Глава 8

Кэсси задержала дыхание, пока гневные шаги Марго удалялись по коридору. Оглядевшись вокруг стола, она заметила, что не одна она была ввергнута в молчание вспышкой гнева блондинки. Глаза Марка расширились, а его губы были плотно сжаты. Элла начала сосать большой палец. Антуанетта хмурилась в бессловесной ярости.

Выругавшись сквозь зубы, Пьер отодвинул свой стул.

- Я разберусь с этим, - сказал он, направляясь к двери. – Уложи детей спать.

Испытав облегчение от полученного задания, Кэсси встала, взглянув на подносы и тарелки, стоящие на столе. Должна ли она была убрать со стола или попросить детей помочь ей? В воздухе повисло плотное, словно дым, напряжение. Она хотела бы заняться нормальной повседневной семейной деятельностью, например, вымыть посуду, чтобы помочь этому напряжению раствориться.

Антуанетта уловила направление её взгляда.

- Оставь всё это, - резко сказала она, - кто-нибудь потом это уберёт.

Вложив максимально возможные бодрые нотки в тон своего голоса, Кэсси произнесла:

- Что ж, тогда пошли спать.

- А я не хочу идти спать, - запротестовал Марк, откинувшись на своём стуле. Когда стул перевесил его, он испуганно закричал, хватаясь за скатерть. Кэсси бросилась ему на помощь. Она успела вовремя, чтобы не позволить стулу упасть, но опоздала для того, чтобы предотвратить переворачивание Марком двух стаканов и разбивание тарелки об пол.

- Наверх, - скомандовала она, стараясь звучать строго, но её голос был слишком высоким и мягким от изнеможения.

- Я хочу пойти на улицу, - объявил Марк, направляясь к застеклённым створчатым дверям. Помня, как он обогнал её в лесу, Кэсси устремилась вслед за мальчиком. Когда она догнала его, он уже открыл дверь, но ей удалось схватить его и помешать ему открыть её полностью. Кэсси увидела их отражения в тёмном дверном стекле. Маленький мальчик с непослушными волосами и непокорным видом, и своё собственное отражение. Её пальцы сжимали плечи ребёнка, взгляд был взволнованным, глаза – широко раскрытыми, а лицо было белым как простыня.

Неожиданно увидев себя в такой момент, она осознала, насколько плохо справлялась со своими обязанностями до сих пор. С того времени, как она приехала, прошёл уже целый день и ей ни на минуту не удалось стать авторитетным для детей человеком. Она обманывала себя, думая иначе. Её надежды вписаться в семью и сделать так, чтобы её полюбили дети, или, хотя бы, чтобы она им понравилась, не могли бы быть более нереальными. У них не было ни малейшего уважения к ней, и она понятия не имела, как это можно было изменить.

- Время ложиться спать, - устало повторила она. Крепко держа левую руку на плече Марка, она вынула ключ из замка. Заметив высоко на стене крючок, она потянулась и повесила ключ туда. Кэсси повела за собой Марка наверх, не выпуская его из рук. Элла семенила рядом, а Антуанетта уныло плелась сзади, захлопнув дверь своей спальни без единого пожелания доброй ночи.

- Хочешь, чтобы я прочитала тебе сказку? – спросила она Марка, но тот покачал головой.

- Хорошо. Тогда – в кровать. Если ты сейчас ляжешь спать, то завтра утром можешь встать пораньше и поиграть со своими солдатиками.

Это был единственный стимул, который она могла придумать и, похоже, он сработал; или, возможно, мальчика наконец настигла усталость. Во всяком случае, к её облегчению, он сделал, как она и просила. Кэсси раскрыла одеяло, заметив, что от явного переутомления у неё дрожат руки. Если бы мальчик ещё раз вырвался на свободу, она разрыдалась бы горькими слезами. Девушка не была уверена, что он останется в постели, но, по крайней мере, на данный момент её работа была выполнена.

- Я хочу сказку, - дёргала её за руку Элла. – Ты мне прочитаешь хотя бы одну?

- Конечно, - Кэсси вошла в её спальню и выбрала книгу из небольшой подборки на полке. Элла вскочила на кровать, с возбуждением прыгая на матрасе, и Кэсси задалась вопросом, как часто ребёнку читали сказки на ночь в прошлом, потому что такая реакция девочки выдавала, что это не было обычной частью её повседневной жизни. Хотя, как Кэсси могла предположить, в детстве Эллы было не так уж и много обычных для ребёнка вещей.

Она прочитала самую короткую сказку, которую только смогла найти, но, как оказалось, только лишь для того, чтобы Элла настояла на чтении второй. Перед глазами у Кэсси уже начали расплываться слова к тому моменту, когда она закончила читать и закрыла книжку. Поднимая глаза, к своему облегчению, она увидела, что чтение успокоило Эллу, и девочка наконец уснула.

Она выключила лампу и закрыла дверь. Возвращаясь по коридору в свою комнату, она проверила спальню Марка, стараясь сделать это так тихо, насколько это было возможно. К счастью, в комнате всё ещё было темно, и она слышала тихое дыхание.

Когда она открыла дверь в комнату Антуанетты, там горел свет. Девочка сидела в кровати и быстро писала заметки в блокнот с розовой обложкой.

- Ты должна стучать, прежде чем войти, - отчитала она Кэсси. – Таковы правила.

- Извини. Впредь я так и сделаю, обещаю, - извинилась Кэсси. Она боялась, что Антуанетта превратит нарушение этого правила в скандал, но вместо этого, девочка вернулась к своим записям и дописала несколько слов, прежде чем закрыть блокнот.

- Ты заканчиваешь домашнее задание? – удивлённо спросила Кэсси, так как Антуанетта была не из тех людей, которые доделывают всё в последнюю минуту. Её комната выглядела безупречной. Одежда, которую она сняла ранее, была сложена в корзину для белья, а её аккуратно собранная школьная сумка лежала внизу под исключительно опрятным белым столом.

Она задалась вопросом, не чувствовала ли Антуанетта, что в её жизни недостаточно контроля над происходящими событиями, и пыталась компенсировать это в своём непосредственном окружении. Или, быть может, поскольку эта темноволосая девочка ясно дала понять, что она недовольна присутствием нанятой няньки, она пыталась доказать, что самостоятельно может о себе позаботиться и ей для этого никто не нужен.

- Моя домашняя работа уже сделана. Я делала записи в своём дневнике, - сказала ей Антуанетта.

- Ты делаешь это каждый вечер?

- Я делаю это, когда злюсь, - она закрыла ручку колпачком.

- Я сожалею о том, что сегодня произошло, - сочувственно произнесла Кэсси, чувствуя, что ступила на очень тонкий лёд, который может проломиться в любую минуту.

- Марго ненавидит меня, а я ненавижу её, - сказала Антуанетта с лёгкой дрожью в голосе.

- Нет, я не думаю, что это правда, - попыталась возразить Кэсси, но девочка покачала головой.

- Это правда. Я ненавижу её. Я хочу, чтобы она умерла. Она говорила такие вещи и прежде. Это меня так злит, что я могла бы убить её.

Кэсси уставилась на неё, пребывая в состоянии шока.

Кэсси поразили не только слова девочки, но и тот спокойный тон, с которым она их произнесла. Она не знала, что ей следует на это ответить. Было ли это нормальным, что подростку двенадцати лет приходят в голову подобные мысли об убийстве? Антуанетте вне всякого сомнения требовалась помощь более квалифицированного специалиста, чтобы справиться со своим гневом. Может быть социального педагога, психолога, или даже приходского священника.

Что ж, ввиду отсутствия кого-нибудь более компетентного, Кэсси догадалась, что она была единственным небезразличным человеком.

Девушка тщательно проанализировала свои собственные воспоминания, пытаясь вспомнить, что она сама говорила и делала в возрасте Антуанетты. Как она отреагировала и что почувствовала, когда её собственная ситуация вышла из-под контроля. Возникало ли у неё желание убить кого-то?

Вдруг она вспомнила одну из подружек отца, Элейн, блондинку с длинными красными ногтями и высоким пронзительным смехом. Они возненавидели друг друга с первого взгляда. На протяжении шести месяцев, пока Элейн фигурировала в её жизни, Кэсси питала к ней отвращение и всячески стремилась ей напакостить. Она не припоминала, чтобы желала ей смерти, но определённо хотела, чтобы та ушла из их дома.

Возможно, здесь была аналогичная ситуация. Просто Антуанетта была более резкой в своих высказываниях, вот и всё.

- То, что сказала Марго, было несправедливым, - согласилась Кэсси, потому что это действительно так и было. – Но иногда в гневе люди говорят такие вещи, которые на самом деле не имеют в виду.

Конечно, люди также в моменты злости высказывают и своё истинное мнение, но она сейчас не собиралась уводить разговор в эту сторону.

- О, она точно имела это в виду, - заверила её Антуанетта. Она вертела ручкой, крепко сжимая её колпачок и крутя его из стороны в сторону.

- А папа сейчас всегда на её стороне. Он всегда думает о ней, а о нас никогда. Когда моя мама была жива, всё было иначе.

Кэсси сочувственно кивнула. Она тоже пережила такой опыт.

- Я знаю, - сказала она.

- Откуда ты знаешь? – спросила Антуанетта, с любопытством взглянув на Кэсси.

- Моя мама умерла, когда я была маленькой. Мой папа тоже приводил новых подружек, э… подругу, я имею в виду новую невесту, в наш дом. Это вызывало много столкновений и враждебных действий. Они не любили меня, а я не любила их. К счастью, у меня была старшая сестра.

Кэсси поспешно снова поправила себя.

- У меня есть старшая сестра, Джеки. Она противостояла моему отцу и помогала мне защищаться, когда происходили ссоры.

Антуанетта кивнула в знак согласия.

- Сегодня ты встала на мою сторону. Раньше так никто не делал. Спасибо тебе за это.

Она смотрела на Кэсси своими широко открытыми голубыми глазами, и Кэсси почувствовала комок в горле от неожиданной благодарности.

- Именно для этого я здесь и нахожусь, - ответила она.

- Мне жаль, что я сказала тебе пройти сквозь заросли крапивы, - она посмотрела на раны на руках Кэсси, всё ещё опухшие и воспалённые.

- Ничего страшного. Я понимаю, это была просто шутка, - глаза Кэсси наполнились слезами, когда её переполнило сочувствие. Она не ожидала, что Антуанетта ослабит свою оборону. Она поняла, насколько одинокой и уязвимой девочка себя чувствовала. Было ужасно думать, что Антуанетта перенесла предыдущее словесное оскорбление со стороны Марго, и никто не пришёл ей на помощь, а её собственный отец осознанно выступил против дочери.

Что ж, теперь она была не одна – Кэсси была на её стороне и будет поддерживать её, чего бы это ей ни стоило. Этот день не был полной катастрофой, если это означало, что ей удалось стать чуточку ближе к этому сложному и беспокойному ребёнку.

- А сейчас постарайся поспать. Я уверенна, что утром будет получше.

- Надеюсь. Спокойной ночи, Кэсси.

Кэсси закрыла дверь, громко шмыгнула носом и вытерла его рукавом. Истощение и эмоции одолели её. Она поспешила вниз по коридору, схватила пижаму и направилась в душ.

Когда она стояла под текущей струёй воды, то наконец дала волю слезам.

*

Хотя горячая вода немного и успокоила её эмоции, Кэсси вскоре осознала, что она вместе с тем вызвала новую жгучую боль на коже. Ожоги от крапивы начали нестерпимо зудеть. Она усиленно тёрла себя полотенцем, пытаясь унять зуд, но от этого он только сильнее распространился.