Ум не может достигнуть «бескрайних холмов свойственной ему радости»; уму не свойственна способность радоваться. Ум является причиной всего страдания – единственной причиной, и нет другой причины для страдания. Ум как таковой ничего не знает о радости. Он только думает о радости, и даже его мысли о радости не более чем выдумка, предназначенная облегчить боль, в которой он живет.

Если вы попросите ум дать определение «радости», определение будет отрицательным. Он просто скажет: «Это когда нет страданий, нет боли, нет смерти». Но все это отрицательные описания; они ничего не говорят о блаженстве, они говорят только об отсутствии боли. Но отсутствие боли, как цель, не имеет никакой ценности. Даже если вы не будете испытывать боли, будет ли у вас, ради чего стоит жить – и долго ли? Даже если вы ничем не больны, это не значит, что вам хорошо; это совершенно другое качество. Человек может быть здоров с медицинской точки зрения, с диагностической точки зрения, но, если его не переполняет радость, это не здоровье – может быть, отсутствие болезни, но не наличие здоровья. Отсутствие болезни не означает здоровье; это совершенно иное явление.

Может быть, вы не несчастны; но это не значит, что вы в состоянии блаженства. Может быть, вы ни там ни здесь, ни в блаженстве ни в несчастье, но это гораздо хуже, чем быть несчастным, потому что несчастный человек, по крайней мере, пытается избавиться от несчастья. Человек, который ни там ни здесь, в промежутке, у самой грани несчастья и блаженства, не может избавиться от несчастья, потому что он не несчастен. Он не может также испытывать блаженства, потому что его ничто к этому не толкает, несчастье не причиняет ему достаточно страданий для того, чтобы он предпринял прыжок. Он останется застывшим, стоячим водоемом.

Несчастье – это негативное состояние, блаженство – это позитивное состояние, но ум знает только несчастье. Ум не может знать «бескрайних холмов свойственной ему радости», – потому что в нем ничего нет. Ум – это только порождение общества, предназначенное помочь вам эффективно выполнять социальные обязанности. Ум – это стратегия правящего порядка, предназначенная для того, чтобы вами манипулировать, чтобы вас поработить, чтобы удержать вас в максимально неразумном состоянии – потому что разумный человек опасен.

Во всей Библии нет ни одной фразы, в которой бы восхвалялся разум. Библия полна всевозможного вздора, но в ней нет ни единой фразы, восхваляющей разум. Восхваляется суеверие, восхваляется вера, восхваляются всевозможные глупости.

Все религии, организованные религии, пытаются превратить человека в робота, в машину, и они почти в этом преуспели. Вот почему так мало Будд, так мало Иисусов. Причина проста: общества, фабрики, государство, церковь, нация – все они объединяются в заговор против маленького ребенка, который очень раним, хрупок и беззащитен.

Вы можете его разрушить. И основным методом разрушения является создание ума; навяжите ему ум, чтобы он забыл свое внутреннее качество радости, чтобы он забыл свою невинность, принесенную им с собой от истоков существования, чтобы он забыл все, что красиво, и стал лишь винтиком в механизме общества. Он должен быть хорошим слугой, он должен быть хорошим механиком, он должен быть хорошим директором вокзала, хорошим профессором – стать кем угодно, но не божественным существом; жить как угодно, но не в блаженстве.

Общество боится людей блаженства – и по той простой причине, что блаженство – такой великий, глубокий опыт, что за него человек может отдать жизнь, но никто не может пожертвовать блаженством ради чего-то другого. Человек живет ради блаженства, умирает за блаженство – если однажды узнает, что такое блаженство. Поэтому человек блаженства совершенно недосягаем для тюремщиков общества. Общество может управлять только несчастными, церковь может эксплуатировать только несчастных.

Далее Кристмас Хамфрис говорит: «Значит, вот настоящее решение проблемы противоположностей».

Никакой «проблемы противоположностей» нет. Противоположности не противоположны, они взаимодополняющи, поэтому проблемы как таковой не существует. Тьма и свет – это одно явление, две стороны одной медали. Жизнь и смерть неразделимы; вы не можете разделить их – как же вы сможете сделать их противоположными? Они взаимно дополняют друг друга, они помогают друг другу. Следовательно, проблемы нет – и не нужно никакого решения.

Дзэн – не решение проблемы противоположностей; это трансценденция. Это широкий взгляд – взгляд с высоты птичьего полета, откуда всякая двойственность кажется глупой.

Самым важным, что случилось с первым ступившим на Луну человеком, было то, что он вдруг забыл, что он американец. Неожиданно вся Земля стала единой, и не стало границ: на лице Земли нет карт. Американский континент, африканский континент, азиатский континент, та или другая страна – все исчезло. Он не пытался примирить два враждующих лагеря; не было даже Советской России или Америки; Земля была просто-напросто едина.

И первым, что произнес этот американец, были слова: «Любимая Земля!» Это и есть трансценденция. На какое-то мгновение он забыл всю обусловленность: «Любимая Земля!» Теперь ему принадлежала вся Земля.

Буквально то же самое происходит в состоянии молчания: все существование – ваше, и все противоположности исчезают друг в друге, поддерживая друг друга, танцуя друг с другом. Они соединяются в оркестр.

Кристмас Хамфрис говорит: «Объяснение? Предположим…»

Взгляните, такие небольшие изменения меняют весь смысл: «Объяснение? Предположим…» Так рассуждает философия, но не дзэн: «Предположим…». В дзэн нет места предположениям – вы или знаете, или не знаете.

Мастер Нансен не говорил: «Предположим, я сейчас громко хлопну в ладоши. Предположим, я сейчас громко крикну: „Рико!“ – а ты должен сказать: „Да, Мастер“. Потом я скажу: „Смотри, гусь свободен!“» Так потерялась бы вся суть.

Несколько дней назад на вечернем даршане я позвал Нирупу. Она сломала руку. Она один из моих медиумов, но сейчас она не может участвовать в танцах. Она просто сидела в первом ряду, и я позвал ее. Какой-то момент она колебалась, и все засмеялись: что она может сделать одной рукой? Но дзэн делается одной рукой – звук хлопка одной ладони! – и она хорошо справилась. Конечно, только я смог услышать звук, но звук хлопка одной ладони… Даже если вы создаете звук, хлопая двумя руками, энергия одна. Ваша левая и правая рука – это не две руки, они соединены в вас. Они не противоположны, они взаимодополняющи, они принадлежат одному существу.

Все противоположности принадлежат одному существу, и это не предмет для «предположения». Если вы будете «предполагать», вы совершенно засушите этот прекрасный коан.

«Предположим, – говорит он, – живой гусь помещен в бутылку. Как его извлечь, не причинив гусю вреда и не разбив бутылки?»

Он не может даже сказать «не убив гуся»… Достойный англичанин! «Не причинив гусю вреда и не разбив бутылки». Должно быть, даже необходимость упомянуть «разбитую бутылку» разбила ему сердце! «Ответ прост…»

Он не прост. Во-первых, это даже не ответ. «Вот: он снаружи!» Он разрушил всю красоту коана. Но привычки не умирают легко. Это сам образ мышления, само направление ума.

Папе подарили пару тапочек красного шелка с вышитыми инициалами Н.Н.Н. Когда Его Святейшество осведомился, что означают эти буквы, ему ответили: «Надевать На Ноги».

Ты спрашиваешь меня:

Ошо, гусь действительно снаружи?

Он всегда был снаружи, он никогда не был внутри. Этот вопрос возникает только во сне.

Проснись!

Второй вопрос:

Ошо,

На Западе я изучаю философию. Есть ли в философии хоть немного любви или мудрости? Я пока еще их не нашел.

Хорошо, что ты пока еще их не нашел. И я надеюсь, что ты не найдешь их никогда – потому что немцы имеют тенденцию их находить!

Говорят, что философия похожа на слепого, который ищет темной ночью в темной комнате черную кошку – которой там нет. Но немцы ее находят! Они дали миру величайших философов: Иммануила Канта, Гегеля, Фихте, Маркса, Фейербаха и многих других.

Хорошо, что ты говоришь:

На Западе я изучаю философию. Есть ли в философии хоть немного любви или мудрости?

Никакой возможности любви нет, потому что философия означает логику, а логика не умеет любить. Логика – это основа науки, но не любви. Логика применима к неодушевленным предметам, к вещам, потому что основной метод логики – это расчленение, разделение на части. Если вы что-либо расчленяете, вы его убиваете в тот же момент, и если вы хотите найти жизнь при помощи логики, вы никогда ее не найдете – этому препятствует сам метод.

Вы можете срезать розу, можете ее расчленить, разнять на части, можете поместить все ее составляющие в отдельные, систематически размеченные пробирки, но нечто вы потеряете: не будет красоты – и не будет жизни, не будет радости, танца цветка на ветру, под дождем, на солнце… Все это исчезнет. Останется лишь несколько химических веществ, но эти химические вещества – не роза. Эти химические вещества были всего лишь ситуацией, в которой возникла роза. Они составляют не розу, они оставляют лишь ситуацию, в которой может появиться роза. Если вы их удалите, роза исчезнет в своем невидимом мире.

Это все равно что разнять на части танцора – неужели вы будете надеяться найти у него внутри нечто похожее на танец? Вы найдете кости, вы найдете разные отвратительные вещи, но не танец. Если вы перережете горло певцу, вы не найдете песни, хотя вам всегда казалось, что песня приходит из горла. Горло всего лишь средство; песня приходит из запредельного. Горло может быть только средством, хорошим средством или плохим – но это другое дело; в любом случае, оно остается средством. Разнимая на части средство, нельзя найти того, что приходило свыше, из запредельного.

Любовь и логика никогда не встречаются, не могут встретиться. Логика означает путешествие вовне, любовь означает путешествие вовнутрь. Логика означает расчленение, любовь означает обнаружение органического единства. Логика мыслит в категориях множественности, множества.

На самом деле, ученые должны перестать называть вселенную «универсум», им следует называть ее «мультиверсум». «Универсум» – поэтическое название, данное влюбленными; вселенная для них едина: «уни». В представлении науки вселенная не универсум, но множественность – мультиверсум. Только влюбленные знают единство, мыслители не могут знать единства.

И в единстве целого человек находит любовь и мудрость. Мудрость – это тень любви; где бы ни была любовь, там же и мудрость. Когда любовь жива, есть танец, есть песня, есть красота; все это качества мудрости. Если вы думаете, что логика может дать вам мудрость, тогда вы должны принять одно твердое решение: всегда считать знание мудростью. Тогда логика может дать вам мудрость, но тогда знание становится эквивалентным, синонимичным мудрости, а знание не синонимично мудрости. Всякое знание заимствованно, а ничто заимствованное никуда не годится; вы получаете его от других.

Мудрость – это взрыв вашего собственного сознания. Мудрость – это внутреннее состояние; она не приходит извне, она рождается внутри вас и распространяется во внешний мир. Она подобна сиянию света: вы делитесь светом, не накапливаете его. Знания принимают как милостыню, мудростью делятся. Это совершенно различные измерения.

Философия не может дать тебе ни любви, ни мудрости, но она может постоянно давать тебе надежду. Если философия и может быть ответом, то разве что на очень глупый вопрос.

Помни: если тебе удается найти в философии какой-либо ответ, это лишь доказывает, что твой вопрос был глупый. Если вопрос действительно важен, в философии нет на него ответа. Тебе придется искать в другом направлении. Это направление я называю дзэн, это направление я называю пробуждением – не теория и философия, но молчание; и ты не приобретаешь новых знаний, но отбрасываешь всякое знание, избавляешься от всякого знания, чтобы остаться пустым, совершенно пустым. В пустоте есть ясность, есть чистота, есть очищение, есть невинность, есть детское удивление и трепет. И это – растущие внутри тебя мгновения любви и мудрости; они растут вместе. Знание и логика растут вместе. Мудрость и любовь растут вместе.

Известный профессор зоологии в Сорбонне имел обыкновение в конце курса устраивать для студентов устный экзамен, и он всегда задавал один и тот же вопрос: «Расскажите мне все, что вы знаете о червях».

Конечно, его студенты весь семестр валяли дурака, а потом, перед самым экзаменом, с усердием принимались за червей. И все они получали высокие оценки.

Наконец профессор стал недоумевать, как это все его студенты так хорошо успевают. Пришло время экзамена, и все студенты, как обычно, выучили про червей. Когда первый студент пришел на экзамен, профессор попросил его: «Расскажите мне все, что вы знаете о слонах».

Студент в первый момент растерялся, затем ответил: «У слонов червеобразный хвост. Черви классифицируются…» – и так далее.

Знание всегда неразумно. Если задается вопрос, на который у вас есть готовый ответ, хорошо; если задается вопрос, на который у вас нет готового ответа, ваше дело плохо. Вы поступаете механически. Знание – это нечто механическое; а как нечто механическое может дать мудрость? Знание – это не более чем классификация.

Жил на свете красивый молодой лев. Его изловили в джунглях Африки, привезли в Америку и поместили в зоопарк. Лев почувствовал себя очень несчастным, потому что он предпочитал свободу на своей дикой родине и общество других зверей джунглей. Но спустя некоторое время он смирился со своей судьбой и решил, что если уж ему суждено жить за решеткой, он должен стать лучшим львом в зоопарке.

В соседней клетке жил другой лев, старый и ленивый, без всякого чувства ответственности, и у него не было ни честолюбия, ни таланта. Он целыми днями лежал на солнце, не вызывая у посетителей никакого интереса. Молодой лев, часами расхаживавший взад и вперед по клетке, резко отличался от него. Он изображал настоящего Царя Зверей, потрясал гривой, рычал и скалил зубы. Публика любила его; никто не обращал внимания на апатического старого льва, спящего в соседней клетке.

Хотя молодой лев и был рад заслуженному вниманию, его задевало, что он не получал соответствующего вознаграждения. Каждый день служитель зоопарка входил в клетки, чтобы покормить животных. Ленивому старому льву, даже не пытавшемуся доставить удовольствие публике, приносили большую миску мяса. Молодому льву, восходящей звезде зоопарка, приносили только нарезанные апельсины, бананы и орехи. Это его очень расстраивало.

«Возможно, – размышлял он, – я недостаточно стараюсь. Я усовершенствую представление». Он стал рычать громче. Вдобавок к рычанию и оскаленным зубам он стал издавать рев, от которого сотрясалась вся клетка. Толпа увеличивалась. Тысячи горожан приходили посмотреть на его представление, а на страницах одной из местных газет поместили его фотографию.

Но меню так и не изменилось. По-прежнему ленивый лев получал мясо, а молодой был вынужден соблюдать вегетарианскую диету. Наконец, потеряв всякое терпение, он с вызовом обратился к служителю.

– Я больше не могу этого терпеть, – пожаловался он. – Каждый день вы даете этому никчемному, ленивому типу в соседней клетке большую миску мяса, а меня кормите апельсинами, бананами и орехами. Это в высшей мере несправедливо. Ради кого, по-вашему, все эти люди приходят в зоопарк? Они приходят смотреть на меня! Я гвоздь программы, лев, который делает всю работу и показывает результаты. Почему мне не положено мяса на обед?

– Молодой человек, – ответил служитель. – Вы не представляете, как вам повезло. В нашем зоопарке для льва была только одна вакансия. Вас показывают вместо обезьяны!

Философы хорошо умеют классифицировать, ученые хорошо умеют классифицировать. Вся их работа состоит в том, чтобы классифицировать, относить всякую вещь к некоторой частной категории: это сюда, это туда, – и этим они готовы заниматься без конца. Они не ищут органического единства жизни, они не ищут высшего принципа жизни, скрытого в деревьях, в горах и звездах, в животных и птицах, в мужчинах и женщинах. Они не ищут этого объединяющего фактора. А именно этот объединяющий фактор – то, что религии назвали истиной, Будда назвал нирваной, Иисус назвал божественным царством.

Ты не найдешь в философии никакой мудрости, никакой любви. Да, ты найдешь разные красивые ответы, научишься повторять, как попугай, всякого рода информацию, факты, хорошо цитировать, но все это только превратит тебя в компьютер. Компьютер может сделать все это гораздо лучше.

Найди в себе нечто такое, чего не может компьютер, – и будет найдено верное направление для твоего внутреннего существа, для твоей свободы. Именно в этом состоит вся работа дзэн, именно это мы пытаемся здесь сделать. Компьютер не может любить; он может говорить: «Я люблю тебя», – но вы знаете, что такое компьютер. Он может проявлять все признаки любви, но если вдруг отключится электричество… «Гррр, гррр, гррр…» Если сядет батарейка, нужно будет ее заменить, и только тогда он скажет: «Я люблю тебя».

Но люди глупы; они изо всех сил пытаются превратить человека в робота.

Только вчера я прочитал такой отрывок в газете…

«Мондэйн Мэйтинг», Торонто, 25 февраля:

«В будущем мужчине и женщине будут предоставлены специальные роботы, и эротическая технология предложит им все, что только можно пожелать: механизмы, стимуляторы, химический оргазм.

В ходе семинара сексопатологи пришли к заключению, что мужчина и женщина будут еще физически контактировать, но более упорядоченно и организованно. Некоторые говорят, что женщины захотят „глубокого и фундаментального переживания беременности“, но без родов.

Один сексопатолог сказал, что сексуальные отношения с роботами помогут „дополнить или обогатить жизнь фантазии и сыграют роль в создании атмосферы, которая скорее усиливает, нежели сдерживает рост и развитие в сексуальности“».

Так и будет! В каком-то смысле, так уже и есть. Тысячи лет человек занимался любовью механически, и так называемые махатмы: Махатма Ганди, и Римский Папа, и мать Тереза – все они говорили, что если вы занимаетесь любовью с определенной целью, то есть с целью воспроизводства, то это не грех. Если вы занимаетесь любовью только ради радости, ради удовольствия, это грех.

Воспроизведение имеет химическую и биологическую природу, удовольствие – это более высокая ценность. Ни одно животное не знает, что такое удовольствие. Вы когда-нибудь видели, как животные занимаются любовью? Вы видели какое-нибудь удовольствие? Они даже не говорят друг другу «Привет!», а закончив, даже не говорят «Спасибо, до скорой встречи!» Они даже не глядят друг на друга, они выглядят совершенно скучающими. Посмотрите, как животные занимаются любовью, – они выглядят совершенно уныло, как будто какая-то биологическая сила заставляет их это делать, и им ничего другого не остается. Закончив, каждый из них идет своей дорогой; если они встретятся, то не узнают друг друга; они не будут писать любовных писем.