Цитаты из книги «Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова (адаптирована под iPad)»

Примерно в это время в Опричнине происходит смена верхушки: после злосчастной Новгородской экспедиции царь расправляется с прежними любимцами Басмановыми, Вяземским и прочими. Скуратовы-Бельские и Годуновы становятся ближайшими подручными Ивана IV.

В те времена человек был ничто без поддержки родственников. Возвышались и терпели крах не отдельные люди, а целые роды.

Карьера рода Годуновых началась по случайности. Первой ступенькой стало учреждение в 1565 году Опричнины, куда была отрезана Костромская земля, в результате чего многие ее дворяне попали в число опричников – среди них Дмитрий Годунов.

Род Годуновых вел свое происхождение от мурзы Чета, который якобы перешел на московскую службу еще при Калите. Если полумифический мурза и существовал на самом деле, особенно гордиться таким происхождением не приходилось, к тому же Годуновы были одной из младших ветвей Четова потомства.

Однако судьба сложилась так, что Ирина стала царицей – и не «теремной», то есть обреченной сидеть взаперти, а самой настоящей. Поскольку Федор был непредставителен и на официальных церемониях вел себя странно либо вовсе от них уклонялся, Ирине приходилось и заседать в Боярской думе, и принимать чужеземных послов, а в 1589 году, во время беспрецедентного события, визита константинопольского патриарха, она даже обратилась к высокому гостю с приветственной речью – такого в Москве не случалось со времен Елены Глинской и не повторится еще целый век, вплоть до правительницы Софьи Алексеевны.

Единственный суровый поступок Федора за время его царствования – опала, которую он обрушил на бояр и митрополита, когда те тоже попытались развести государя с женой. (На этом важном эпизоде придворной борьбы за власть мы еще остановимся).

Во время коронации молодой царь был вынужден, не дождавшись конца долгой церемонии, снять венец и передать его первому боярину князю Мстиславскому, а золотую державу (царское «яблоко») сунул Годунову, что, конечно, потрясло суеверную публику и было воспринято ею как символический отказ от реальной власти.

Федор Иванович жил «ни о чем попечения не имея, токмо о душевном спасении

Возможности сторон, конечно, были неравны. Против молитвы и проповеди – грубая сила и государственное насилие.

замечательное качество русского народа: если его не тиранить и не слишком притеснять, он отлично управляется без мелочной опеки сверху.