Цитаты из книги «Ореховый Будда (адаптирована под iPad)»

Никогда не ноешь, не жалишься.

Иногда появляется человек, страдающий от своей никчемности и боящийся, что после смерти о нем быстро забудут. Одержимый голодом славы – любой, хоть бы и черной, – такой человек может захотеть уничтожить великую святыню и тем самы

жить. Этот выход никто и никогда у тебя отобрать не может, потому что жизнь принадлежит тебе. Ты всегда можешь сказать: «Мне перестал нравиться этот сон. Всё, Будда, я просыпаюсь». И проснись. Тогда твоя верность (чем бы она для тебя ни была, пускай двумя сложенными пальцами – неважно) и твоя любовь (пускай к щенку) останутся целы. А ты проснешься, и будешь видеть в следующей жизни новый сон.

Нельзя попадать в ловушку, когда единственным выбором представляется одно из двух зол. Например, между двумя предательствами. Это Путь испытывает твою твердость, показывает развилку из двух дорог: и по одной идти плохо, и по другой, а назад не повернешь. Но есть еще одна развилка, никогда о ней не забывай. – Какая? – Жить дальше или не

Третья ступень заключает в себе владение болью. Она бывает двух видов: боль души и боль тела. Над первой ты властна. Прикажи себе: из-за этого я страдать не буду, и, если твой дух хорошо выучен, он послушается. Но боль телесную причиняет внешний мир, когда он тебя ранит или проникает

Дал Кате несколько глотков молока и одну ложку меда. Больше было нельзя – не выдержит иссохший живот. Содранные плечи смазал травяным соком, чтоб не загноились и быстрее зажили. Но, делая всё это, не говорил добрых слов, которые размягчают душу. Жалость опасна, она поощряет слабость. Ничто не должно поощрять слабость. Хочешь и можешь помочь – помоги

Правило первое. Никогда не пугай себя тем, что еще не случилось, а лишь может случиться, ибо воображаемые ужасы отравляют кровь и ослабляют душу. Случится беда – воюй с ней или учись у нее, а заранее бояться ее нечего.

По дороге Марта расспросила про постельные повадки московитского короля. «А, ничего особенного. Обычный торопыга, – сказала Фимке. – Помнишь Клауса Гессенца? Такой же. Кидается, чуть не зубами грызет, а через минуту уже храпит. Да какая разница? Зато я теперь августейшая мэтрессе. Видишь синяки на шее? Это след пальцев царского величества».

Но это было до того, как царь подарил городу Амстердаму великолепный фейерверк, а потом Марта видела из толпы на площади Дам пышный поезд русских послов, следовавший в ратушу. Ах, какие у них были наряды – сплошь золотая и серебряная парча! А драгоценные сабли! А лошади с упряжью в самоцветах!

Разумеется, Марта видала русского царя и прежде, когда он еще только перебрался из Заандама в оостенбургские доки. Тогда все ходили поглазеть на этакое диво: помазанник божий, властитель пусть дикарской, но великой державы работает на корабельной верфи плотником!