Родова

Сыну Сергею

 
Это дерево вечно растет.
Его корни в глубинах пространства,
В кроне, в листике каждом течет
Кровь язычества и христианства.
 
 
Перемешана, смешана кровь
И от буйства к спокойствию духа
Прорастала и крепла любовь,
И коснулась дыханием слуха.
 
 
О, далекие предки мои,
Россияне – сыны вольнодумства,
В моем сердце доныне горит
Ваш огонь доброты и безумства.
 
 
Я листочек на ветке любви,
Все мы в мире и вечны, и тленны.
Дай-то Бог, чтобы в нашей крови
Не пропали великие гены.
 
 
Горе сгинет и смута пройдет,
Даст нам Бог высоты и простора.
Покаянное время грядет,
Русь, Россия – судьба и опора.
 

«Я сын любви, я внук раздора…»

 
Я сын любви, я внук раздора,
Вокруг пустынные поля,
И за пределами простора
Еще просторнее земля.
 
 
А за спиной все смято, сжато —
В сундук железный под замок…
Мне новой Родины не надо,
Она одна – как Свет, как Бог.
 
 
И я любви своей не скрою,
Не отрекусь и на огне.
И все прошедшее со мною,
И все минувшее во мне.
 
 
Вновь мировая зреет ссора,
Стою на огненном Крыльце —
Я сын любви, я внук раздора,
Отец и дед – в одном лице.
 

«Как цветок придорожный, поникну…

 
Как цветок придорожный, поникну
На исходе холодного дня,
Проходящему поезду крикну,
Не услышат в вагонах меня.
 
 
Только ветром размытые лица,
В желтых рамах успеют мелькнуть.
Будет пыль над землею кружиться,
Оседая на рельсовый путь.
 
 
Оседая на травы степные,
Осыпаясь на плечи и грудь…
Простучали колеса стальные,
Скорый поезд назад не вернуть.
 
 
Улетел за седые отроги,
То ли в сказку опять, то ли в быль…
Одиноко стою у дороги —
Оседает столетняя пыль.
 

Погорельцы

 
Раскатали домишко по бревнышку
И снежком притоптали дымок,
И навстречу студеному солнышку
Покатили свой хилый возок.
 
 
Что их ждет впереди за холмами?
Что им темное небо сулит?
Снег тяжелый скрипит под ногами,
Спотыкаясь, собака скулит.
 
 
Неизвестность, неясность, тревога
И надежда, что это – пока…
И петляет, петляет дорога —
Будто тянется нить из клубка.
 
 
Размотается пряжа не скоро,
И не скоро окончится путь,
У чужого приткнется забора
Этот горький возок отдохнуть…
 
 
И живем мы спокойно на свете,
На душе ни тоски, ни вины.
Тянут воз свой российские дети
По дорогам любимой страны.
 

«Из прошлого высвечен сердцем…»

 
Из прошлого высвечен сердцем
Нетленный родительский дом,
В нем зыбка с кудрявым младенцем
Качалась под звездным окном.
 
 
Осеннее небо пугало
Печальной своей глубиной,
И зыбка пылинкой витала
В тумане меж светом и тьмой.
 
 
Казалось, что мир этот хрупкий
Рассыплется вдруг среди дня,
Но женские теплые руки
Вселяли надежду в меня.
 
 
И я привыкал понемногу
К пространству за темным окном,
Вначале пять метров к порогу…
А позже покинул и дом.
 
 
В пути постигал расстоянья,
Пространство манило, влекло,
И время земного скитанья
Так быстро бежало, текло.
 
 
То время подернуто дымкой,
Но вижу за той пеленой,
Как женщина с доброй улыбкой
Склоняется вновь надо мной.
И женские руки в надежде
Ласкают белесый мой чуб,
И я просыпаюсь, как в детстве,
И… «мама!» – срывается с губ.
 

«Три женщины любимых, три печали…»

 
Три женщины любимых, три печали
У трех дорог меня всегда встречали.
Три женщины любимых, три огня
От злых напастей берегли меня.
Три женщины любимых на земле,
Три мотылька, светящихся во мгле,
За них готов молиться день и ночь —
Храни их, Боже: мать, жену и дочь.
 

«Вот и вышел намеченный срок…

В. Н.

 
Вот и вышел намеченный срок,
Приумолкли походные трубы.
С этой женщиной пить бы медок,
Целовать ее сладкие губы.
 
 
С этой женщиной век вековать,
Только что мне от века осталось.
Где моя молодецкая стать
И куда моя юность умчалась?
 
 
Исходил я немало дорог,
Верил в силу свою и отвагу…
С этой женщиной пить бы медок,
А не горькую, горькую влагу.
 
 
Протекли мои годы в песок,
Слишком призрачны были победы.
С этой женщиной пить бы медок
И хмелеть от вечерней беседы.
 
 
В этом мире неясных тревог
Я молю всемогущего Бога —
С этой женщиной пить бы медок
До того, до последнего срока.
 

«Душой ничуть не покривлю…»

 
Душой ничуть не покривлю,
Когда сравню тебя с Мадонной,
С той недоступной и покорной,
Чей взгляд божественный ловлю.
 
 
Душой ничуть не покривлю,
Сказав, что есть на свете чудо,
Средь сумасшествия и блуда —
Святую женщину люблю.
 
 
Скажу спасибо сентябрю
За ту, негаданную встречу.
Я новый год в душе отмечу —
Душой ничуть не покривлю.
 

Мольба

 
Храни тебя мой Бог,
Меня – твоя Богиня.
Где движется песок,
Там вечная пустыня.
 
 
Где тысячи дорог,
Невидимые взору,
Там движется песок,
Не под гору, а в гору.
 
 
Моя судьба, мой рок,
Мираж, с которым спорю.
Там движется песок
К сиреневому морю.
 
 
Там движется песок,
Как будто кровь под кожей…
Храни тебя мой Бог,
Да и Богиня тоже.
 

«Эта женщина Востока…»

 
Под тяжестью твоей огромной боли
Я не согнусь, хоть и былинка в поле.
А ты могуч, руками камни крошишь,
А боль былинки выдержать не можешь.
 

Н. Рашидова (Авторский перевод с узбекского)

 
Эта женщина Востока
Говорит и говорит,
Нескончаемым потоком
Речь, как реченька журчит.
 
 
Я слова не разбираю,
Не моя на то вина,
Но я сердцем понимаю,
Что волнуется она.
 
 
Что в душе ее тревога,
Что в душе ее печаль.
У нее одна дорога,
У меня другая даль.
 
 
Но на миг соприкоснулись
В оглушающей тиши
И на оклик оглянулись
Две былинки, две души.
 

«Рисую осенний пейзаж…»

 
Рисую осенний пейзаж,
Оранжевой краской рисую.
Сменяется явь на мираж,
Уйти в неизвестность рискую.
 
 
Сменяется день на закат,
В рубахе малиновый вечер.
Плывет над землей листопад
И листья щебечут: «До встречи».
 
 
До той недалекой поры,
Когда распускается верба
И радужный смех детворы
Взлетает до синего неба…
 
 
Рисую осенний пейзаж —
Прекрасный кусочек природы.
И женская прихоть и блажь —
Всего лишь измена погоды.
 

«…Из той поры до нынешнего дня…»

 
…Из той поры до нынешнего дня
Летит, летит: «Не разлюби меня», —
И готов поклясться на крови,
Я от твоей не отрекусь любви.
Когда вдали забрезжит ливень-свет,
Мы вдруг поймем, что нас уже здесь нет,
Лишь голоса, да отголоски дней,
Судьба твоя растворена в моей.
И потому безудержно любя
И среди звезд я отыщу тебя…
 

«Сколько прошел дорог…»

 
Сколько прошел дорог,
Сколько спалил мостов,
Слишком печален итог —
Много могил и крестов.
 
 
Сколько друзей схоронил,
Сына отнес на погост.
Кто из неведомых сил
Сжег этот крохотный мост?
 
 
Господи, что впереди,
Пламень в душе или лед,
Молот тяжелый в груди
В ребра безжалостно бьет.
 
 
Что же мне делать теперь,
Новые строить мосты?
Двери слетают с петель —
Поле, снега и кресты.
 

«Все, что от жизни возьму…»

 
Все, что от жизни возьму, —
Все, уходя, возвращу.
Канув в кромешную тьму,
Всем ли и все ли прощу.
 
 
Все ли прощу я себе,
Все ли могу я прощать,
В этой заблудшей судьбе —
Было о чем мне вещать.
 
 
Было о чем сожалеть,
Крест свой нелегкий неся…
Мог бы давно умереть —
Без отпущенья нельзя.
 
 
Без отпущенья грешно,
Раньше, до Судного Дня,
Всем отпущенье дано…
Нынче простят ли меня?
 

«Сколько потеряно…»

 
Сколько потеряно,
Сколько не найдено.
Жил неуверенно —
Счастье украдено.
 
 
Времечко сдвинуто
Ветрами зимними,
Душенька вымыта
Белыми ливнями.
 
 
Что же осталось:
Дорога нездешняя,
Сердца усталость.
Да грусть безутешная.
 
 
Жил бы уверенно,
Зная доподлинно —
Что не потеряны
Совесть и Родина.
 
 
Ниточка тонкая —
Дума заветная.
Жизнь моя горькая,
Жизнь моя светлая.
 
 
Утро по полю
Дымкою стелется,
В лучшую долю
Трудно, но верится.
 

Предчувствие

 
Все сильней, сильнее
Белый снег валит.
К вечеру яснее
Голова болит.
 
 
К вечеру сильнее,
Как не берегись!
Глупая затея —
Эта наша жизнь.
 
 
Все чужие боли,
И своя к тому ж,
По господней воле —
Я поэт и муж.
 
 
По господней воле
Нужен там и тут,
Во широком поле
Чьи-то кони ржут.
 
 
Во широком поле
Разгулялся зверь,
По своей-то воле…
Кто готов теперь?
 
 
За тебя сразиться,
Пресвятая Русь!
На чело ложится
Мировая грусть.
 

Сорокалетним

 
…До тридцати поэтом быть почетно,
И срам кромешный – после тридцати…
 

А. Межиров

 
До тридцати разбрасывали камни,
Искали чувств глубоких родники.
От слов тяжелых закрывали ставни,
Напуганные правдой земляки.
До тридцати вливали в наши уши
«Святую» ложь, пускали пыль в глаза…
На всю страну кричали наши души,
По всей стране молчали голоса.
Не оправданье – долгое молчанье,
Все это в нашей скажется судьбе.
Но чистых слов прекрасное звучанье
Мы постарались сохранить в себе.
И время нас по-своему венчало,
Нам много лет, но грех нас в том винить.
Мы много передумали сначала,
Чтоб нынче с болью в сердце говорить.
И чистых слов мы не забыли давних,
До сорока сумевшие дожить —
Пришла пора. Мы собираем камни,
Чтоб родники от скверны оградить.
 

«Все больше зимние пейзажи…»

 
Все больше зимние пейзажи
Рисует мальчик, мой сосед,
И дарит девочке Наташе,
И говорит: «Прекрасный цвет».
 
 
Белеет серый лист бумаги
Под кистью юного творца,
Белеют рощи и овраги,
И снег белеет у крыльца.
 
 
Белым-бело по всей округе,
Что уместилась в полотне…
И мчит малыш к своей подруге
На белом, белом скакуне.
 
 
Рисуй, малыш, все белым цветом,
Пока так чувствует рука,
Пока еще ты с белым светом
Лишь познакомился слегка.