Корсет и органы

Врачи уверяют, что корсет в том виде, как его понимают, оказывает прискорбные действия на здоровье женщины. «Если бы вы делали из него простую поддержку, говорят они все, то нам не приходилось бы жаловаться на него, но вы превращаете его в ад, в котором ваши органы терпят мучения». Большинство женщин вредят таким образом своему здоровью с веселым сердцем.

Они хорошо знают, что, чрезмерно затягиваясь в этот жестокий корсет, который жмет их со всех сторон, они сдавливают свое сердце, свои легкие, бока, которые не могут более приподниматься при ритмическом движении дыхания, а также желудок, печень и еще другие органы. Им говорили, какие последствия может иметь это сжимание, отвергаемое законами природы, но совершенно не добились того, чтобы внушить им страх, ведущий за собой благоразумие.

Надо было бы им дать понять, что они впутывают в это дело столько же свою красоту, как и свое здоровье: красоту бюста, к которой мы еще возвратимся, красоту лица, всего тела, которые искажаются.

Необходимо, чтобы они знали, что, если они мешают своим органам исполнять их отправления или только стесняют эти отправления, то лицо скоро выдаст страдания, переносимые внутри тела, и все части этого тела получат также отпечаток стеснения, ощущаемого в каком-нибудь углу существа.

Встречаются, к несчастью, мужья, которые весьма неправильно думают, что для того, чтобы остановить нарождающуюся у своей жены тучность, она должна сильно стягиваться для приобретения тонкой талии. Скажут, что это невозможно… или, что это весьма редкий случай. Не настолько, увы! как можно было бы это думать.

Что еще того хуже, это встречать матерей, который допускают своих дочерей до крайности стягиваться! Тогда как все матери должны были бы отменить употребление корсета для своих подрастающих дочерей!

Переутомление

Чтобы сохранить свое здоровье, следует страшиться того волнения без отдыха, которое ведет к умственному и физическому переутомлению. Должно доставлять себе ежедневно, по крайней мере, один час отдыха и покоя, – независимо от времени, которое посвящается сну, – для того, чтобы доставить отдохновение своему телу и своему уму.

Разве не говорят, что француженки некрасивы, тогда как всегда есть фламандки, достойные кисти Рубенса, англичанки идеальной свежести, обольстительные американки, прелестные обитательницы Вены и т. д.? Это мнение огорчает меня. Я желала бы, чтобы Франция ни в чем не позволяла превосходить себя. Каким же образом мои соотечественницы могут обратно завоевать славу красоты?

Они должны будут изменить жизнь: француженки постоянно занимают видное место в обществе или на улице. Это, без сомнения, самые занятые женщины в мире, с какой бы ступени общественной лестницы вы их ни взяли.

У парижанок большого света каждая их минута занята спортами, «делами», искусствами, гостями, передвижением, праздниками, портными. Они с пользою употребляют свои действительно большие способности на изящное, тщательное… выгодное управление хозяйством, присваивают себе заведывание своим имуществом, заботятся во всех отношениях о своих детях больше, чем всякая мать других наций, они похожи на локомотив, находящийся всегда на парах.

За границей редкость, чтобы женщина вмешивалась в дела, считалась с фермерами, настоящим образом интересовалась заводом, земледельческим заведением или чем другим, что может составлять серьезную или деятельную жизнь главы семейства. У англичанок целая армия прислуги женского пола: nurses, governesses, maids, из хороших иностранок, которым предоставляются дети. Если жительница Вены или русская занимается искусством, то она бросает все остальное, американка, обожающая свет, отдается ему, исключая все другое. Московская княжна, стремящаяся к нигилизму, обрезает свои волосы; дочь Альбиона, приступающая или творящая какое-нибудь сочинение, надевает синие очки; и та, и другая посвящают себя целиком тому, на что они смотрят как на миссию. Испанка погружается в набожность и любовь и ничего не видит дальше этого; немка приготовляет тартинки, белье для стирки и приторную чувствительность или углубляется в педантизм, характеризующий эту расу.

Заключение то, что женщины других стран не переутомляются так, как мы. Они избирают один сучок на дереве жизни и сидят на нем, как птицы; мы же, мы прыгаем с ветки на ветку до полной усталости. A утомление обезображивает и старит раньше времени.

Это я говорю совершенно не потому, чтобы я хотела когда-нибудь осудить женщину за то, что она бывает настоящей подругой своего мужа, страстно отдаваясь тому, что он делает или предпринимает; за то, что она бывает матерью в полном смысле этого слова, т. е. заботится о здоровье, воспитании, образовании своих детей; не осуждаю также и за то, что она отдается искусству, добрым делам и т. д. Пусть только позволит она мне посоветовать ей менее наполнять свою жизнь. Вместо того, чтобы заниматься десятью, двадцатью делами, отчего не отдаться серьезно одному из них?

Достаточно занятия одним каким-нибудь искусством, – может быть, она прославилась бы в пении, если бы не желала отличиться также и в живописи. Но о чем я буду просить прежде всего, это – немного менее посвящать себя обществу. Не достаточно отдают себе отчета в том, сколько силы и энергии нужно потратить на то, чтобы добиться в салонах славы царицы, не отказавшись при этом от благородных и серьезных сторон существования.

Деятельность сама по себе очень хороша, это есть условие жизни; лихорадочное же волнение вредно, оно может быть причиной смерти. Какое успокоение почувствовали бы, если бы выбросили из жизни мнимые обязанности, которые вступают в борьбу с действительными обязанностями с такой силой, что заставляют забывать эти последние. Какой приобрели бы покой, освободившись от тысячи жалких мучений, чтобы всецело отдаться справедливым и разумным, свободно принятым обязательствам!

Конец ознакомительного фрагмента.