С улыбкой Моны Лизы на устах,
По улицам бреду среди прохожих.
Теперь я знаю то, что уж устал
Искать среди ответов так похожих.
Ключ мира в своем сердце я храню
И вряд ли кто-нибудь о нем узнает.
Я слова про него не оброню!
Хотя и тайна та меня сжигает!
Венец всех знаний в сердце у меня.
О! Боже мой! Как много это значит!
Я жить-то начал только с того дня,
Как Бог меня хранителем назначил.
Пусть жжется эта тайна изнутри
И раздирает пусть меня на части,
Пусть сердце ярким пламенем горит!
Нет для меня на свете выше счастья!
И, люди! Если я вам все скажу,
То все равно меня вы не поймете,
Такой любви, какую я ношу
В себе, нигде вы больше не найдете!
Утром я проснулся от будильника, который я завел, чтобы встать и самому отвести сына в садик. Казалось, что я и не спал вовсе, будто прошло пару минут, не больше. Я сел на кровать, потирая виски. Что-то мне вчера в голову какая-то идея приходила, что-то великое. Я напряг сонную голову и понял, что вспомнить ее не представляется возможным. Видимо, идея ушла навсегда в тот призрачный мир, откуда приходят мысли. Но мне было абсолютно не жалко: ожившее вчера сердце напомнило мне о более важном теперь для меня. О том, что сегодня должно продолжиться самое удивительное приключение, в котором мне доводилось когда-либо участвовать в жизни.
Силы сразу наполнили меня, как будто я выспался от одной этой мысли. Я вскочил, умылся и пошел будить сына. Хорошо, что дочка уже выросла и сама добирается в школу, а то еще и ее пришлось каждое утро подгонять, как и сына.
– Не пойду сегодня в сад! – заявил он первым делом, поворачиваясь на другой бок. Какой же он сладкий!
– Вставай, зайчик! Надо идти. – Я погладил его по голове.
Он резко откинул одеяло и тоном строгого молодого принца повелел мне:
– Только тогда заберешь меня ты из сада и купишь подарок!
– Ладно! – охотно согласился я. Что ж делать, будем решать проблемы по мере их возникновения.
Мы как всегда не без споров оделись и вышли на улицу. Слава богу, там хоть немного похолодало, и лужи затянулись ледяной коркой. Да и вообще как-то посветлело. Еще было рано, чтобы понять, каким будет день, но концом света уже явно не пахло. Дракон улетел.
Мы тепло распрощались с сыном в саду, как это обычно и происходит. Ритуально десять раз обнялись, столько же поцеловались, и он ушел, махнув мне на прощание рукой.
Я снова оказался на улице. Светлело. Что-то в небе все же изменилось. Как будто то, что происходило у меня в душе, было связано с погодой на планете. Мне эта мысль напомнила о чем-то, как будто я уже так думал совсем недавно, но я, сколько ни старался, так и не поймал эту крутящуюся вокруг моего ума муху.
Да и мне это было неважно, я шел на работу, как будто у меня были сапоги-скороходы, обгоняя прохожих, ловко лавируя между людскими конфигурациями в пространстве перед собой. Как лихой гонщик постоянно перестраивается на широкой восьмиполосной автостраде, я легко вписывался в промежутки между пешеходами, спешащими как я на работу. И даже то, что было очень скользко, никак меня не останавливало. Я уже был там, на работе, ведь мне нужно было еще провернуть одно дельце, чтобы попасть на заветную полянку. И я торопился. А кроме этого, я немного боялся. Не того, что у меня могут быть неприятности, а того, что что-то сорвется, и я не смогу пообщаться с ней, с моей Рысью, ставшей в одночасье мне дороже всего на свете.
Но зря я так переживал, все прошло как по маслу, как будто мне помогали ангелы. Я убил свой компьютер, загрузив в него смертоносный диск Геймы. Это было так легко! Неужели вот так же просто можно засунуть в мягкое человеческое тело отравленный клинок? Взять нечто в руку и переместить ее, руку эту, немного вперед. Всего тридцать сантиметров. И все. Открылась какая-то программа, что-то мелькнуло и исчезло, яд, наверное. Компьютер попросился перезагрузиться. Он еще ни о чем не подозревал, бедный. О том, что это его последняя просьба. И так оно и оказалось.
В принципе, это же все не по-настоящему, вызовут из центрального офиса того же Гейму, он улыбнется, все починит. Так что жалеть компьютер нет причин, тем более он не живой. Хотя, что мы знаем о жизни? И тем более смерти? Но у меня все равно было чувство, что я нахожусь на войне и выполняю заказное убийство. Бред какой-то! Ладно, прости, компьютер, ничего личного, как говорят герои американских фильмов.
Я сообщил Ивану о проблеме, сказал, что буду пока работать на другом. Он никак не отреагировал на это все, просто кивнул и продолжил стучать пальцами по клавиатуре ноутбука и думать о чем-то своем. Вероятно, об очередном задании, о чем еще он мог ломать голову? Отчет составлял или проект какой-нибудь. Он, конечно, не зря занимает свое место, но мне, честно сказать, его искренне жаль.
Я поудобнее уселся на новом месте, имеющим выход в сеть, повернул монитор так, чтобы то, что он показывает, было видно только мне, открыл учет для вида и полез на заветную «Полянку». У меня затаило дыхание, пока она грузилась. Вдруг мне все это приснилось? Вдруг это было не со мной, а с кем-то другим. Уж больно все это невероятно!
Наконец, высветился список присутствующих на полянке, мой взгляд судорожно принялся выискивать среди всех Рысь, но ее не было. Я еще раз просмотрел на разноцветную колонку, состоящую из разных «Багир», «Охотников», «Волков» и «Кисок», был даже какой-то Udaff, а моей Рыси не было. Меня охватил ужас. Вдруг она просто не сможет? Ведь у нее работа, мало ли что? Но мне от этого было не легче. Я так настроился, а тут такое! Как будто кто-то перекрыл краник с кислородом в моем кожном скафандре. Я почувствовал слабость, похолодевшие руки закололо иголками, тело все потяжелело и восьмидесятикилограммовым мешком картошки замерло в кресле, взгляд тупо уставился в одну точку. Где-то чуть правее центра монитора, на котором мелькали ничего не значащие сообщения. Я их и не читал даже, что в них толку?
И вообще, есть ли в чем-нибудь смысл? Странно, но я понял, что для меня мир сузился до размера прямоугольника девятнадцати дюймов по диагонали. И весь смысл мог найтись только в этом поле, но его там не было. Я не знаю, долго ли я сидел так, но в какой-то момент от долгого смотрения в одну точку все поплыло перед глазами, резкость куда-то исчезла, мир начал таять. Я просто смотрел на это и ничего не делал, хотя в этот момент я еще помнил, что можно все вернуть обратно, нужно просто напрячь глаза и вернуть им фокусировку. Но я не захотел этого делать. Пусть тает! Интересно, кстати, что же там откроется, когда он растает окончательно.
– Все нормально? – меня толкнул кто-то в бок, я даже не понял, кто это был. Я даже не обернулся, я был занят в этот момент тем, что наблюдал, как мир приобретает привычные очертания.
О проекте
О подписке