Цитаты из книги «Азазель»

а затем деловито перекатил ногами труп Пыжова к кромке набережной, перевалил через бордюр и спихнул в воду. Один глухой всплеск – и осталась от неправедного губернского секретаря только темная лужица на каменной плите. – Упокой, Господи, душу раба твоего не-знаю-как-звали, – благочестиво молвил Зуров.

Пахло гнилью и керосином. То был волшебный запах жизни.

отчего вам так мила стала эта темная, глухая могила?

В конце концов, не все золото, что блестит, говорил он себе, но на душе все равно сделалось как-то тошновато. Потом ничего, пообвыкся и уже казалось, что в Москве не намного грязней, чем в Берлине, а Кремль и золотые купола церквей у нас такие, что немцам и не снилось. Мучило другое – военный агент русского посольства, которому Фандорин передал пакет с печатями, велел пока дальше не ехать и ждать секретной корреспонденции для передачи в Вену. Ожидание растянулось на неделю, и Эрасту Петровичу надоело слоняться по тенистой Унтер-ден-Линден, надоело умиляться на упитанных лебедей в берлинских парках.

творилось нечто невероятное, непостижимое рассудку, но чрезвычайно приятное.

Я тем ей и дорог был, что она со мной, как с огнем, игралась – то раздует, то задует, да еще все время помнит, что может пожар разгореться, и тогда ей головы не сносить. А иначе зачем я ей? Эраст Петрович с завистью подумал, что красавца Ипполита, бесшабашную голову, очень даже есть за что полюбить и без всякого пожара. Такому молодцу, наверно, от женщин отбоя нет. И как только людям этакое счастье выпадает? Однако это соображение к делу не относилось. Спрашивать нужно было о деле.

– Я ее боюсь, – мрачно усмехнулся Ипполит. – Бо

граф был само хладнокровие и лишь сахарно улыбался

Про гениальных дебилов она вам рассказывала?

Немножко сумасшедший, но настоящий гений