Артем стоял на коленях, привязанный к столбу. Сознание замутнено, один глаз заплыл и не открывался, второй без контактной линзы показывал плохо. Связанными над головой руками он не мог даже пошевелить, а согнутые в коленях ноги затекли настолько, что оставалось двигаться лишь мысленно, в мечтах. Он тут же вспомнил шутку о том, что сможет ходить только под себя, а плавать – только если будет много ходить. Бродил такой анекдот среди коллег на работе… только сейчас ему было совершенно не смешно. Неподалеку хрипела Марьяна – ею без устали занимались трое мигрантов. Помимо чисто физической невозможности двигаться, на Артема еще и ступор напал – такое странное заторможенное состояние, когда ты вроде всё понимаешь, но ничего сделать не можешь.
– Э! – прохрипел он, – звери! А ну отошли…
В этот же момент откуда-то слева прямо по щеке прилетел удар подошвой ботинка.
– Путь к Богу – это путь ислама! Слышишь меня, кафир?
Голова Артема трещала и звенела. Он косвенно понимал, что ему талдычит этот чужой…
– Знамения Аллаха уже ясны, признавайте ислам!
– Христиан нельзя считать «неверными» с точки зрения шариата… – прохрипел Артем.
– Заткнись! – злобно процедил чужой и снова ударил ногой в голову. – Руководство для верующего – Закон Всемогущего, Всезнающего Аллаха. А неверующий следует законам, придуманным людьми. Людские законы постоянно меняются и противоречат друг другу, это очень ненадежный ориентир, кафир!
– Почему же, скажи мне, – произнес Артем, – когда мекканские язычники обвинили мусульман в нарушении общепринятых законов, спустя некоторое время Аллах ниспослал пророку Мухаммеду 217 аят суры Аль-Бакара, дозволяющий сражаться в запретный месяц? Это ли не подтверждение того, что ваши законы также написаны человеком?
– Заткнись, кафир! – чужой снова ударил Артема, только теперь рукоятью ножа. Артем потерял сознание. Чужой бесцеремонно разжал челюсти бедолаги и отточенным движением отрезал язык жертвы. Из язычной артерии хлынул поток крови, заливая одежду и тело Артема. Достаточно быстро ослабленный организм несчастного покинула его душа.
Закончив издеваться над девушкой, трое подошли к тому, что с ножом в руках.
– Куда их, Ахмед?
– Бросьте их тела в тот колодец и сожгите дом!
Примерно 6000 лет назад, в долине двуречья, на юге современного Ирака.
Николай руками и ногами помогал себе всплыть как можно скорее и в какой-то момент внезапно ощутил сильное течение воды. Через несколько секунд он жадно вдохнул воздух, но, проморгавшись после всплытия, заметил, что окружение не было похоже на то место, где он нырнул в воду – вместо подземного пещерного озера он оказался в полноводной реке, которая несла его куда-то.
– Что опять такое? Снова сон?
Но это не было похоже на сон, пришлось активно грести в сторону берега.
«Но во сне я же не могу знать, что это сон? Во сне такой вопрос не возникает, значит это не сон… Но и наяву такого быть не может… Не мог же я телепортироваться неизвестно куда», – думал Николай.
Наконец, он доплыл до берега и начал выходить из воды, неуклюже шагая по камням, ракушкам и веткам деревьев. Мокрые трусы облепили его таз, сливая по ногам лишнюю воду и оставляя на коже узоры слипшихся черных волос.
Несмотря на жаркий день и ясное небо, на берегу не было отдыхающих – ни палаток, ни костров, ни аромата шашлыка, ни радостных возгласов купающихся детей.
«Странное место… хороший пляж, а никого нет. Даже следов никаких, будто сюда не ступала нога человека. Интересно… Но самое ужасное, что я даже не рядом с подземельем всплыл – там же нет никаких подобных водоемов… Да и время года холодное… Может, я утонул? Банально не хватило воздуха и вот результат. Может, меня сейчас там откачают и я вернусь, как ни в чем не бывало? Мне же нельзя умирать, мне ещё кредит надо получить и заплатить за спокойствие семьи…».
Ближе к вечеру, на закате, вдали показалась группа людей в халатах. Но халаты были не как у докторов в больницах и поликлиниках – они были длиннее и не такие белоснежные.
Николай сначала замер, затем спрятался в прибрежных зарослях. Процессия чинно прошагала мимо. Со стороны было похоже, что это некий вельможа и его подданные – именно так выглядела и классифицировалась в его сознании группа людей, выглядевшая как на страницах учебника истории.
«Это еще кто, может фильм снимают?» – спросил он сам себя. По внешнему виду люди были похожи на сектантов, поскольку форма одежды не соответствовала современным трендам. Расовый признак людей больше относился к арабскому типу.
«Однозначно здесь что-то не так… это явно не поляки, а пустынная степная земля – никак не Смоленщина», – думал он.
Поднявшись на ближайший холм, Николай осмотрелся – на расстоянии прямой видимости никаких населенных пунктов и следов деятельности человека не наблюдалось.
«Пойти по следам аборигенов? А если каннибалы?» – мучил он сам себя жуткими вопросами.
Видов ночного неба он так и не дождался – сон сморил, несмотря на пустой желудок. Наутро, проснувшись с болью во всех частях тела, он спустился к реке, чтобы умыться.
Стоя по колено в воде, он вдруг услышал со стороны берега голоса, направленные в его сторону.
– Ар му ни. Дыр!
Николай вздрогнул от неожиданности и обернулся.
– Простите, не понимаю. Может, на английском попробуем?
– Уб ры год! Ррод дур абн!
Двое подошли к Николаю и убедительно «попросили» встать на колени. Позади них был тот самый вельможа, что и накануне вечером.
– Что вы себе позволяете? Я президент России, я требую доставить меня в наше дипломатическое представительство! Я требую посла!.. и адвоката! – добавил он.
Главный махнул головой, после чего процессия продолжила движение, а Николая принудили двигаться следом.
Следуя за непонятными чужаками, Николай добрел до какого-то поселения. Строения выглядели просто и непривычно – ничего общего ни с европейской архитектурой, ни с деревянным зодчеством русского севера. Это были небольшие бежево-серые хижины из глины и соломы, не подчинявшиеся своим расположением четкому градостроительному плану.
«Явно дикари какие-то» – отметил про себя Николай.
В условном центре этого поселения уже начали выделяться более серьезные дома с лестницами, оградами и колодцами.
Они вошли в какой-то большой дом – по сравнению с предшествующими хижинами это был не меньше, чем дом культуры или здание академии наук. По современным же меркам это был не более чем обычный двухэтажный дом на четыре квартиры где-то в провинции. Оставив Николая в центре зала, сопровождавшие его люди разошлись по разным углам. Сбежать бы он явно не смог, поэтому остался стоять в ожидании продолжения. Через некоторое время, наконец, вошел тот самый вельможа в сопровождении еще двоих.
Речь чужаков совершенно не воспринималась сознанием, поэтому в каждой логической паузе речи вельможи Николай произносил:
– Я президент России, я требую доставить меня в наше дипломатическое представительство!
Так прошло около часа. После безрезультатного разговора главный махнул рукой и кивком головы указал своим слугам вывести Николая. Его поместили в подземную комнату, опустив на веревке через верхний люк. Благо, что комната была сухая и чистая, без сожителей и диких зверей.
– Эй, вы слышите, я вызову сюда военную авиацию и здесь всё сравняют с землей. И плакали ваши хибарки!
«Вызову огонь на себя… ага, как же. Даже телефона нет. И что они на мои трусы косились? У них нет таких картинок, что ли? Обычные семейники в горошек, что такого?».
В таком режиме прошло много дней и ночей. Ему один-два раза в день приносили печеную лепешку и глиняный графин с водой, а также выпускали справить нужду. Из-за взаимного непонимания речи, Николай перестал пытаться говорить с чужаками.
Долго ли, коротко ли, но в какой-то момент начался новый виток переговоров. На одной из прогулок Николай заметил, как группа туземцев волоком тащит достаточно крупный и тяжелый камень. Заметив неподалеку несколько обрезков крупных веток и стволов дерева, Николай показал им, что можно уложить несколько таких обрезков в ряд, после чего прокатить по ним любой груз. Туземцам это понравилось и они лихо доставили свой камень в нужную точку. Затем Николая привели на стройку, где он дал советы по подъему тяжестей через блок, объясняя свои слова рисунками на песке.
Постепенно взаимное доверие росло, даже через какое-то время вельможа начал явно уважительно относиться к Николаю, из-за чего ему стало казаться, что теперь он главный в этом поселении, а вельможа ему прислуживает.
О проекте
О подписке