«Йога-Васиштха», VI–XIV век, приписывается мудрецу Валмики, который сказал: Для изучения диалога между Рамой и Васиштхой пригоден тот, кто чувствует, что он привязан к этому миру и должен быть свободным, и тот, кто не совершенно глуп и не совсем просветлен.

«Он лежал на диване, перебирая в памяти запахи съестного: отвратительный вкус жирной рыбы и волнующий запах, исходящий от нее, пьянящий аромат пекарни и скука булок. Он выдумывал обеды из восхитительных благовонных блюд, которые проносят у него под носом, дают понюхать, а потом выбрасывают. Вот если бы было можно питаться, как Иегова – «Благоуханием приношений в жертву ему!».

Я открыл оглавление сборника повестей Ивлина Во, которые от скуки читал, наугад открывая страницы, и прочел название повести – «Мерзкая плоть». Да, действительно – мерзкая плоть. Это настроение постоянно преследовало меня последние несколько недель. Вид пищи и даже ее запахи вызывали у меня стойкую антипатию, наподобие той, которую я испытывал утром, в молодые годы, после изрядной выпивки вечером. Алкогольная интоксикация обычно длилась до обеда и после этого сменялась зверским аппетитом». Может быть, потеря аппетита связана со стойким эндотоксикозом, возникшим как следствие заболевания печени, почек, ЖКТ или новообразования», – думал я сначала. Я сделал полное обследование, но ничего подозрительного обнаружено не было». Возрастная норма, – пожал плечами терапевт, рассматривая рентгеновские снимки и результаты анализов. – Двигайтесь побольше, бегайте трусцой по утрам…» В справочнике терапевта я нашел еще одну возможную причину потери аппетита – нервные и психические заболевания. Это меня определенно насторожило. Дело в том, что одновременно с потерей аппетита я стал отмечать новый и не присущий мне ранее феномен периодического изменения ракурса восприятия действительности. Иногда я ловил себя на мысли о том, что я мысленно использую местоимение «Он» вместо «Я». Наиболее частой формой такого изменения ракурса восприятия было состояние отстраненного наблюдения за собственными действиями. Но однажды я использовал в разговоре с приятелем вместо «Я» местоимение «Он». Эпизод, в котором я сказал о себе: «он думает, что…» вместо: «я думаю, что…», чрезвычайно меня встревожил. Ранее, в период увлечения философией и практикой йоги, я пытался практиковать технику «свидетеля», то есть стороннего наблюдателя. Техника эта требовала постоянного удержания внимания в положении вне тела и была очень трудна для меня. Теперь передо мной встала обратная задача – удерживать сознание в теле. Задача эта была не так трудна, но сам факт наличия подобной проблемы очень тревожил меня. Что происходит? – неужели это симптомы дебюта шизофрении? Утешительными были две вещи – мой вес после начального и довольно резкого уменьшения, оставался неизменным, а «выскальзывания» «Я» из тела не учащались и происходили в состоянии вынужденного безделья, например, в транспорте или в пограничных состояниях между сном и бодрствованием. Я понемногу успокоился и стал анализировать причины, которые могли вызвать эту психосоматическую реакцию. Момент истины наступил, когда я возобновил работу над установкой для ксеноновой терапии, которую прервал из-за отсутствия ксенона около месяца тому. Здесь, nota bene, необходимое для дальнейшего повествования: мое хобби – конструирование. Специализация – конструирование аппаратуры для физиотерапии. Я работаю в предприятии, которое использует некоторые мои разработки, и таким образом предоставляет мне определенную свободу в выборе тематики деятельности. Итак, получив в свое распоряжение очередную порцию ксенона, я решил испытать работоспособность макета установки, которую я разрабатывал. Привычно прижав к лицу маску для ингаляции ксеноно-кислородной смесью, я установил параметры ингаляции и запустил установку. Концентрация ксенона была небольшой и вполне позволяла контролировать показания измерительных приборов установки. По мере роста концентрации ксенона начал развиваться известный мне, по предыдущим экспериментам, ряд изменений психического состояния – легкое опьянение, эйфория, легкий звон в ушах и… неожиданно мое сознание выскользнуло из тела и оказалось левее левого плеча на высоте около метра над головой. «Я» уставился на свою голову в этой необычной проекции и экран дисплея прибора на которую были направлены глаза «Моего» физического тела. Помню, меня удивили две вещи: довольно явственно видная проплешина на темени, о существовании которой я ранее не знал, и необычный ракурс дисплея, на котором «Я», как не вглядывался, не мог разглядеть значения концентрации ксенона. «Какой же сейчас процент ксенона в ингаляционной смеси?» – думал «Я». – Неужели, прибор вышел из строя и подает для ингаляции газовую смесь с критическим уровнем ксенона, а то и чистый ксенон? В этом случае, безусловно, возможны галлюцинации, в том числе и иллюзия выхода из тела. Нет, это невозможно, так как «Он» должен был бы расслабиться и упасть со стула или, во всяком случае, перестать прижимать маску к лицу», – решил «Я». Странно, но все эти «размышления» не были эмоционально окрашены и были простой констатацией фактов. Послышался шум открываемой двери и шаги. Пришла уборщица, сейчас «Он» повернет голову и снимет маску, подумал «Я». Интересно, заметил ли «Он» мое присутствие?

«Он», действительно, повернул голову, но маску не снял, а просто знаками показал уборщице, что просит ее не мешать и заняться уборкой других помещений. Она, понимающе кивнула головой и прошла в смежную комнату. Мой двойник, закрепил маску ремешками на затылке и, освободив таким образом руки, деловито пробежался по клавиатуре прибора, меняя параметры ингаляции, взял в руки блокнот и ручку, откинулся на спинку кресла и приготовился фиксировать ход опыта. Послышался щелчок клапана напуска ксенона. Дыхательный мешок начал расти в объеме. Мало помалу, движения руки становились все более вялыми и, наконец, она выронила ручку и соскользнула с колен.

«Хирургическая стадии наркоза», – констатировал я. Одновременно с наступлением этой стадии, сила, удерживающая точку моего восприятия ослабла, и она смогла переместиться поближе к экрану. Датчик ксенона показывал 67%, 68, 69… «Если подпрограмма защиты не сработает, этот опыт станет последним в его жизни, – подумал я. – Ксенон вытеснит кислород из дыхательного мешка и он умрет от асфиксии. Что будет со мной после этого? Бесконечные блуждания в лабиринтах Бардо? Или восприятие просто погаснет?» 71% – раздался щелчок закрывающегося клапана напуска ксенона. Дыхательный мешок, наполненный на 2/3 равномерно поднимался и опускался в такт дыханию. Кислородный клапан периодически постукивал, восполняя убыль кислорода в дыхательном мешке. Сколько времени возможно такое состояние? Наверно не больше нескольких часов до исчерпания адсорбера углекислоты. Может быть, и меньше, если выключат электроэнергию или зависнет компьютер, который управляет установкой. Может быть, уборщица разбудит его? Мгновенное перемещение точки восприятия и я увидел в одном из помещений женщину, которая сметала стружку со станка. Судя по всему, работы у нее было еще на час – полтора. Я переместился в точку непосредственно перед ее глазами, пытаясь привлечь внимание. Бесполезно, – очевидно, что она меня не видела. Мои попытки произвели на нее такое же действие, как если бы я попытался согнать муху с экрана монитора, тыкая в нее курсором мышки… Еще одно перемещение и я снова рядом со «своим» телом.

«Интересно, что сейчас происходит в «Его» теле? Наверно, это можно узнать, если переместиться в его голову…» – эта мысль была последней из моих мыслей в отдельной от тела точке восприятия.

Глава 1

Осознание того, что это люцидное сновидение, пришло, как обычно, не сразу. Сначала я бессознательно переживал ощущение присутствия на каком-то, привольно раскинувшемся в гористой местности, ландшафте, центральным элементом которого было строение из тесаного дикого камня. Перед входом в строение была небольшая, покрытая мелким гравием, площадка. За площадкой начинался обрыв, край которого густо зарос кустарником. За обрывом открывалась изумительная панорама горной страны. Горные вершины были озарены странным пульсирующим светом. Красота этого пейзажа и пульсирующий свет принесли с собой привычное состояние осознанности. «Ага, это осознанное сновидение!» – с удовлетворением подумал я. Однако, обычно следующего за этой мыслью обострения восприятия и сияния предметов сновидения почему-то не произошло. Все оставалось абсолютно будничным, особенно входная дверь в строение и кнопка электрического звонка на наличнике двери. «Странно, – подумал я. – Может это не сон? А что это за пульсирующий свет на вершинах гор?» Я обернулся – на сей раз мерцание исчезло и горные вершины были озарены ровным светом заходящего солнца. Я провел рукой по шершавой от непогоды поверхности двери. Ощущение шероховатости было очень естественным. «Странно, очень странно», – в замешательстве пробормотал я и машинально нажал кнопку звонка.

Резкая трель заставила меня отпрянуть от двери – никогда еще осознанные сновидения не давали столь ошеломительного эффекта реальности происходящего. Пытаясь подавить нарастающую как лавина панику, я подпрыгнул. Прыжок и затем медленное опускание на землю, пожалуй, единственный способ убедиться, что ты в сновидении. Какой бы подробной ни была действительность сновидения, но обеспечить привычную силу тяготения она почему-то не может. Прыжок получился замедленным. «Ну, слава богу, это сновидение!» – с облегчением подумал я. Между тем, дверь открылась… На пороге стояла высокая молодая женщина с правильными чертами лица и приветливой улыбкой. Женщина была в строгом черном брючном костюме. Я рассматривал ее со смесью восхищения, опасения и нерешительности – она была мне совершенно не знакома. Ранее сюжеты моих осознанных сновидений часто включали знакомых мне по повседневной жизни мужчин и женщин. Незнакомцев я никогда не встречал, и воспринимал это как неспособность внимания сновидения создавать самодеятельные личности. В этом сне ситуация была одновременно интригующей и пугающей. Я приготовился извиниться и уйти от греха подальше, но женщина произнесла:

«Заходи, раз сумел меня найти. Я тебя ждала». Отчетливость ее речи и это многозначительное – «ждала», вновь поставили меня на грань неконтролируемой паники. В районе солнечного сплетения появилось чувство сжатия. Однако о том, чтобы повернуться и уйти, не могло было быть и речи, тем более, что женщина ступила внутрь помещения, явно предлагая мне зайти. Я оглянулся на горный пейзаж, он по-прежнему был освещен ровным багровым светом заходящего солнца.

«Сон это или наяву заварилась такая каша, что похуже всякого сна?» – подумал я, нерешительно ступая вслед за женщиной в просторную и хорошо освещенную гостиную. Источника света я обнаружить не мог. Убранство комнаты состояло из низкой мягкой мебели и застекленных шкафов, уставленных затейливыми сосудами, статуэтками и какими-то предметами непонятного назначения. У одной из стен между кресел стоял низкий столик, к которому направилась хозяйка. На стену над столом падали четкие прямоугольники света заходящего солнца. Предложив мне сесть, женщина уселась первой. Я последовал ее примеру, поражаясь тому, что мое внимание сновидения совсем не ослабевает, как обычно, а напротив, как бы становится все более прочным. Мое внимание привлекла ручка, которая лежала на столе. Присутствие ручки, да еще на самом видном месте, в комнате, в которой не было видно ни книг, ни бумаги, было странным. Кроме того, колпачок ручки подмаргивал прерывистым светом! Вдруг я вздрогнул от неожиданности – это была та самая авторучка, которую я сделал для пробуждения осознания во сне.

– Да, это та самая ручка. Она привела тебя сюда, – сказала женщина.

Наступило молчание. Я напряженно сопоставлял свидетельства того, что это сон: замедленный прыжок и вспышки на вершинах гор с потрясающей, не сновидческой реальностью происходящего. Куда отнести вспыхивающую авторучку, я не знал. На случай, если это все-таки не сон, а какое-то странное приключение, которому предшествовала амнезия при неизвестных мне сейчас обстоятельствах, я постарался сделать вид, что вполне контролирую ситуацию, и вопросов: «Где я? Что со мной?» от меня ждать не следует.

– Прекрасный вечер и вид из окна великолепный, – сказал я и вопросительно уставился на хозяйку, надеясь, что она скажет что-нибудь, проясняющее мое положение.

– Я думала, ты спросишь, нет ли у меня телефона? – с улыбкой ответила женщина.

«В самом деле, как это я сразу не сообразил, болван», – подумал я и с притворным безразличием сказал – Да, я бы хотел позвонить, если это возможно.

– Ты в сновидении. Какой смысл звонить во сне?

Волна радостного изумления накрыла меня. Нельзя сказать, что я поверил женщине, но сама возможность такого многообещающего сюжета осознанного сновидения была потрясающа. Повертев в руках ручку, которая снова стала подмаргивать, я подбросил ее. Вращаясь и описывая своим вспыхивающим колпачком сложную кривую, ручка плавно, совсем не по-земному, опустилась на стол и, несколько раз подпрыгнув, остановилась. Сон, но какой сложный и убедительный!

– Да, конечно. Но где мы находимся, и кто ты? – сказал я, с наслаждением ожидая ответа и любуясь хозяйкой, с чувством художника разглядывающего свою картину.

– Ты видишь во сне мой мир. Я вызвала тебя сюда для важной беседы. Тебя привела сюда вот эта ручка, – сказала она, небрежно кивнув в ее сторону.

– О том, кто такая я, мы поговорим позже, когда ты узнаешь, кто такие мы и вы.

Хозяйка этого странного места явно ставила меня в подчиненное положение. Странная претензия плода моего воображения на самостоятельное мнение и даже превосходство, забавляла и восхищала меня.

– Ты хочешь сказать, – произнес я, тоже пользуясь местоимением «ты», – что кроме нас – сновидящих людей, есть еще вы, отличные от бодрствующих и спящих людей?

– Я хочу сказать, что кроме вас – двойников, есть мы – люди. Конечно, мы не называем себя так. Я употребила эти понятные тебе слова – «люди и двойники», просто для того, чтобы ты понял характер наших отношений. Двойники-духовидцы давно догадывались, что кроме их тел существуют высшие формы, которые они называют ангелами-хранителями, эфирными, ментальными, каузальными и прочими телами. Вот одно из этих тел перед тобой, – с еле заметной насмешкой сказала она. – Ты рад?

«Боже мой, – подумал я, – говорящий Человеческий Шаблон из книг Кастанеды!» От моего радостного оживления не осталось и следа. Причина этого состояла в том, что я вдруг осознал, что из этого сна, пожалуй, не так легко проснуться. Я с тоской вспомнил гравийную дорожку, по которой подошел к этому дому. «Надо было вернуться, но куда?» – подумал я. Делать нечего, единственный выход – продолжать эту беседу. С деланной рассудительностью я спросил:

– Ладно, пусть вы люди, но почему мы двойники? Двойник, эфирный, к примеру, – для нас это что-то возвышенное, духовное. Из твоих слов следует, что для вас слово двойник имеет другой, обратный смысл.

– Но у вас есть и другое значение слова «двойник». Двойники президента, например, – бесправные и безымянные манекены, – без тени улыбки сказала она. – Пожалуй, если откровенно, то для нас вы то же, что для вас домашние животные.

1 2 3

Бесплатно

4.71

(7 оценок)