Следующее утро было спокойным и тихим. Мы с Ристой в кои-то веки выспались, поздно встали, долго зевали, потом, переодевшись в форму адептов, – зеленые блузку, юбку до колена и пиджак – отправились в столовую. И оказалось, что мы вдвоем – единственные, кто решил позавтракать в такой час. Все остальные уже поели и разбрелись по своим делам. Подавальщица-тролльша налила нам в порционные тарелки густой мясной суп, мы взяли по куску белого пшеничного хлеба и уселись у окна за тот же самый столик.
После первого, если захотим, можно и за вторым прийти. Но супы здесь были наваристыми и сытными, и обычно нам с Ристой хватало одной порции, чтобы наесться и дожить до обеда на большой перемене.
– Только не говори, что послезавтра последний день каникул, – придав голосу нотки горечи, пробормотала я.
– Ира, – фыркнула Риста, – уж кто бы говорил, но не ты.
– Да, – согласилась я, – я трудоголик, и не скрываю. Но это не означает, что мне нравится несколько недель подряд вставать в шесть утра и ложиться в двенадцать ночи.
– Дождись перевода на пятый курс.
– Чтобы вообще не спать?
О пятикурсниках ходил упорный слух, что к концу обучения они из-за огромной нагрузки вообще отучились спать. И, глядя на их изможденные лица, я готова была в этот слух поверить.
Так, вяло переругиваясь, мы доели ароматный, немного перченый суп и отправились назад, в свой корпус.
Ну конечно, Риста не была бы Ристой, если бы не погнала меня сразу же на тренировку. Мои попытки напомнить, что, вообще-то, мы только что поели, а значит, надо еду переварить, не увенчались успехом.
– У тебя завтра левитация.
– Так не сегодня же!
– Ира, брат.
– Чей? Если твой, я с ним все равно скоро познакомлюсь.
– А я ему скажу, что ты в него тайно влюблена. Ай! Ира!
В результате мы все же оказались в тренировочном зале. Только на этот раз он не был пустым. Несколько адепток тренировались в создании иллюзий, и по помещению летали экзотические птицы с ярким оперением, прекрасные цветы и необычные животные. Когда к ним присоединилась дверь, никто сначала не понял, в чем дело. Но вот после того, как цветы, животные и птицы начали через эту дверь проходить как ни в чем не бывало, у адепток появились вопросы.
– Левитация, – пояснила я в ответ на недоуменные взгляды, – концентрации не хватает.
Как будто в качестве доказательства моих слов дверь внезапно занесло на повороте, и она врезалась в стену.
Адептки громко завизжали и бросились наутек, оставив свои иллюзии и дальше порхать в зале.
– Совести у тебя нет, – проворчала Риста.
– Откуда у меня, землянки, совесть, – фыркнула я.
После двух успешных полетов нас с дверью оставили в покое.
Остаток дня я провела за учебником по рунологии.
На следующее утро мы с Ристой встали рано. И у меня, и у нее пересдачи были назначены чуть ли не на заре. Зачем преподы-садисты это затеяли, я понятия не имела. Сами же не выспятся. Или им пофиг?!
В общем, на полигон я притащилась злая, как тролль с похмелья.
Народ из моей группы, так и не сдавший левитацию, зевал вместе со мной.
А вот Аршаран дорт Норгорн выглядел довольным и выспавшимся. И как обычно красовался перед нами, адептами, своим очередным нарядом.
Сюртук на этот раз был темно-синим, с посеребренными пуговицами, рубашка – молочного цвета, штаны – серые, а сапоги – черные.
Мы все в тренировочных черных костюмах, наверное, казались гному одной «серой» массой. Как он вообще умудрился наши имена запомнить?
Восемь адептов, мы по очереди запускали в воздух те или иные предметы. Когда дело дошло до моей двери, даже препод начертил знак из обережной магии.
В итоге не сдавших осталось четверо, и меня среди них не было.
Довольная, практически счастливая, я отправилась по уже знакомой дорожке домой, в общагу. Сдала, наконец-то. Кроме этой несчастной левитации, у меня была пересдача только по физподготовке, и то на первом курсе. Все остальные предметы я сдавала с первого раз, и оценки ниже четверки не получала.
Я шла, не таясь. Поговаривали, что в саду частенько располагались за теми или иными кустиками влюбленные парочки. И потому те, кто ходил через сад не по любовным делам, обычно топали, как слоны, распугивая такие парочки.
Поэтому, когда мне навстречу из-за кустов лорнайника, растения, опасного для гоблинов, вышел дракон, тот самый, что был в столовой с ректором вчера, я ни на секунду не удивилась. Ну подумаешь, зашел по делам. Может, он даму сердца там тискал и теперь отвлекает мое внимание, как самый настоящий джентльмен.
Одетый, как и в прошлый раз, в форму академии зеленого цвета, он жестом остановил меня. Так… И что ему надо от скромной попаданки?
Я встала в двух шагах от дракона и выжидающе на него посмотрела. Его карие глаза, и правда с золотистыми огоньками в зрачке, внимательно осматривали меня с ног до головы.
– Представьтесь, адептка, – громкий баритон с повелительными нотками разнесся по округе.
– Адептка Ирина Сидорова, второй курс, общемагический факультет, – отрапортовала я свои «данные».
Интересно, он каждого адепта так останавливает и знакомится в, так сказать, неформальной обстановке, или это мне персонально несказанно повезло?
Естественно, я ничего подобного вслух не сказала. Жить еще хотелось. А драконы славились умением убивать одним взглядом.
Во всех мифах и легендах, которые я успела изучить за неполных полтора года обучения в академии, говорилось, что драконы являются прямыми потомками богов, живут долго, сотни лет, простыми смертными, к коим относятся все остальные расы, не интересуются. Магическому влиянию они практически не подвержены, отравить их, конечно, можно, если задаться такой целью. Но для этого придется посетить десять-двенадцать миров в поисках растения, которое поможет отправить дракона на тот свет.
В общем и целом, внимание дракона ко мне могло сравниться с моим вниманием к былинке на листке дерева. По идее, дракону следовало пройти мимо меня и даже не заметить мое присутствие. Следовало, да. Но он почему-то решил познакомиться со мной поближе. И меня это желание мгновенно напрягло.
Я не считала себя восторженной идиоткой, готовой плясать от счастья от одного взгляда на меня полубожества. Там, на Земле, я давно убедилась, что пристальное внимание начальства, да любого, кто стоит выше по карьерной или социальной лестнице, редко приводит к чему-то хорошему.
Пока он рассматривал меня, я успела заметить у него и тонкие правильные черты лица, говорившие об аристократическом происхождении, и густые черные брови, и миндалевидной формы глаза, и волосы, уложенные в прическу с легкой небрежностью, и широкий разворот плеч вместе с прямой осанкой. Рассмотрела и сделала вывод, что после начала учебы по этому типу будут сохнуть практически все женщины академии, в возрасте от восемнадцати лет и до бесконечности.
Пусть сохнут. Меня в их числе точно не будет.
– Адептка Ирина Сидорова, – вновь заговорил дракон, – ваша раса?
Э… А он сам не видит, что ли? Кем я еще могу быть, кроме как человеком? У меня нет ни зеленых волос дриады, ни длинных ушей эльфийки, ни золотистых искорок драконицы, ни острых клыков вампирши. Но, конечно, я произнесла очевидную вещь:
– Человек.
Черные брови дракона взлетели под волосы и там и остались. Это что, мне сейчас намекают, что я вру? Так драконы вроде умеют чувствовать ложь, нет? Ну и пусть проверит мои слова сам.
Но препод не стал ничего отвечать, окатил меня странным взглядом, расшифровать который я не смогла, изогнул губы в непонятной усмешке и молча прошел мимо меня.
Ну и что это сейчас было?!
Отвечать мне никто не стремился, и я отправилась дальше, куда шла. Дракона из головы практически сразу же выбросила. Хочется ему дурью маяться? На здоровье. Кто я такая, чтобы ему запрещать?
Дойдя до своего корпуса, я переступила порог с видом победительницы.
– Поздравляю, – улыбнулась сидевшая на своем месте Карисса.
– Спасибо, – вернула я ей улыбку. – Каникулы, жаль, скоро заканчиваются.
– Лентяйка.
Ой, да подумаешь. Как будто я одна во всей академии мечтала отдохнуть подольше.
С такими мыслями я зашагала по лестнице на свой этаж.
Риста уже сидела в комнате, улыбаясь от уха до уха.
– Сдала, – сообщила она мне.
– Поздравляю, – я растянулась на своей постели, потянулась. – Я тоже. Там только четверо не сдали. Остальных он отпустил. А на обратном пути ко мне пристал дракон. Ну тот, который с твоим братом приехал.
От улыбки приятельницы не осталось и следа. Она сразу напряглась, нахмурилась, спросила с непонятными интонациями:
– В каком смысле пристал?
– Остановил на дорожке, – пояснила я, слабо понимая, откуда такая необычная реакция, – начал допрашивать, кто я и откуда. Расу мою зачем-то спросил. А когда я ответила, что человек, странно себя повел, как будто не поверил.
– Но ты же человек?
– Угу, в моем мире все мыслящие существа исключительно люди. Я тебе рассказывала.
– Да, – задумчиво кивнула Риста, – я помню. Но просто так он точно не стал бы спрашивать. Может, в твоем мире появлялись другие существа, инкогнито?
– Намекаешь на то, что моя кровь не человеческая? – вопросительно выгнула я бровь. – Но артефакт академии признал во мне человека. Скажешь, он тоже ошибся?
Каждый новичок, попадавший в академию, обязан был пройти проверку артефактом истины, как звали его здесь. Небольшой круглый шар, прозрачный и довольно тяжелый, следовало взять в руки и честно отвечать на стандартные вопросы ректора, похожие на те, что встречались в земных анкетах. Имя, возраст, раса, род деятельности и прочие пункты. Когда адепт пытался что-то скрыть или в чем-то солгать, артефакт выпускал довольно приличный разряд тока. Поэтому и рекомендовалось отвечать на вопросы ректора максимально правдиво. Считалось, что обмануть артефакт невозможно.
– Нет, его обмануть невозможно, – покачала головой Риста. – По крайней мере, так считается. Но есть же покровы разные, магические.
– Так они меняют личность, а не состав крови.
– Угу. Но просто так дракон к тебе не пристал бы с таким вопросом. И вообще, плохо, что он обратил на тебя внимание. Ты ведь долго сдерживаться не сможешь.
Я хмыкнула.
– Это ты сейчас на что намекаешь? На то, что я обязательно нахамлю ему при первой же возможности? Я как бы не такая дура, какой кажусь.
– Не нахамишь, а проявишь непочтение, – поправила меня Риста. – Это разные вещи. Ты можешь и колкое замечание отпустить. А драконы – они как полубоги, не терпят неповиновения, ослушания, непочтительности.
– То есть корона зубчиками облака задевает, я помню, – проворчала я. – Да ничего с твоим драгоценным драконом не произойдет. Не стану я над ним издеваться.
– Он не мой, – вспыхнула Риста. – И я о тебе же беспокоюсь.
Я глубоко вздохнула.
– Я ценю это, но если он не будет нарываться, то я стану сидеть тихо.
– Он? Нарываться? Ира, он – дракон! Он имеет право вести себя так, как хочет!
– И кто ему это право дал?
– Вот! Ты опять. Он же тебя взглядом уничтожить может!
Я промолчала. Может. Этот гад многое может, я видела это в его поведении там, на дорожке.
О проекте
О подписке