, ученик в нем исчез. Теперь он просто функционирует как я. Его руки — мои руки, его энергия — моя энергия. Он — только проводник. Если этот саньясин недоступен для меня, он будет недоступен также и для Тиртхи.

Ты мог бы пройти энкаунтер-группу в Соединенных Штатах, в Англии, в Европе, где угодно.

Ты упустишь то особое качество, которое присуще энкаунтер-группам здесь. То, что происходит здесь, — это совершенно другое явление. Энкаунтер-группу ведет не ведущий, самого ведущего не существует. Он — просто функция, просто пустой бамбук. Через него к вам проникает моя песня.

Нет нужды приезжать сюда, если вы не можете следовать моим указаниям. И это совсем незначительные указания. Если я поставлю вам более трудную задачу, вы сбежите. Он не смог пройти всего лишь трехдневную группу «Интенсивное просветление». Что это за поиск? У тебя нет никакого стремления к истине и никакого понимания работы мастера.

Вы видите это кресло, в котором я сижу? Лишь четыре дня назад я распорядился, чтобы Ашиш и Вина изготовили его специально для суфийских лекций. Они работали днем и ночью. Они смогли закончить кресло только к часу ночи, всего несколько часов назад. Они могли бы подумать, почему я не сказал об этом несколькими днями раньше, почему всего за четыре дня? Но они радовались, они поняли мой умысел. И энергетически они поднимались все выше и выше. Прошлой ночью, когда они закончили кресло, они практически пережили психоделический транс! Все глубже входя в состояние сдачи... Изготовить его за четыре дня было трудной задачей, но они это сделали.

Дело было вовсе не в кресле. Это была накшбандия, вычеканенная ситуация. Из нее они кое-чему научились — тому, что, сдавшись, вы можете достичь высот. Чем глубже становится ваша сдача, тем выше вы поднимаетесь в сознании. Они могли ответить, что это невозможно. Тогда бы они упустили шанс — и никогда бы не узнали, для чего это было задумано. Но я рад, что и Ашиш, и Вина поняли, в чем суть. Они взялись за дело с глубоким доверием и решили, что раз я сказал: «Четыре дня», то это, должно быть, возможно; и они вложили в работу всю свою энергию.

А когда вы с доверием вкладываете во что-то всю свою энергию, это становится медитацией. Это приводит к экстазу. Прошлой ночью они, несомненно, вошли в состояние ваджда, проблеска.

Пребывая с мастером, вы должны быть очень, очень осознающими, потому что буквально все устраивается таким образом, чтобы это помогало вашему духовному росту.

Я возьмусь учить тебя, если впредь ты будешь следовать моим указаниям, — сказал Бахауддин, — и, оставаясь здесь со мной, переваришь все, съеденное тобой, с помощью занятий, которые не покажутся тебе посвящением...

И во многих случаях... Например, изготовление кресла — какое отношение оно имеет к саньясе? И какое отношение оно имеет к медитации? И разве я не мог говорить о суфизме, сидя в другом кресле? У нас есть много кресел. Какое отношение кресло имеет к суфизму? Если задуматься, они совершенно не связаны друг с другом.

Но дело вовсе не в этом. Если вы начнете думать таким образом, то упустите всю суть.

Бахауддин говорит: «Возможно, те вещи, которые я попрошу тебя сделать, не покажутся тебе посвящением...

...но будут равнозначны принятию внутрь того, что поможет съеденной пище перевариться и превратиться в питание, а не в тяжесть.

Но если вы страдаете от несварения, то тогда нужна просто таблетка, которая может помочь пищеварению. Для вас может не быть очевидным то, что она вам поможет, поскольку вы не понимаете внутренней химии тела. Но вам придется следовать указаниям мастера. Именно это и есть доверие. И иногда мастера требуют невозможного; но благословенны те, кто может приняться даже за невозможное дело. Чем более что-то невозможно, тем большим в результате будет ваше взросление, достижение, просветление.

Вся суть в том, что пища должна превратиться в питание, в поддержку, а не в тяжесть. И все то, что дает вам мастер, должно превратиться в мудрость, а не в знание. Знание — это тяжесть, мудрость — это питание. Знание интеллектуально — просто ваша память наполняется информацией. Но мудрость — не часть памяти, мудрость распределяется по всему вашему существу. Мудрость не нужно запоминать, а знание приходится помнить. Вам вовсе не нужно запоминать свою мудрость, потому что она — это вы сами. Знание остается отдельным — если вы его не помните, то вы забудете. А мудрость забыть невозможно; она — это вы сами, запоминание не требуется, и поэтому она никогда не создает тяжесть.

Когда Будда говорит, он не обременен тяжестью. Когда я говорю с вами, я не обременен тяжестью. Усилие отсутствует, это происходит без всяких усилий. Я делюсь. Я не стараюсь вас чему-то научить, а просто изливаюсь в вашу сторону.

Мудрость естественна — как переваренная пища, которая превратилась в вашу жизненную энергию. Знание неестественно — как непереваренная пища, которая задерживается, обременяя вашу химию, — оно разрушительно.

Человек согласился. Эту свою историю он рассказал много десятилетий спустя, когда прославился как великий суфийский учитель Халил Ашрафзаде.

В свое время он сам стал великим мастером, но он смог им стать лишь потому, что согласился.

То же самое я говорю вам: если вы придете со мной в согласие, рано или поздно вы начнете испускать ярчайший свет. Вы станете светом для самих себя, и не только для себя, но и для других тоже. Вы станете маяком для всех, кто блуждает в темноте. Но первое требование — быть в согласии со мной, без нерешительности, без условий с вашей стороны, просто безусловное доверие. Тогда это чудо случится и в вашей жизни...

Ла иллаха ил Алла!

На сегодня достаточно.