Цитаты из книги «Счастливая Россия»

Наверное, это прозвучит жестоко и бессердечно, но мне кажется, что преследования, которым ныне подвергается православная церковь, пойдут ей только на пользу. За последние пятьсот лет она слишком срослась с Кесарем, слишком – как говорят раскольники – «озлаторизилась». Исторгнутая из властных чертогов, унижаемая и гонимая, она уходит из пышных храмов в катакомбы, возвращается от Каиафы к Христу. Для христианства и Христовой церкви сума и тюрьма – верный путь к истинному богатству и истинной свободе. Я скорблю за новомучеников, число которых велико и продолжает увеличиваться, однако в то же время и радуюсь за них, радуюсь за Русь. Если есть идущие на крест – значит, жива Вера, горит негасимая свеча и, Бог даст, не погаснет, но разгорится чище и ярче. Да, из-за репрессий, разрушения храмов и атеистической пропаганды в России останется немного верующих, но, временно потеряв в количестве, Вера лишь выиграет в качестве; не оскудеет, а обогатится. Отойдут те, кто верил несильно и лениво, по привычке, либо же вовсе не верил, а только бездумно исполнял обряды. Останутся те, для кого жизнь без Веры невозможна. Ими и спасемся. И новая церковь России, вернувшаяся из катакомб на свет, будет лучше и чище прежней. Иначе жертвы мучеников оказались бы напрасны, а у Бога так не бывает.

Нужно ведь различать понятия, которые подчас ошибочно смешивают: веру, религиозное учение и церковь. Вера в Бога – это иррациональное, мистическое чувство, очень личное и сугубо индивидуальное. Религиозное учение – именно что учение: религия учит тебя наилучшим образом пользоваться твоей Верой. Ведь если у путника есть компас, надо уметь по нему ориентироваться, а если у бредущего во тьме есть фонарь, надо знать, как он включается и куда направлять луч. Подобно всякой науке, религия построена на некоей сумме знаний, увеличивающейся и меняющейся с развитием человечества, и в этом отношении религия мало чем отличается от физики, химии или астрономии. Религиозные догматы, точно так же, как научные законы, могут и должны подвергаться периодической проверке на соответствие новым открытиям. Наконец, церковь – это всего лишь общественный институт, выполняющий ряд конкретных функций: оформлять эволюцию религии; осуществлять посредничество между каждой душой и Богом; руководить духовными практиками, из которых состоит жизнь верующего.

Из беседы с вами, дорогие сомысленники (не люблю слова «соратники», поскольку оно происходит от воинственной «рати»), я знаю, что двое из вас убежденные атеисты, один называет себя агностиком, то есть сомневающимся, а стало быть, тоже не верует, и лишь уважаемый председатель с определенностью поддерживает религиозную идею, считая веру и церковь – я цитирую – «полезным инструментом для поддержания личной и общественной нравственности». Я думаю, что это принципиальное заблуждение. Вера в Бога нужна не для того, чтобы человек «вел себя прилично», страшась посмертной ответственности за так называемые грехи.

Даже если в результате всех этих усилий Россия не станет всемирно признанным лидером, уступив первенство Америке, Франции или какой-то иной великой державе, соревнование все равно пойдет на пользу и нам самим, и человечеству. В любом случае нас будут лучше знать и понимать, будут лучше к нам относиться. И Россия неизбежно займет в мире более заметное и достойное место, чем сегодня.

Вы скажете, что большинство из вышеупомянутых российских мастеров вынуждены жить в эмиграции, а я вам отвечу, что и это тоже одно из многообещающих семян российской колонизации мира. Русская диаспора, следствие национальной трагедии, может стать одним из важных факторов распространения нашей культуры, потому что это самая развитая и образованная страта российской цивилизации, ее верхний слой, накапливавшийся веками.

При всех преступлениях и несуразностях, совершенных коммунистической властью, следует отдать должное еще одному грандиозному ее свершению, к тому же, по счастью, не кровавому: я имею в виду систему обязательного семилетнего образования. Конечно, это образование идеологически индоктринировано, а все же оно коренным образом изменит качество российского населения. Как ни фантастично это звучит, но через двадцать или тридцать лет даже в глухой деревне не останется взрослых, которые не знали бы таблицу умножения и основных законов природы, не читали бы Пушкина, не имели бы элементарного представления о географии и истории. Мне как выпускнику классической гимназии даже нравится казарменная строгость, которой отличаются советские школы и ВУЗы с их системой наказаний за прогулы и несданные экзамены. Учение требует дисциплины, и лучше уж вколачивать знания палкой, чем оставлять юные головы пустыми. В общем, есть все основания надеяться, что через некоторое время по уровню образованности Россия окажется в привилегированной прослойке мирового населения, а это предвещает мощный рывок в развитии науки, культуры и, разумеется, той же экономики.

Конечно, методы, которыми большевики проводят индустриализацию, чудовищно жестоки, и оправдать эти жертвы нельзя ничем, а все же будущие поколения, проклиная большевистскую опричнину, будут пользоваться построенными ею заводами, электростанциями, трассами и каналами – как пользовался своими великими каналами и своей великой стеной Китай

Моя «рубашка» – Россия, и моему телу она безусловно ближе чужих рубашек, даже если они шелковые или батистовые. Россия – мой родной дом, и уже поэтому для меня он лучше и важнее всех прочих. Россия – экстраполяция меня на окружающий мир. Это я, повторенный сто восемьдесят миллионов раз. И да – заявляю со всей ясностью: я хочу, чтобы Россия стала самой главной, самой уважаемой, самой завидной страной на свете. Я хочу, чтобы окружающий мир был похож на меня и на мою страну, чтобы я всюду чувствовал себя как дома, чтобы все нероссияне мечтали стать россиянами. Позвольте спросить, что же в этом плохого или противоестественного?

Мне кажется, что Председатель заблуждается, утверждая, что сегодня человеческая история переживает агонию имперской эпохи и что в грядущем мире межгосударственное соперничество будет сходить на нет, заменяясь благожелательным сотрудничеством. Я уверен, что эпоха империй еще отнюдь не заканчивается и завершится лишь тогда, когда весь земной шар превратится в единое государство.

государство, живущее по принципу «мы тут строим земной рай, а вы там за границей живите, как хотите», – опасная утопия. Так, увы, не бывает. Вернее, так бывало, но страны, пошедшие подобной дорогой, впоследствии были вынуждены заплатить очень дорогую цену.