Глава 1
Путем канатоходца
История о короле и двух преступниках

О вере и доверии, и о разнице между ними

* * *

Однажды, когда хасидим по-братски сидели вместе, К ним, с трубкой в руке, присоединился раввин Израэль. Он был само дружелюбие, и они его попросили: «Скажи, дорогой равви, как нам служить Богу?»

Он удивился этому вопросу и ответил было: «Откуда мне знать?» – но потом рассказал такую историю…

У одного короля было двое друзей, и оба они оказались повинны в преступлении. Король их любил и хотел явить им милость, но не мог оправдать, потому что даже королевское слово не может быть сильнее закона. Тогда он велел натянуть веревку над глубокой пропастью и вынес приговор, чтобы они, один за другим, прошли по ней. Тому, кто перейдет на другую сторону, будет дарована жизнь.

Все было сделано так, как велел король, и первый из друзей перешел благополучно.

Другой же, стоя на прежнем месте, крикнул ему: «Скажи мне, друг, как тебе это удалось?»

Первый крикнул в ответ: «Сам не знаю!.. Только одно могу сказать: когда я чувствовал, что вот-вот упаду в одну сторону, я наклонялся в другую».

* * *

Существование парадоксально, парадокс лежит в самой его основе. Существование живет благодаря противоположностям, в равновесии между противоположностями. И тот, кто учится сохранять равновесие, обретает способность понять, что такое жизнь, что такое существование, что такое Бог. Тайный ключ к этому – равновесие.

Несколько вопросов, прежде чем мы обратимся к этой истории… Первое: нас учили аристотелевой логике – линейной, одномерной. Жизнь отнюдь не следует Аристотелю, ей ближе Гегель. Логика не линейна, логика диалектична. Сам процесс жизни суть диалектика, встреча противоположностей – конфликт между противоположностями и, вместе с тем, их встреча. Жизнь движется в этом диалектическом процессе: от тезиса к антитезису, от антитезиса к синтезу; затем синтез снова становится тезисом, и весь процесс начинается заново.

Если бы Аристотель был прав, были бы только мужчины и не было бы женщин, или только женщины и никаких мужчин, был бы только свет и никакой тьмы, или только тьма и никакого света. Это было бы логично. Либо жизнь, либо смерть, но не то и другое вместе.

Но жизнь не основывается на аристотелевой логике, жизнь содержит и то, и другое. На самом деле, она вообще возможна только благодаря обеим противоположностям: мужчина и женщина, инь и ян, день и ночь, рождение и смерть, любовь и ненависть. Жизнь включает обе противоположности.

Это первое, что должно глубоко пропитать ваше сердце, потому что в голове у каждого царит Аристотель. Во всем мире система образования верит в Аристотеля, – хотя для самых передовых научных умов Аристотель отошел во вчерашний день. Он устарел, вышел в тираж. Наука оставила Аристотеля далеко позади, потому что стала ближе к существованию. Сейчас наука понимает, что жизнь диалектична, не логична.

Я слышал…

Знаете ли вы, что на борту Ноева ковчега было запрещено заниматься любовью?

Потоп окончился, и Ной наблюдал, как пары по очереди выходят из ковчега. Шествие замыкали кот с кошкой, за которыми шло множество маленьких котят. Ной вопросительно поднял брови, и кот сказал ему:

– Ты думал, мы дрались!

Наверное, Ной был аристотелианцем. Кот был мудрее.

Любовь сродни борьбе, любовь и есть борьба. Без борьбы любовь существовать не может. Борьба и любовь кажутся противоположными, поскольку мы думаем, что любящие не должны бороться. Логично: если вы кого-то любите, как можно бороться? Интеллекту абсолютно ясно, очевидно, что любящие бороться не должны – но они борются. Их даже называют «интимными врагами»; они постоянно борются. В самой этой борьбе высвобождается энергия, которая называется любовью. Да, любовь – не только борьба, не только битва, она – нечто большее. Любовь включает в себя борьбу, но ее трансцендирует. Борьба не может ее разрушить. Любовь терпит борьбу, но без нее существовать не может.

Посмотрите на жизнь – она не следует Аристотелю, Евклиду. Если не накладывать на нее своих представлений, если просто видеть вещи такими, как они есть, вы внезапно удивитесь: противоположности взаимно дополняют друг друга. И само напряжение между ними составляет ту основу, на которой держится жизнь, иначе она бы исчезла. Представьте себе мир, в котором нет смерти… Ум может сказать: «Тогда жизнь будет вечной», – и будет неправ. Если не будет смерти, жизнь просто исчезнет. Она не может существовать без смерти; смерть дает ей фон, основу, смерть придает ей яркость и богатство, смерть дает ей страсть и интенсивность.

Смерть не противоречит жизни – это первое, смерть включена в жизнь. И если вы хотите жить подлинно, необходимо научиться постоянно подлинно умирать. Нужно сохранять равновесие между рождением и смертью и оставаться точно посередине. Точная середина, поддержание равновесия не может быть статичным: не то чтобы однажды вы его нашли – и конец, делать больше нечего. Вздор! Никто не достигает равновесия навсегда, его приходится находить снова, снова и снова.

Понять это очень трудно из-за того, что наши умы воспитаны на представлениях, не применимых к реальной жизни. Вы думаете: если однажды достичь состояния медитации, больше ничего не нужно – вы останетесь в медитации. Вы ошибаетесь. Медитация – не статичное состояние. Это равновесие. Вам придется достигать его снова, снова и снова. Достичь его вам будет легче и легче, но оно не будет оставаться у вас в руках всегда, как собственность. Каждый миг нужно находить его заново, только тогда оно ваше. Вы не сможете отдыхать, не сможете сказать: «Я долго медитировал и понял, что мне больше ничего делать не нужно. Можно отдохнуть». Жизнь не верит в отдых; жизнь есть постоянное движение от совершенства к еще большему совершенству.

Послушайте меня: от совершенства к еще большему совершенству. Жизнь никогда не бывает несовершенной, она всегда совершенна, но всегда возможно еще большее совершенство. С точки зрения логики это абсурдно.

Я читал историю…

Одного человека обвинили в том, что он расплатился фальшивыми деньгами. На суде обвиняемый сказал, что не знал, что деньги были фальшивыми. Когда от него потребовали доказательств, он сознался:

– Я их украл. Стал бы я красть деньги, если бы знал, что они фальшивые?

Поразмыслив, судья решил, что это не лишено здравого смысла, и снял обвинение в подделке денег. Но взамен он выдвинул новое обвинение – в воровстве.

– Конечно, я их украл, – любезно согласился обвиняемый. – Но согласно закону фальшивые деньги не имеют никакой ценности. С каких пор преступлением считается кража ценности, которая ничего не стоит?

Никто не смог найти в его логике изъяна, и его отпустили на свободу.

Но в жизни логика не поможет. В жизни вам не отделаться так легко.

Можно легально и логично выбраться из юридической ловушки, потому что такая ловушка строится на аристотелевой логике – чтобы уйти из нее, можно воспользоваться той же логикой. Но в жизни вы не сможете выйти из положения при помощи логики, теологии и философии, или благодаря тому, что очень ловко изобретаете теории. Выбраться из ловушки жизни, выйти за пределы жизни можно только благодаря реальному опыту.

Есть два типа религиозных людей. Первый тип – инфантильный, основывающийся на поисках образа отца. Люди первого типа – не взрослые, они не могут полагаться на самих себя, поэтому им нужен Бог – какой угодно. Есть он или нет, неважно, – но Бог необходим. Даже если Бога нет, незрелый ум его изобретет, потому что такова психологическая потребность незрелого ума. Вопрос не в истине – есть ли Бог или нет, вопрос в психологической потребности.

В Библии говорится, что Бог создал человека по своему образу, но скорее, наоборот: человек создал по своему образу Бога. Вы создаете Бога в соответствии со своими потребностями, вот почему идея Бога меняется с каждым столетием. В каждой стране свои представления о Боге, потому что в каждой стране свои потребности. Даже у каждого отдельного человека особое представление о Боге, потому что у каждого свои потребности, которые нужно удовлетворить.

Итак, религиозный человек первого типа – так называемый религиозный человек – просто незрел. Для него религия еще не религия, а психология. А делать из религии психологию – значит просто мечтать, выдавать желаемое за действительное. Такая религия не имеет ничего общего с реальностью.

Я читал…

Маленький мальчик в заключение молитвы сказал: «Дорогой Бог, позаботься о мамочке, позаботься о папочке, позаботься о моей маленькой сестренке, о тете Эмме и дяде Джоне, о бабушке и дедушке, – и главное, милый Бог, позаботься о себе, иначе мы все пропали!»

Таков Бог большинства. Девяносто процентов так называемых религиозных людей – незрелые люди. Они верят потому, что не могут жить без веры; они верят потому, что вера дает им некоторую безопасность; они верят потому, что вера помогает им чувствовать себя защищенными. Это их собственная мечта, но она помогает. Без веры им будет одиноко в темной ночи жизни, в жестокой битве существования. Но их Бог – это их собственный Бог, а не божественность реальности. И как только они избавятся от незрелости, их Бог исчезнет.

Так и случилось: в нашем веке многие люди перестали быть религиозными – не потому, что узнали, что Бога нет, а потому, что этот век немного прибавил нам зрелости. Человек достиг совершеннолетия, стал чуть более зрелым. Поэтому Бог детства, Бог незрелого ума просто потерял актуальность.

Вот что значит заявление Фридриха Ницше: «Бог умер». Умерла не божественность, умер Бог незрелого ума. На самом деле, неправильно говорить, что Бог умер, потому что Бог никогда не жил. Правильнее сказать, что Бог более не актуален. Человек в большей степени может полагаться на самого себя; ему не нужна вера, не нужны костыли веры.

Как следствие, люди стали меньше и меньше интересоваться религией. Им стало безразлично, что происходит в церкви, – и безразлично до такой степени, что они даже ни с чем не спорят. Если спросить: «Вы верите в Бога?» – они скажут: «Какая разница? Существует он или нет, от этого ничего не меняется». Если вы сами верите, из вежливости они скажут: «Ладно, Бог существует». Если вы не верите, они скажут: «Хорошо, Бога нет». Но никакого страстного интереса больше нет.

Первый тип религии просуществовал многие века, многие эпохи и становится все более устаревшим, отжившим. Его время истекло. Нужен новый Бог, не психологический. Необходим новый, экзистенциальный Бог: божественность реальности, Бог как реальность. Можно даже отказаться от слова «Бог», можно заменить его словом «реальное», «экзистенциальное».

И есть второй тип религиозных людей, для которых религия больше не порождение страха. Первый тип религии возникает из страха, второй тип – тоже мнимая, поддельная, так называемая религия – порождение не страха, но ума. Есть хитрецы, постоянно изобретающие теории; искушенные в логике, метафизике, философии, эти люди создают религию как чистую абстракцию: прекрасное произведение искусства, интеллекта, разума, философствования. Но она не проникает внутрь жизни, ни в чем не соприкасается с жизнью, оставаясь всего лишь абстрактной концептуализацией.

Однажды Мулла Насреддин мне сказал: «Я никогда не был порядочным человеком. Я воровал цыплят и арбузы, напивался и в драках пускал в ход кулаки и бритву, но только одного никогда не делал: несмотря на всю свою низость, я никогда не отступался от своей религии».

Что это за религия? Она никак не влияет на вашу жизнь. Вы верите, но вера не проникает внутрь жизни, не преображает ее. Она не становится неотъемлемой частью вас: не течет в вашей крови, не дышит в вашем дыхании, не бьется у вас в сердце – это что-то бесполезное. Самое большее – украшение, но совершенно бесполезное. В определенные дни вы ходите в церковь; это формальность, социальная необходимость. Вы можете говорить о Боге, о Библии, о Коране, о Ведах и изливать потоки красноречия, но все это пустые слова, вы не искренни. Ничего подобного нет в вашей жизни – она идет своим чередом, она не имеет ничего общего с религиозностью.

Посмотрите… кто-то называет себя мусульманином, кто-то называет себя индуистом, один говорит, что он христианин, другой говорит, что он иудей, – их вера различна. Но посмотрите на их жизнь – вы не найдете между ними никакого различия. Мусульманин, иудей, христианин, индуист – все они живут одинаково. Вера совершенно не затрагивает их жизнь.

По сути дела, никакие верования не могут затронуть вашу жизнь; это приспособления, коварные уловки, позволяющие вам сказать: «Я знаю, что такое жизнь», – и спокойно отдыхать, не беспокоясь больше о жизни. У вас в руках готовая концепция, и с ее помощью вы можете объяснить что угодно. Тогда жизнь не слишком вас беспокоит, потому что у вас есть ответы на все вопросы.

Но помните… пока религия не стала личной, пока из абстракции она не превратилась в реальность, не вошла глубоко в ваши корни, в самую сердцевину – пока она не стала вашей плотью и кровью, – она бесполезна, тщетна. Это религия философов, но не религия мудрецов.

Когда появляется третий тип… настоящая религия. Первые два типа были ее фальсификацией, ложными измерениями, дешевые, очень доступные, потому что от вас ничего не требуется. Путь религии третьего типа труден и тяжек. Она бросает вам великий вызов; она переворачивает все в вашей жизни вверх дном, потому что третья, настоящая религия требует, чтобы к Богу обращались лично – вам придется принять его вызов и бросить вызов ему, прийти с ним к согласию, может быть, даже с ним бороться, сражаться, любить его и ненавидеть, быть ему другом и врагом, – но чтобы опыт Бога был живым.

Я слышал об одном маленьком ребенке, мне бы хотелось, чтобы вы были на него похожи. Он проявил настоящий ум…

На пикнике воскресной школы потерялся маленький мальчик. Мать бросилась его разыскивать и вскоре услышала громкий детский голос: «Эстель! Эстель!»

Она тут же заметила своего малыша, подбежала к нему и крепко обняла.

– Почему ты звал меня по имени – Эстель, а не кричал: «Мама»? – спросила она, так как никогда раньше он не называл ее по имени.

– Кричать «мама!» было бессмысленно, – объяснил малыш. – Их здесь полным-полно.

Если вы зовете: «Мама!»… матерей так много – полным-полно. Нужно позвать лично ее, нужно позвать по имени.