Цитаты из книги «Анна Ахматова. Я научилась просто, мудро жить…»

Оскар Мещанинов и Жак Липшиц, и Мария Васильева с ученицей, и поэт Марк Талов.

Лев Троцкий с мексиканским другом своим, кубистом Диего Риверой,

Это, как выражаются люди с высоким образованием, гипотеза, потому что должного отражения в «источниках» (тоже высокого полета слово) этот момент не получил.

привел ее Гумилев на Монпарнас – в знаменитую «Ротонду», что и ныне красуется вывеской, былой славой и новой дороговизной на углу бульвара Распай, улицы Вавэн и бульвара Монпарнас – памятный для русских на протяжении чуть не трех десятилетий угол. Думаю, что именно тут, в «Ротонде», и увидели впервые друг друга Анна и Амедео.

о читанном, выдуманном, полуиспытанном, вряд ли могла его поощрить, подбодрить, научить чему-либо. Невольно должна была посещать ее, да, наверно, и его тоже мысль о том, что с другим (с другой) было бы иначе, было бы по-настоящему.

оба испытывают душевное смятение от того, каким тяжким оказалось совместное постоянное житье, как оно противоречит всем их представлениям об ослепительном счастье, которое должно было свалиться на них от этого соединения под одной крышей, как трудно обоим, гордецам и своевольникам, отказаться хоть в малом от своей «постылой свободы», как непохожи ночные неловкие их, зачастую попросту унизительные усилья на то восхитительное бесконечное забвенье страсти, о котором они столько читали, столько слышали и даже писали уже в своем нетерпенье открыть миру глаза. Можно предположить, что наш влюбленный конквистадор слишком сильно робел для того, чтобы заявить о своем праве старшего и мужчины – да и существует ли такое право? Она же, полная мыслей и воспоминаний

Оригинальность и подчеркнутую элегантность его костюма отмечали, впрочем, все – и лиловые носки при лимонной феске и русской рубахе на даче (по описанию дачной соседки госпожи Неведомской), и оленью доху с белым рисунком по подолу, ушастую оленью шапку и пестрый африканский портфель зимой в Петербурге (по описанию ученицы его на ниве поэзии Ирины Одоевцевой; как многие недоучившиеся люди, преподавать и учить он очень любил). Обе упомянутые нами в скобках женщины были, по свидетельству Ахматовой, возлюбленными Гумилева, а последняя из них была даже, по выражению той же Ахматовой, его «неофициальной вдовой», так что он пользовался несомненным успехом у бесчисленных дам

Гала, Эльза, Майя, Лидия, Дина

о же самое, что она была «настоящий поэт» – или уже считала себя таковым, что она была загадочная «русская аристократка» из загадочной страны России

она была ясновидящая, русалка, ворожея, ведунья, колдунья – или считала себя таковой, а это почти то же самое, что она была «настоящий поэт»