Отзывы на книги автора «Борис Зайцев»

Очень ценю этого автора. Его «Вега» - это просто чудо какое-то! Его «Далекое» поставил бы сразу после «Некрополя» любимого Ходасевича. Зайцев пишет деликатно. Но принципиально – и по художественным, и по моральным аспектам. В то же время он может сострадать даже противникам и недоброжелателям.
Один из немногих НОРМАЛЬНЫХ среди толпы «деятелей», которые как будто сбежали из сумасшедшего дома.
Зайцев был вознагражден за свои достоинства долгой жизнью, не мучительной смертью, уважительной памятью и негромной любовью его почитателей. Моей, в том числе.

В этой книге художник Борис Зайцев рассказывает о своем двухнедельном пребывании на Афоне, пытаясь передать свое ощущение этого святого места он описывает острова и монастыри, приводит исторические сведения, диалоги, "жития святых", разговоры с насельниками, также здесь есть и лирические отступления и обращения к читателю. Как художник он передает мир Афона с поистине первозданной яркостью: лиловые сумерки и изумрудно-зеленое море, нестерпимая синева острова в блеске молний, белоснежная пена прибоя и хрустальная голубизна неба, синевато-златистые тона ночной службы в соборе, сказочная феерия заката при отплытии с острова. Очень своеобразный язык, благодаря которому суровая атмосфера Афона не кажется мрачной.

Тысячелетнее монашеское царство! Напрасно думают, что оно сурово, даже грозно. Афон – сила, и сила охранительная, смысл его есть “пребывание”, а не движение, Афон созерцает, а не кипит и рвется, – это верно. Но он полон христианского благоухания, то есть милости, а не закона, любви, а не угрозы. Афон не мрачен, он светел, ибо одухотворен.
Афон очень уединен и мало занят внешним. Это как бы остров молитвы. Место непрерывного истока благоволения. Афонцы мало знают о пестрых делах “мира” и судят о них не всегда удачно. Но они не устают молиться о мире, как молятся и о себе. Они, сравнительно, не много занимаются наукой, философией, богословием. Зато непрерывно служат Богу – в церкви, в келии. Это придает им особый оттенок. “Мир” справедливо полагают они грешным, но я не замечал у них гордыни или высокомерия к нему. Напротив, сочувствие, желание оказать помощь. Простота и доброта, а не сумрачное отчуждение, – вот стиль афонский, и недаром тысячи паломников перебывали в этих приветливых местах.

Книга небольшая, но очень хорошо передает атмосферу монашеской, отшельнической жизни.

Образ святого старца, преподобного Сергия, привлекал меня издавна его примером духовной жизни, непоколебимостью духа и веры, его кротостью и благочестием, его воздействием на мир, облагораживанием и просветлением нашего жалкого, корыстного мира. Не одно жизнеописание о нём я добавила в свой список к изучению. А вот этому довелось стать первым моим близким знакомством с житием самого почитаемого на Руси святого.

Повесть написана автором в 1925 году, в эмиграции. Как он признавался позднее, тема подобная “никак не явилась бы и не завладела бы им в дореволюционные годы”. Вдали, в разрыве с родиной, он чувствует неразрывную связь с ней, с ее народом, с православием и исповедается в этой любви через любовь к одному из ее замечательных святых.

Повесть состоит из десяти глав, в которых прослеживается в хронологическом порядке история Сергия, его путь к Богу, духовный подвиг. Основой для произведения автор использует житие Сергия, написанное «его учеником, первым его биографом» Епифанием. К фактам, представленным в этом древнем труде, Зайцев нового не добавляет, но художественно подает их, окружая своими мыслями, рассматривает их с точки зрения их влияния на развитие личности Сергия, его духовной эволюции, его будущности, связи с судьбой страны.

В предисловии автор обобщает облик преподобного:

«…для русского в нем есть как раз и нас волнующее: глубокое созвучие народу, великая типичность — сочетание в одном рассеянных черт русских. Отсюда та особая любовь и поклонение ему в России, безмолвная канонизация в народного святого, что вряд ли выпала другому».

Не раз Зайцев будет повторять и обращать внимание читателя именно на эту русскость Сергия. Он представляет его как национальный идеал, сравнивая русские черты в нем с католическим святым Франциском Ассизским. «Скромность подвижничества» Сергия больше всего близка Зайцеву в нем: он тверд в смирении своем и скромности, святость его растет постепенно. Когда братия стала роптать, игумен, уже старый человек, не впал в гнев, не стал укорять, но взял посох и ушел в дикие места на Киржач. А когда митрополит Алексей, друг Сергия, хотел передать ему митрополию, отказался преподобный от церковной власти: «От юности я не был златоносцем, а в старости тем более желаю пребывать в нищете».

«Сергий глубочайше русский, глубочайше православный».

Для автора он – неотъемлемая часть России, как православие, как Москва:

«Но фатально – вся жизнь и его и Лавры переплетена с судьбой России того времени. Во всех страданиях и радостях ее – и он участник. Не имея власти даже и церковной, неизменно словом, обликом, молитвой он поддерживает Русь, государство. Это получается свободно: Сергий – человек эпохи, выразитель времени – существо предопределенное».

«…Всматриваешься в его образ, чувствуешь: да, велика Россия. Да, святая сила ей дана. Да, рядом с силой, истиной мы можем жить».

Очень талантливо написан образ великого старца, красивым хорошим языком, слогом древнерусских летописей. Как хорошо от этой книги! Светло и радостно. Как светла святая Русь, и Сергий, и сама вера.

Самый трогательным, на мой взгляд, является рассказ про Валаам. Встреча изгнанников с частичкой Родины. Русские люди, русская земля, русская церковь.

Не хочу умалять таланта Бориса Константиновича, чьим поклонником я и являюсь, но биографическая повесть "Тургенев", видится мне совсем неудачным произведением. Ничего нового оно не сообщит, читателю, который уже ознакомился с воспоминаниями о Иване Сергеевиче, прочитал его переписку и так далее.  Зайцев здесь сработал на манер копирайтера, сварганил на скорую руку и готово. О читателе, откровенно зевающем, не подумал. Очень занудно и скучно получилось.

Борис Зайцев для меня - это едва ли не последний отголосок той России, которой уже нет и никогда не будет. Он писал про вечное, незыблемое и неколебимое. Повествование тихое, неторопливое. Особенно завораживают путевые очерки писателя-паломника, приуроченные к посещению святых мест. Так, Зайцев с большой любовью описывает свое пребывание на Афоне, попутно знакомя читателей со смиренными монахами, святыми острова, устройством монастырей и скитов, бытом братии. Чувствуется, что для автора поездка на святую землю значила очень много, поэтому все строки он писал от души.
Подобные книги требуют внимательного прочтения без спешки и суеты, чтобы читатель имел возможность еще раз взглянуть на свою жизнь с другой стороны.

Тихий рассказ об утраченной Родине, её святынях и святых. Прекрасный русский писатель, забытый и не популярный сегодня.

Прекрасная книга о жизни Сергия Радонежского: его путь к Богу, к просветлению, святости через подвиг иночества. Его путь тихий мирный спокойный, совсем без каких либо человеческих желаний, стремлений, что меня очень удивило. Он ел гнилой хлеб, хотя был достоин намного большего, но считал иначе, не жаловался, за все благодарил Бога. Кротко ушёл с монастыря без ссор с братом, хотя правда была на его стороне - шёл по указу совести. И ещё в его жизни было много удивительных моментов, которые не возможно представить и повторить простому человеку, не соблазнится.
Совершил подвиг иночества, миротворчества, исцелял больных, был тружеником, пекарем... в конце жизни достиг такого духовного совершенства, что видел Ангела, дары были освящены небесным огнём, являлась Богородица.