II глава

На волоске судьба твоя

Враги полны отваги,

Но, слава богу, есть друзья,

И, слава богу, у друзей есть шпаги!

Ю. Ряшенцев

Мало-помалу из ящика извлекли целый ряд самых разнообразных предметов и разложили их на песке…

Жюль Верн «Таинственный остров»

– Валерьян! Лена! Андрюха, Голубев! Это ты, что ли? Погодите, я сейчас!..

Они обернулись. Стоявший на гребне дюны долговязый тип призывно махал какой-то тряпкой, все столпившиеся на пляже разом замолкли и уставились на него. Почувствовав себя центром всеобщего внимания, тип умолк и принялся торопливо спускаться. Песок осыпался, съезжал под его ногами маленькими оползнями. Дважды он чуть не упал, но всякий раз ухитрялся сохранить равновесие.

– Слушайте, – неуверенно произнесла Лена. – Или у меня глюки, или это Саня…

– Точно! – Выдохнул Голубев. – Он-то откуда?

– А откуда все мы тут? – Отозвался Валерьян. – Ладно, потом разберемся. Привет, старик!

Набежавший Казаков кинулся обниматься сначала с Валерьяном, потом с Голубевым. Тот, вообще-то не одобрявший подобных проявлений чувства, было отстранился, но необычность ситуации взяла верх. Лена, напротив, кинулась Казакову на шею. При ее росте, пожалуй, не сильно уступавшем росту Александра, который был каланчой в любой компании, это получилось очень логично – не жалобно и не трогательно, отметил Валерьян, а именно что логично. Спасибо хоть целоваться не стали.

Казаков, мягко отстранив Лену, обратился к парням:

– Остальных не видели? Маляна, Лёню, Стаса?

– Так они все тоже здесь? – Удивился Голубев. – Саш, что вообще происходит?

Взгляд его зацепился за торчащую из-за пояса Казакова рукоять револьвера, и Андрей спросил сразу севшим, придушенным голосом:

– Так это что, выходит. ты из этих?

– Ерунду не мели! – Казаков нетерпеливо отмахнулся. – Ну да, конечно, а еще я принц Корвин. Ребят, я знаю не больше вашего! Просто решил – раз вы все здесь, то, наверное, и остальные.

– А это тогда откуда? – Палец Голубева обвинительным жестом уставился на револьвер.

– Сам не знаю, – отрезал Казаков. – Было. Как и ключи, – и он продемонстрировал собеседникам связку серебристых пластинок размером с проездной билет каждая. – И не спрашивайте сейчас, кто и зачем, ладно? Давайте так: Лен, ты стой вон на том бугорке, – он кивнул на дюну, с которой только что спустился, – а мы разбежимся и поищем наскоро, кого сможем. Сбор прямо здесь, скажем. – он взглянул на часы, – через десять минут. Лен, побудь пока тут, чтобы мы не растерялись, а то примемся снова друг друга разыскивать. Лады?

– Лады, – нехотя согласился Голубев. Было видно, что ответ его нисколько не устроил, но он готов отложить объяснение – пока, во всяком случае. Валерьян ограничился кивком.

– А ты, Лен? Побудешь?

Валерьян обернулся к Простевой. Та, задрав голову, не мигая смотрела в небо. Он поднял взгляд вверх и.

– Парни. – придушенно просипел Голубев. – Здесь, мать его, две луны!..

– А вы что, только заметили? – удивился Казаков. – Я вот сразу, как вышел, посмотрел.

– Вышел? Откуда? – Валериан сделал шаг назад и вслед за Голубевым, уставился на друга с нескрываемым подозрением.

– Вон из того домика, что с краю. – Казаков мотнул головой в сторону ряда домиков, весело белевших на фоне кирпичной пятиэтажки. – Я там пришел в себя. Гляжу – на столе револьвер и вот эти магнитные ключи. Ну, я и подумал: наверное, должен найтись и кто-то из своих? И вот – вы…

– Сань, по-моему, ты темнишь, – решительно заявил Валериан. – Ну ладно, с этим потом разберемся. А сейчас и правда, давай делать, как ты сказал. Я пойду в ту сторону, а ты, Андрюх.

– Андрей Михалыч, это вы? Андрей Михалыч, мы здесь, смотрите!

Голубев обернулся на мальчишеский голос – и расплылся в улыбке. К нему, увязая в песке, бежали трое подростков: два паренька в возрасте лет пятнадцати и девочка, немного постарше, скорее, даже девушка.

– Толик! Сереня! Машка! – голос его предательски дрогнул. – Ребят, это же мои! Сань, помнишь, ты видел Толика Майкова и Машку неделю назад, у нас во Дворце? Ну, мы еще чай пили потом у нас в клубе! Ну все, теперь живем…

* * *

– Карабины мосинские – это хорошо. – Голубев любовно нянчил в руках короткую винтовку. – И «калаши» – самое то в нашем положении.

– Какое такое, интересно, наше положение? – поморщился Казаков. – Ты с кем воевать собрался? И вообще, я автоматы только в школе, на уроках НВП, в руках держал. А в армии, в роте охраны аэродрома, у нас были карабины – очень вот на этот похожи, тоже заряжать надо было обоймой… – и он, как знакомого пса по загривку, погладил шейку приклада. – Да и патронов они поменьше потребляют.

– А револьверы у вас тоже в роте охраны были? – осведомился Голубев, покосившись на казаковский кольт.

– Ага, хренольверы. Рядовым не положено. А этот – ну был он с самого начала у меня на столе. Я и прибрал, чего оружию без присмотра валяться? Еще зайдет кто… и вообще, – Казаков покосился на РПД в руках приятеля. – Ты бы оставил пулемет, что ли… Возьми, вон, тоже ТТ. А заодно отбери по штуке для всех наших. С кобурами, ремнями, что там еще к ним полагается… сколько нас – семь, десять?

– Двенадцать, с девчонками, – прикинул Голубев. – Только Ленка Простева пистолет ведь не возьмет. Насчет Вики не уверен…

Казаков пожал плечами и скептически скривился – их, мол, дело. Голубев с сожалением вернул в пирамиду пулемет (предварительно отстегнув коробку с лентой), пошарил на полке и извлек зеленую брезентовую сумку. Выложив белесую, с гофрированным шлангом, противогазную маску, Голубев зачем-то вывернул сумку, потряс и принялся складывать в нее ТТ в новеньких, скрипучих кобурах и картонные пачки с патронами. Закончив, он с сожалением покосился на пирамиду, где сиротливо стоял вожделенный РПД.

– Ладно, бери, чего уж там… – разрешил Казаков. – Будешь олицетворять мощь режима. Где там Димка?

Из-за ближайшего стеллажа раздался шум, что-то с грохотом упало. Показался Колосов – щека расцарапана, на плече агрегат вроде акваланга: с ярко-желтыми баллонами, украшенными сверху гроздью хромированных вентилей. В руках короткая трубка, с пистолетной рукоятью, на конце трубки – широкий сплющенный раструб. Казаков сразу подумал о садовых распылителях, с помощью которых опрыскивают кусты от вредного жучка-паучка.

– Во, глядите! – Димка гордо предъявил устройство с раструбом и небольшую брошюрку на плохой желтоватой бумаге, – тут написано, что при вдыхании этой смеси наступает временный паралич. Короче, двигаться не сможешь и говорить тоже. Действует два часа, потом проходит без вредных последствий, если не считать головной боли. Там таких десятка два с половиной. Возьмем парочку?

– Не надо, – покачал головой Голубев. – Черт знает, как эта штуковина на самом деле действует. Надо бы опробовать, а вот так, с лету – я бы не рискнул.

– Ну, нет так нет, – покладисто согласился Колосов и поволок распылитель назад.

– Кстати, там, дальше стоит здоровенный пулемет. На колесиках, с щитком. Как «максим», только больше раза в два, и ствол без водяного кожуха. Я такие в фильме «Освобождение» видел.

– ДШК, – буркнул Казаков, сверившись с бумажкой. – Одна штука. Написано «универсальный станок» – это значит, что и по воздушным целям тоже. Интересно, на кой ляд нам это? По самолетам стрелять?

– По драконам, – хмыкнул Голубев. С ручным пулеметом на брезентовом ремне он выглядел чрезвычайно воинственно. Для завершения образа не хватало ленты через плечо. – А ты, Саш, взял бы кобуру, а то отстрелишь себе что-нибудь… нужное.

– Давай, – согласился Казаков. Кольт за поясом, и правда, мешал – он то норовил выпасть, то проваливался под ремень, упираясь стволом в пах. Ходить так было очень неудобно, садиться и вовсе немыслимо. – Кстати, Андрюх, ты откуда эту хреновину знаешь, с армии?

– Ага, – подтвердил Голубев. – С РПД столько возился, с закрытыми глазами теперь могу разобрать-собрать. Вещь, скажу я тебе!

– Вот и ладно, – кивнул Казаков. – Тогда прямо сейчас и составь цидулку – кому раздал оружие. И чтобы по всем правилам: разграфи листочек, номер там, подпись, «принял», все как полагается. Да, и прикинь, кого в караул у складов поставить. А то ключи ключами, но береженого, сам понимаешь…

– Это я мигом, – засуетился Голубев. – Да хоть ребят своих, старших, из отряда, пойдет? Мы в этом году на республиканской «Зарнице» были, от Дворца, в дивизии Дзержинского. Там и нормативы по сборке-разборке, и стреляли даже. Ребята надежные, ручаюсь за них.

– А стоит? – осведомился Баграт. – Автоматы школьникам… Сколько им годков?

– Четырнадцать-пятнадцать, есть и десятиклассники, – немедленно ответил Голубев. – Я пока только старшим, Толику Майкову, Немирычу… Да я за них, как за себя!

– Ну, смотри… – покачал головой Казаков. – Что-то мне это сомнительно. Оружие – пацанам, еле-еле обученным… Трупы потом считать замучаемся!

– Баграт прав, – заявил молчавший до сих пор Валерьян. – Вот соберем народ на площади – мало ли кто что крикнет, и вообще… Уверен, что у твоих мальчиков нервы не сыграют? Оружие, сам понимаешь, чувство власти… Нам это надо?

– Вот именно, что надо, – не сдавался Голубев. – Сам же сказал: народ соберется, мало ли, кто что учудит? А тут ты, весь из себя такой непреклонный, ребятки мои с калашами, да и я… Сразу зауважают!

– Уважать, значит, за калаши будут? – саркастически улыбнулся Валерьян. – Ну-ну… хорошо начинаешь, Капитан Бойцовых Котов!

– Бойцовые Коты, говоришь? – сощурился Голубев. – А что, спасибо за идею – сегодня же предложу ребятам!

– Ладно, закончили, – пресек нарождающуюся склоку Казаков. – Андрей, бери автоматы и пошли. Три, не больше – пока дашь этому… Майкову и тем двум, а там посмотрим. Да, и матюгальник прихватите, вроде, лежал на первом стеллаже. Такой жестяной раструб – а ты что, думал, тебе тут будет мегафон на батарейках? Ну, так извини, друг, они на Земле остались!

Обрадованный Голубев снова полез в пирамиду за автоматами. Пулемет на плече лязгал, мешался, цепляясь за тяжелую противогазную сумку с пистолетами. Валериан посмотрел на его мытарства и тяжко вздохнул:

– Ладно, давай помогу… капитан! Вешай на меня эти ваши игрушки, поработаю вьючным ишаком.

– Сань! – из-за стеллажа с деревянными зелеными (цвет горохового супа, здравствуй, Советская Армия!) ящиками выбрался Колосов с охотничьим ружьем. На плече у него висел патронташ, из гнезд выглядывали латунные донца патронов. Казаков хлопнул себя по лбу:

– Во, блин! Ты куда запропал-то? Мы тебя чуть тут не заперли!

– А и ладно, запирайте, – согласился Димка. – Только потом открыть не забудьте. А я пока тут инвентаризацию наскоро проведу, хотя бы по оружию и транспорту. Карандаш и пара листочков найдется? Не поверишь, Сань, там дальше ТАКОЕ стоит…

– Знаю я твое «такое», – проворчал Казаков. – Что-нибудь ползающее и лязгающее. Ты вот что, лучше посмотри, что у нас из продуктов по списку на поверхности лежит. Народ сейчас от шока отойдет, жрать запросит. Тушенка, крупы какие ни есть, макароны… Да, чай с сахаром – обязательно. Палатки опять же, поищи, котелки, спальники всякие… Вот список, не потеряй только.

Колосов, заметно поскучнев, кивнул. Ружье, тем не менее, из рук не выпустил – держал на плече, уставив стволы в крышу ангара.

– Запирать я тебя не буду, – продолжал Казаков. – А то мало ли – вдруг меня драконы сожрут, что тебе тут, с голоду подыхать?

– Ну, с голоду он точно не помрет, – ухмыльнулся Валерьян. Он стоял возле штабеля картонных ящиков и вертел в руках тусклую жестяную банку, заляпанную комьями машинного масла. – «Тушенка