Цитаты из книги «Красное дерево»

На соборной площади в полуподвале бывшего собственного дома жила семья помещиков Тучковых. Прежняя их усадьба превратилась в молочный завод. Здесь в подвале жили – двое взрослых и шестеро детей

Ну, так и быть, дай вам бог! – сказала старушка и протянула руку Павлу Федоровичу, неумело и смущенно, но так, как требует заправская торговая традиция, – отдала изразцы из полы в полу.

Изразцов в печке и лежанке сто двадцать. Как уговаривались, по двадцать пять копеек изразец. Итого сразу вам тридцать рублей. Вам на всю жизнь хватит. Мы пришлем печника, он их вынет и поставит на их место кирпичи, и побелит. И все за наш счет.

Уж и не знаю, как быть, – сказала старушка и виновато глянула на братьев, – ведь деды наши жили и нам завещали, и прадеды, и даже времена теряются… А как помер мой жилец, царствие небесное, прямо не в моготу стало, – ведь он мне три рубля в месяц за комнату платил, керосин покупал, мне вполне хватало… А вот и батюшка мой и матушка моя на этой лежанке померли… Как-же быть… Царствие небесное, жилец был тихий, платил три рубля и помер на моих руках… Уж я думала, думала, сколько ночей не спала, смутили вы мой покой.

вместе с фрегатом в красном дереве гостиной застрял от осьмнадцатого века российский Вольтер. За окнами осьмнадцатого века шла советская уездная ночь.

Я не помню вчерашнего дня, значит, я не боюсь смерти, ибо не знаю о ней.

Цивилизацией движет – память! – Представьте себе картину, завтра утром у людей пропадет память, – инстинкты, разум остались, – а памяти – нет. Я проснулся на кровати, – и я падаю с кровати, потому-что я по памяти знаю о пространстве, а раз памяти нет, я этого не знаю.

Здесь спали коммунисты призыва военного коммунизма и роспуска тысяча девятьсот двадцать первого года, люди остановившихся идей, сумасшедшие и пьяницы, люди, которые у себя в подземельи и у себя в труде по разгрузке барж, по распилке дров создали строжайшее братство, строжайший коммунизм, не имея ничего своего, ни денег, ни вещей, ни жен, – впрочем, жены ушли от них, от их мечтаний, их сумасшествия и алкоголя. – В подземельи было очень душно, очень тепло, очень нище.

– Товарищи! – опять тихо и сумасшедше молвил Ожогов, – мы об идеях должны говорить!..

Какие были идеи! – теперь уже никто не помнит этого, товарищи, кроме нас. Мы – как братья Райты!..