехники. Так, согласно немецкой статистике, все подразделения, оснащенные танками T-VI и T-VIB («тигр» и «королевский тигр») за всю войну и на всех фронтах потеряли безвозвратно 1715 машин, уничтожив 9850 неприятельских танков и САУ, т. е. соотношение потерь в бронетехнике оказывается близким к 1:6. Но по крайней мере на Восточном фронте модернизированные T-IV с длинноствольной 75-мм пушкой имели ничуть не худшие результаты. Между тем Т-IV, даже модернизированный, стоил во много раз меньше того же «тигра» или «пантеры». Вместо одного «тигра» можно было произвести десяток Т-IV и тем самым достичь более благоприятного количественного соотношения по бронетехнике как с Красной Армией, так и с армиями западных союзников. Тем более что на Западе танков, которые превосходили бы модернизированный T-IV, так и не появилось до конца войны. Американский «Шерман» мог сражаться с ним лишь на равных, уступая и «пантерам», и «тиграм». В Советском Союзе модернизированный Т-34 с 85-мм пушкой впервые попал на фронт в марте 1944 года. Он превосходил модернизированный Т-IV и мог на равных сражаться с «пантерами», но уступал «тиграм» и «королевским тиграм». Однако можно вполне обоснованно предположить, что в случае, если бы у немцев не появились бы «тигры» и «пантеры», советские конструкторы вплоть до конца войны не получили бы задания на разработку Т-34—85.
Поэтому не будет преувеличением заявить, что немцы проиграли Вторую мировую войну в том числе и потому, что они были единственными участниками, кто уже во время войны интенсивно внедрял в серийное производство принципиально новые образцы вооружений и боевой техники, будь то «тигры» и «пантеры» или новейшие «Фокке-Вульфы» и реактивные истребители Ме-262 и ракеты «Фау». Все эти новинки были во много раз дороже своих более ранних аналогов (для ракет «Фау» таким аналогом были тяжелые бомбардировщики), но отнюдь не в столько же раз эффективнее. Вместо того, чтобы тратить силы и средства на новейшие «игрушки», быть может, стоило наращивать производство старых образцов, только модернизируя их? Например, тех же Ме-109 и Т-IV? Тогда, быть может, удалось бы если не ликвидировать, то существенно сократить количественное превосходство союзников в вооружении и боевой технике. Но в условиях тоталитарного режима главной становилась задача разработать и произвести необходимое вооружение и боевую технику, а вопрос о ее цене отходил на второй план. Конструкторы получали возможности воплощать в жизнь свои самые смелые разработки. И это происходило еще до того как превосходство союзников на всех фронтах вынудило Гитлера искать спасение в поисках «чудо-оружия», способного радикально изменить неблагоприятно складывающийся для Германии ход войны.
Справедливости ради надо сказать, что по безвозвратным потерям «тигры» имели некоторое преимущество перед модернизированными Т-IV. На одно и то же количество уничтоженных советских танков безвозвратные потери «тигров» непосредственно в бою были примерно вдвое меньше, чем безвозвратные потери даже модернизированных танков Т-IV. Таким образом, применение «тигров» также снижало безвозвратные потери среди немецких танковых экипажей. В условиях дефицита людских ресурсов Германии это было немаловажное обстоятельство. Однако оно все равно не делало «тигры» более эффективными, чем Т-IV с длинноствольными пушками, принимая во внимание сравнительную стоимость тех и других. Так же и по сравнению с Т-34 «тигры» были неэффективны, принимая во внимание их стоимость. Конечно, если бы Т-34 были бы оснащены более совершенной германской оптикой и имели бы больше комфорта для экипажа, подобно германским танкам, они бы действовали еще более эффективно. Однако с точки зрения соотношения боевой эффективности со стоимостью танк Т-34 был самым лучшим танком Второй мировой войны.
Миф о подвиге Николая Гастелло, будто бы протаранившим своим подбитым бомбардировщиком колонну немецкой техники, стал одним из первых мифов Великой Отечественной войны.
Николай Францевич Гастелло, ставший одним из первых Героев Советского Союза после начала войны, был вполне подходящей фигурой для канонизации. Хотя капитан командир 4-й эскадрильи 207-го авиаполка дальних бомбардировщиков родился в 1907 году в Москве, он белорус по национальности, что должно было подчеркнуть интернационализм Красной Армии. К тому же получилось, что он пролил кровь за родную землю. Он участвовал в боях на Халхин-Голе и в советско-финской войне, а также участвовал в походе в Бессарабию и Северную Буковину.
По канонической советской версии, 26 июня 1941 года бомбардировщик ДБ-3Ф (Ил-4), будучи подбит, протаранил не немецкую моторизованную колонну. Однако согласно боевому донесению, самолет упал метрах в 40 от сбившей его зенитной батареи, причем нет данных, что он вообще нанес ей какой-либо ущерб. Кроме того, учитывая вес и аэродинамические качества ДБ-3, этот бомбардировщик даже при выходе из строя одного мотора практически терял управление. Поэтому направить его на какую-либо цель не было никакой возможности. Главное же, фамилия Николая Гастелло как фамилия летчика, который командовал экипажем бомбардировщика, упавшего вблизи шоссе Радошковичи – Молодечно, в Радошковичском районе Вилейской (ныне – Минской) области Белоруссии, возникла по ошибке. Ее назвал командир единственного уцелевшего в том бою советского бомбардировщика Федор Воробьев, утверждавший в донесении, что самолет Гастелло упал на колонну немцев, тогда как другой самолет экипажа под командованием Александра Маслова рухнул на лес. Много лет спустя, в 1951 году, при перезахоронении Гастелло и его экипажа на трупах, найденных у деревни Декшняны примерно в 170 метрах от шоссе, были найдены личные вещи сослуживцев Гастелло – командира 1-й эскадрильи 207-го ДБАП капитана Александра Спиридоновича Маслова, а также его стрелка-радиста Григория Васильевича Реутова. Стало ясно, что именно самолет Маслова упал у дороги. А самолет Гастелло упал в лесу, в болото. По рассказам местных жителей, из этого последнего самолета один летчик спасся с парашютом и, раненный, был взят немцами в плен. По некоторым признакам это был именно Гастелло, поскольку прыжок, по утверждению свидетелей, был совершен с крыла самолета. А оттуда мог прыгать только командир экипажа. Это факт был отмечен в «Списке безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 42-й авиадивизии с 22 по 28 июня 1941 года». Против экипажа Гастелло там значится: «Один человек из этого экипажа выпрыгнул с парашютом с горящего самолета, кто – неизвестно». Так что теоретически нельзя исключить, что Гастелло пережил Вторую мировую войну. Есть информация, что в 1990-е годы в Лондоне умер некий Николай Гастелло. Но был ли это сам Николай Францевич, или его потомок, или просто однофамилец, установить пока не представляется возможным. Надо также отметить, что подбитый ДБ-3 сразу же терял управление, поэтому своим товарищам Гастелло помочь уже не мог. И практически невозможно было направить подбитый самолет на скопление вражеской техники.
Поскольку данные о том, что вместо Гастелло на самом деле погиб другой экипаж, противоречили официальной версии, то в 1951 году экипаж Маслова без огласки перезахоронили в братской могиле на кладбище Радошковичей, а фрагменты бомбардировщика Маслова были отправлены в музеи страны, как останки самолета Гастелло, на месте гибели экипажа Маслова был установлен памятник-монумент, посвященный подвигу экипажа Гастелло. Сам факт обнаружения обломков бомбардировщика Маслова и останков его экипажа доказывает, что самолет не врезался в колонну машин с горючим и боеприпасами или в зенитную батарею, а упал на мягкий грунт. Тем более что немцы обычно использовали в полевых условиях не зенитные батареи, а самоходные зенитные установки. А в 170 метрах от шоссе ни зенитная батарея, ни самоходная установка находиться не могли.
В 1958 году члены экипажа Гастелло лейтенанты Анатолий Акимович Бурденюк и Григорий Николаевич Скоробогатый и старший сержант Алексей Александрович Калинин были посмертно награждены орденами Отечественной войны 1-й степени. Кстати, нужно сказать, что экипаж Гастелло был интернациональным: Бурденюк – украинец, Скоробогатый – русский, Калинин – ненец.
О проекте
О подписке