Глава третья

Он ввел меня в свою контору молча, пропустил вперед, а сам приостановился на пороге и огляделся, как будто за ним гнались. Теперь я знаю, это была привычка, от которой он так и не смог себя отучить, но тогда, глядя, как он зыркает направо и налево, вытягивая шею по-птичьи, – и это на пороге собственного офиса! – я решил, что у юридической конторы проблемы покруче моих.

– Кэтчер, – представился он после того, как закрыл дверь на ключ. Нет, правда, в двери был старинный механический замок, мне такой раньше только в реал-видео встречался. Сто процентов, вид у меня был обалделый, потому он улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, когда протянул руку – знакомиться. Попутно я отметил: заморышем он только кажется из-за невероятной худобы и сутулости. Называть себя мне не очень хотелось, потому, протягивая руку, я спросил:

– Кэтчер это фамилия? А имя?

– Просто Кэтчер, – ответил он, улыбаясь еще шире. – Это ник. Я айдиот.

Улыбка у него была такая... Словом, мои подозрения растворились в ней, как глюкер в стакане с горячим тэ-дринк. Я подумал: впервые вижу человека, который с улыбкой называет себя айдиотом. Если тебя зачали без папы и мамы в концепторе и вырастили в инкубаторе, а вместо человеческого имени у тебя айди, радоваться нечему, я считаю. Но, как ни странно, тогда его признание окончательно убедило меня – нечего бояться Кэтчера, он не сдаст.

– Меня зовут Андре... – начал я.

– Тебе бы сначала подправить текстуру, – прервал он.

– Чего?

– Царапины промой. Пойдем, я дам тебе регена, кажется, у меня остался еще.

В конторе Кэтчера имелась ванная комната. По правде говоря, его офис больше походил на разросшуюся квартиру; думаю, он и жил прямо там.

Пока я вертелся под душем, шипя от боли, хозяин юридической конторы домашнего типа бубнил за дверью, но разобрать слова я смог, только когда стал поливать свои ссадины регеном.

– ...поэтому, – говорил он, – я никогда не спрашиваю, что за душой у клиента, слышишь, Андрэ? Все разъяснится в процессе.

– Слышу, – отозвался я, а сам подумал: «Ник Андрэ мне не подходит. Лучше уж Эндрю или просто Дрю».

– Халат в шкафу, – сообщил Кэтчер. – Регена не жалей. Я жду тебя в кабинете.

Я и не жалел. Кожа от него натянулась как нанокомбик на заднице у Игэр Триэкс. Поразмыслив, я не стал надевать испачканную кровищей рваную рубашку и напялил халат. Какого герца жаться, если сам предлагает, может, он не выносит вида крови.

Рожа моя после регена выглядела нормально, по крайней мере, казалась пристойной, если рассматривать ее в запотевшем зеркале, и я направился, куда пригласили, – в кабинет.

Там было дымно. Сначала я решил, что Кэтчер сжигает какие-то документы, но потом заметил в его руке белую дымящую палочку и почуял запах. У меня не слишком здорово с чутьем, но этот запах я узнать могу. Вы поняли, что это за штука была? Сигарета. Не будь мой отец естетом, я мог и не знать, что это такое. Богато жить не запретишь; если хочется переводить дикие бабки на дым и пепел, что тут поделаешь? «Лучше бы купил себе человеческий фантомайзер», – подумал я, кивая. Кэтчер скрючился перед развалиной, в которой я с большим трудом узнал старючий скрин, еще плоский. Музейная редкость, девятнадцатый век, или когда их там делали? В скул-видео по истории науки за таким сидел старик Эйнштейн, только у Кэтчера скрин был побольше раза в три.

– Присаживайся, – сказал он, уткнувшись носом в экран своего электронного хлама, и указал сигаретой в сторону кресла. Кончик сигареты оставил в воздухе кольцо дыма, оно поплыло к потолку, лениво извиваясь. Я сел. Понаблюдав немного за действиями хозяина офиса, понял, что скрин у него вместо терминала Сети.

– Ну-с, сначала формальности, – объявил он, придвинув мне панель пальпатора.

– Много сдерете? – спросил я мрачно.

– Хороший вопрос, – отозвался без улыбки Кэтчер. – Пока ничего, а дальше посмотрим. Я же еще не знаю, какая смена тренда занесла тебя в наш квартал и где ты достал такую маску. Дай пальчики, надо заглянуть в твое счастливое прошлое.

Я потрогал щеку – онемела и действительно была похожа на маску, – подумал, что без акцепта этот тип все равно не сможет снять бабки со счета, и приложил пятерню к пластине сканера.

– Вот теперь мы знаем, что тебя... – начал Кэтчер, но тут же перебил себя: – Господи!

– Что?! – Я испугался не на шутку, увидев, как вытянулась его и без того длинная физиономия. «Клик за два, меня уже объявили в розыск!»

– Ничего, если не считать мелочи. Тебя нет, парень.

– Т-то есть как?

– Да так. Нет и все. И не было. Сам посмотри.

Он отодвинулся от экрана, уступая мне место, но сделал это зря, в логах Системы я тогда разбирался не лучше, чем в е-тайском языке, а базы данных в табличном виде и теперь на глаз воспринимать не умею. Заметив это, Кэтчер стал объяснять, рисуя у экрана сигаретой дымные узоры:

– Смотри, вот здесь я скормил Системе твои пальчики. Не дергайся, я в одностороннем режиме. Видишь, дуплекс-флаг сброшен? А вот она мне ответила, что пальчики не идентифицируются, и предложила проверить пальпатор. Это уже после того, как догги поискал в «аду». Среди мертвых максимальное совпадение – видишь? – шестьдесят три с мелочью процента. А отпечатки эти с какого-то джепа сняли двенадцать лет назад, когда он откинул копыта в возрасте семидесяти лет. Это не ты был?

– Нет, – машинально ответил я, разглядывая таблицу с данными мертвого японца. Потом до меня дошло.

– Так что же, я теперь и бабки со счета снять не могу?

Кэтчер глянул на меня, как на умственно задвинутого, и спросил с большим удивлением:

– Это все, что тебя беспокоит? Ты не понял? Кто-то стер тебя из базы ко всем чертям; тебя теперь нет вообще, а ты – бабки... Бабки как раз... Сейчас, погоди, я прикину. Опердень еще открыт. В глобальной Системе тебя уже нет, а вот банк, пока не синхронизирует базу клиентов с глобалом, будет выдавать по пальпатору...

Я его не слушал. Голова соображала туго, поэтому не сразу понял, что значит «меня нет». С одной стороны, здорово, что в розыск меня объявить не смогут, а с другой... Встретится замок с пальпатором, и привет. Попался. Поймают, как тогда в сортире. Домой не уехать – не везде же турникеты, только на заштатных станциях. Повсюду двери с дактилосканерами. Полезешь – привет. Опять попался. Налокотник... Я на автомате потянулся к рукаву халата, но вспомнил, что рубашку бросил в ванной. Все равно от налокотника толку не будет, если меня нет в глобале. Кто-то помог мне сбежать от Системы, да так удачно! Теперь если предки попробуют со мной связаться, им вместо месаги «абонент недоступен» вывалят «абонент не существует». Как же Салли...

– Какая Салли? – переспросил Кэтчер. Оказывается, я выкладывал вслух все, что думаю, не замечая того.

– Салли Энн, – говорю. – Мы должны были встретиться сегодня в гипермаркете в десять утра. Теперь если она...

– Салли Энн… – проговорил задумчиво Кэтчер. – Я так и подумал почему-то, когда тебя на улице увидел. Вот, думал я, идет еще один чудак с таблом разбитым; как пить дать, не обошлось без Салли Энн. Девочка-мечта. Саллиэн-алиэн.

– Ты знаешь Салли Энн?

– Кто ж ее не знает? Впрочем, пардон. Ты же естет.

– Так же, как и ты, – буркнул я. Мне не понравился его тон.

– Я это я. Потому и знаю то, что знает каждый чип-модифицированный гражданин нашей прекрасной страны.

– Что же? – спросил я с вызовом. Храбрился, чтобы заглушить мерзкое предчувствие. Все оказалось еще гнуснее, чем я мог представить. Кэтчер пощелкал клавиатурой дореволюционного терминала, и на экране появилась Салли, только не в комбике из нанокожи, а в смешном олдовом прикиде. Кажется, такая одежда раньше называлась платьем. Если вы смотрели древние плоские видео, вы знаете, о чем речь. Мне всегда казалось, что женщины в платьях похожи на воланчики для бадминтона. Но, хоть кожа у той девушки на фотке и не была черненой, я готов поклясться, что это именно Салли.

– Так она выглядела пятнадцать лет назад, – нарушил недолгое молчание Кэтчер. – За месяц до смерти.

«До смерти она выглядела не хуже, чем после», – проговорил в моей голове тот ехидный малый, который иногда норовит глупо схохмить, когда вам меньше всего хочется смеяться. Это ошибка, думал я. Мы вчера встречались. После вирта болтали с полчаса. Утром от нее пришло сообщение.

– Никакой ошибки нет, – кивая, как дроид-официант, проговорил Кэтчер. Значит, я опять размышлял вслух.

– Ты вчера встречался с призраком, – продолжил он, – а утром получил от него сообщение. Что же касается вирта... Ладно-ладно, успокойся, мальчик, не кипятись. Отец у тебя есть? Отрадно слышать. Так вот, у твоего отца тоже не очень-то много шансов было стать для нее первым. Она была порнозвездой. После чип-модификации... Не дергайся, сиди спокойно. Она зачиповалась в числе первых. Тогда это было модно и дорого. А через месяц погибла от передоза. Был скандал. Продюсер перед тем, как она умерла, вытянул у нее соглашение о передаче прав на образ; подозревали, что он же сам и подсадил ее на полиморфеус, а потом хакнул. В защите старых чипов было полно дыр, сейчас с этим все же получше. Скандал рассосался сам собой, и Салли вернулась в порно посмертно, только не в обычное, плоское, а в чипорно. На порниках с ее участием целое поколение выросло, мало найдется чипованных парней моего возраста, кто ни разу с ней не...

– Перестань! – Я не мог слушать спокойно. – Даже если это правда, ты не имеешь права трепать в реале... Стой! Я встречался с ней в реале!

– С кем?

– С моей Салли!

Я не мог больше держать язык за зубами; выложил все с самого начала, точно как вам, только не так подробно. Как увидел ее в вокзальном е-баре, как искал в Сети, как нашел и как мы договорились встретиться в Городе, чтобы жить вместе. Кэтчер не перебивал, кивал только изредка, но лицо у него было грустное.

– Что? – не выдержал я, прервавшись на полуслове. Вот тут-то и узнал самую главную гнусность.

– На вокзале ты встретил какую-то девушку, которая хотела быть похожей на Салли Энн. Таких среди естеток пруд пруди: насмотрятся паленого чипорева, потом пытаются воплотить в жизнь. Думают, их ужимки подействуют на какого-нибудь дремучего провинциала с бабками. Извини, я не хотел.

– А как же...

– Дальше было вот что, – жестко прервал он, – ты начал искать по Системе и Система дала тебе то, что ты искал.

– Ты говоришь, мало есть придурков, которые с ней не виртовали, – процедил я сквозь зубы. – Почему тогда я сам, когда шарился по порнопорталам, никогда ее не видел?

Я покраснел до макушки, как стартовый светофор в «Death Car». Нелегко признаться случайному знакомому, что до встречи с моей Салли мне случалось-таки иногда смотреть порно.

– Ты естет, мальчик, и смотрел лицензионные реалы. А Салли теперь играет только в чип-видео. Пиратам, правда, все равно, чип или не чип. Из реал-видео сделать чип-поток нельзя, в обратную сторону – без проблем. Та красотка, которую ты встретил на вокзале, как раз контрафака и насмотрелась. А может быть, ей бодизайнер навешал лапши, что специально для нее разработал образ, а сам незамысловато спер.

Должно быть, выглядел я паршиво, раздумывая над этими «приятными» новостями, и Кэтчер участливо спросил:

– Как тебя звали до того, как тебя не стало? Андрэ?

– Андрей Нетребко, – ответил я. Уже незачем было скрывать от него имя, понимаете? Показалось даже приятным представиться, чтоб он знал – перед ним не какой-нибудь айдиот без рода и племени.

– Ан-дрей Не-треб-ко, – бурчал он, тарахтя клавиатурой. – Был нетребкой, стал невостребкой. Попробуем востребовать, может, разберемся, что к чему и почему. Фас, догги... Что я вижу!

– Что? – спросил я, не обращая внимания на дурацкую шутку о невостребке, и глянул на экран. Какие-то строки.

08212031:654:01:13 watchdog: объект <Андрей Нетребко> обнаружен;

08212031:654:01:13 watchdog: вызов supervisor выполнен;

08212031:654:02:18 supervisor: установка режима invisible выполнена;

08212031:654:02:18 supervisor: вызван constructor, Image=SN...

– Тебя вели. Знакомая картина. Салли-червячок вел тебя, нетребку. Смотри, вот он перехватил инфопоток с камер, загрузил своих резидентов в Систему и стал следить, чтоб ты не сбился с пути. Что с тобой случилось в семь-десять утра?

– В семь... Когда в монорельс сел? Старик ко мне прицепился.

Я рассказал о вредном старикане, не понимая, при чем здесь он.

– Дед-наркод? – переспросил Кэтчер. – Ошибаешься. Никакой он не наркод, скорее всего. Его просто убрали с дороги, чтобы пресечь коллизию. Мне уже приходилось встречать такие штучки. Вот, видишь эти три строки в логе?

– Убрали? Кто?

– Ребята, которые тебя вели. А может быть, не ребята, а просто... В последнее время червячки обнаглели, мне кажется, ими уже не управляет никто. Чего от тебя хотели?

– Я н-незнаю, – ошеломленно выдавил я, припоминая странные утренние события. Дед-наркод. Потом странный парнишка в кепке. Надпись на табло, как будто специально для меня – с указателем. Супермаркет. Туалет-ловушка.

– Вот, нашел! – торжественно объявил Кэтчер. – Где тебя поймали?

– В туалете, – буркнул я.

– Стоп. А вот это уже непонятно.

Я покосился на него. Нет, не место поимки так его удивило. Кэтчер таращился на экран и моего ответа, похоже, попросту не расслышал. Я глянул на выделенные строки протокола, но ничего не понял. Откуда мне знать, что такое «вызов clear.db…» и дальше моя фамилия? Вызов простецкого дебила Андрея Нетребко? Говорю же, в языках не силен.

– И на старуху бывает проруха, – шептал Кэтчер. – Червячок в червячке.

– Не понимаю.

– Я тоже, – успокоил меня он. – Червячок Салли заражен. В тот момент, когда тебя поймали, поднял головку еще один ворм. Перехватил управление и вытер тебя из базы. Те, которые тебя вели, после этого не смогли бы снять деньги с твоего счета.

– А они хотели?

Я чемпион по дурацким вопросам, так что не удивляйтесь. Кэтчер, к примеру, не удивился. Попросту рассказал, что со мной хотели сделать. Чипануть и отобрать бабки, потом подсадить на е-дурь и заставить делать то, что нужно им. Только я не понял, кому это – «им», и тут же спросил об этом. Зря смеетесь, на Кэтчера я к этому времени смотрел, как на гуру. Интересно, как вы вели бы себя на моем месте.

Кэтчера мой вопрос вывел из равновесия.

– Не знаю, кто, – огрызнулся он. – Я же тебе говорил уже. Подозреваю, что не «кто», а «что». Система заражена снизу доверху, червяк на червяке. Что было дальше?

Ну, вы-то уже знаете о договоре. И что было после его подписания – тоже. Узнал и Кэтчер.

– Санитары? – переспросил он. – Какие к черту санитары! Ты таким же стал бы после чиповки. Плохи твои дела, Андрэ. Мне приходилось видеть подобные договоры. Они могут теперь чиповать тебя в любой момент, если поймают. В глобале тебя нет, но в их локальной базе кое-что о тебе могло остаться.

– Не называй меня Андрэ, – отругнулся я, с тоской спрашивая себя самого: «Что же делать?»

– Добро, не буду. Как же тебя называть, мистер Икс?

– Что мне делать, Кэтчер? – спросил я вместо ответа. Кэтчер молчал.

За окном кабинета шевелились бесформенные тени, будто кто-то пытался заглянуть внутрь. «Кусты всего лишь», – подумалось мне. Отвлекся буквально на пару секунд; когда снова глянул на хозяина юридической конторы, тот сидел, откинувшись на спинку кресла, и на меня глядел с прищуром. Правой рукой он прикрывал нижнюю часть лица, словно придерживал слова, готовые сорваться с губ, или пытался скрыть улыбку.

– Что делать? – повторил я.

– Чиповаться, – был ответ. Моя реакция не удивила Кэтчера, он поспешил успокоить: – Чего ты вскинулся? Я не собираюсь повалить тебя на пол, проковырять твой череп отверткой и всунуть в дырку чип. Приходилось тебе слышать о симульчипах?

– Нет, – ответил я, усаживаясь. Я не врал, даже слова такого до той поры не слышал. Он стал рассказывать. Мне такое в страшном сне не снилось, что я от него узнал. Оказывается, вокруг мертвых чипанутых айдиотов крутится банда стервятников, которые только тем и заняты, что снимают с трупов чипы. Это незаконно в полный рост, но они как-то так устроились, что Система их не замечает. Казалось бы, какой прок воровать чипы, если чипуют бесплатно?

– Бесплатно, если в голову вставлять, – рассказывал Кэтчер. – Эти отдают на руки. Зачем? Представь: штуковина, которая к тебе попадает, – почти человек. На его имя можно открыть счет в банке, зарегистрировать бизнес, управлять фирмой от его имени. «Оно» может перемещаться по Городу, открывать двери...

– Как? – спросил я, поборов отвращение. – Тела-то нет.

– Во-первых, не всегда оно теперь нужно – тело. Замки можно и через Сеть открывать. Во-вторых, у тебя-то ведь тело есть. Если нужно для дела, цепляешь в базе данных Системы свою радужку или отпечатки пальцев к симульчипу и вперед. Делаешь ты, отвечает хозяин симульчипа. Мертвец.

– Как же Система перед ним двери открывает, если он мертвец?

– Забыл сказать, – Кэтчер хмыкнул. – Смерть айдиота не регистрируется. Для Системы он жив-здоров. Это тоже денег стоит, но и симульчипами они торгуют не в убыток себе. Кроме того, к симульчипу еще нужен мозг-эмулятор.

Тут Кэтчер заметил на лице потенциального клиента неуверенность (сказать честно, я никак не мог переварить новости), но истолковал неправильно и бросился спасать положение. Это не так дорого, убеждал он, мозг-эмулятор нужно купить всего один раз, а чипы в нем сменные. Если клиент покупает у него, Кэтчера, мозг, первый симульчип получает бесплатно. Ничего противозаконного в перепродаже мозга нет, а симульчип вообще с юридической точки зрения продаже не подлежит. Он и не продается. Контора оказывает уважаемому клиенту консультационные услуги. Какие? Очень хороший вопрос. Оказывает услуги по защите информации. Естественно, все законно, вот и патент есть, можно ознакомиться. Фирма существует уже более трех лет, ни одного случая...

– Кэтчер, у меня же нет денег, – прервал я его. Терпеть не могу, когда мне пытаются что-то втюхать.