Цитаты из книги «От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома»

Однако есть ряд вещей, которые я вынес из собственного опыта и которые могут оказаться полезными для тех, кто способен продемонстрировать наличие в себе необходимой самодисциплины: 1. Не занимайся биржевыми спекуляциями, если не можешь посвящать этому всё своё рабочее время. 2. Остерегайся парикмахеров, визажистов, официантов – всех, кто приносит «подарки» в виде информации изнутри, так называемых «чаевых». 3. Прежде чем покупать ценные бумаги, узнай всё, что возможно, об этой компании, её руководстве и конкурентах, доходах и возможностях роста. 4. Не старайся покупать, когда цены достигнут самого дна, и продавать, когда они дойдут до верхней отметки. Это невозможно в принципе, и тот, кто утверждает обратное, лжёт. 5. Учись уметь быстро и чисто выходить из сделки с убытками. Не жди, что всё время будешь прав. Если совершил ошибку, как можно скорее урезай свои убытки. 6. Не покупай акции слишком многих разных компаний. Лучше иметь всего несколько инвестиций, за которыми можно наблюдать. 7. Время от времени заново анализируй свои инвестиции: может, с изменением ситуации изменилась и их перспективность. 8. Следи за тем, как обстоят дела с твоими налогами, чтобы знать, когда настанет наиболее выгодный момент для продажи. 9. Всегда имей значительную часть капитала в резерве. Никогда не вкладывай в инвестиции все свои средства. 10. Не пытайся быть знатоком инвестиций во всех сферах. Вкладывай деньги в те области, которые знаешь лучше всего. Все эти «правила» являются отражением двух главных уроков, полученных мной на собственном опыте: очень важно получить информацию об обстановке, прежде чем начать действовать. Получение такой информации – непрерывный процесс, который требует постоянной осторожности и бдительности.

В 1903 г. я приобрёл большой пакет акций «Канадиан пасифик», которые стабильно демонстрировали рост в цене, и этот рост, я был уверен, должен был продолжаться и впредь. И всё же я продал этот пакет, чтобы иметь больше «денег риска» на кофейные акции. Вскоре все мои акции «Канадиан пасифик» были распроданы, а цены на кофе продолжали падать. Кажется, я был на западе, в Сан-Франциско, когда наконец внял доводам разума и понял, что лучше мне выходить из этого рынка. Этот опыт обошёлся мне в 700 или 800 тысяч долларов убытка. Несколько дней я страдал от нервного срыва. Ещё более болезненным, чем денежные потери, для меня был удар, нанесённый по уверенности в моей якобы «проницательности». Я принял решение никогда больше не идти на риск там, где речь идёт о предмете, которого я не знаю. Когда всё успокоилось, я достаточно ясно сумел понять, что с самого начала действовал неправильно. Может показаться странным, что такой человек, как Герман Силкен, который способен сразу же разглядеть глупость, совершаемую другими в попытке удержать цены на медь, сам совершил ту же ошибку, когда речь зашла о предмете, в котором он разбирался лучше всего. Но нас так часто заносит далеко желание прийти к результату, который мы сами себе обрисовали, что не замечаем практической невозможности прийти к нему. В таких случаях, чем больше кто-то знаком с предметом, чем больше информации он имеет «изнутри», тем более вероятно, что это лицо, он или она, поверит в то, что способен обойти закон спроса и предложения. Настоящие мастера делают шаг в пропасть там, где даже дурак поостерёгся бы так поступить. 3

Многие из новичков, оказавшись в таком положении, предпочитают продать что-то, что принесло им прибыль, чтобы защитить нечто, где несут убытки. Поскольку акции хороших компаний, как правило, падают в цене в последнюю очередь и даже продолжают приносить прибыль, продать их психологически просто. Что касается «плохих» акций, убытки в таких случаях обещают быть значительными, и оттого первым побуждением является выждать в надежде, что появится возможность вернуть потерянное. На самом деле в таком случае стандартным ходом должно быть немедленное избавление от «плохих» акций и придержание «хороших». За редким исключением, цены на акции высоки, когда они надёжны, а низко оцениваются ценные бумаги, стоимость которых сомнительна. Всё это, как я сказал, я давно знал. И как же я поступил?

Разумеется, я должен был продать свои акции кофейных предприятий сразу же, как только стало ясно, что урожай 1906 г. будет выше, чем предполагалось. Это означало бы понести убытки, но на фондовом рынке первые убытки обычно бывают незначительными. Одной из худших ошибок, которую может совершить любой, – это слепо ждать, отказываясь признавать, что первоначальные оценки ситуации оказались неверны.

Не объясняя свой замысел, я вручил Никсону заверенный чек на 1 миллион долларов и сказал, чтобы он точно следовал моим указаниям. – Вы отправитесь в «Уолдорф» и займёте столик в кафе, и некто подойдёт к вам и спросит, как идут ваши дела. Он знает, что вам нужны деньги. Достаньте этот чек и покажите ему. Потом уберите его и ничего не объясняйте. Если этот некто предложит вам купить «Голдфилд консолидейтид», отвечайте: «Вам придётся увидеться с Барухом». Никсон почувствовал себя увереннее, и едва уселся в мужском кафе в «Уолдорфе», как к нему подошли и задали вопрос о его финансовых трудностях. Отлично играя свою роль, он вытащил подписанный чек. А на все последовавшие за этим вопросы отвечал просто: «Поговорите с Барухом». Он говорил это таким тоном, будто сбрасывал со своих плеч бремя всех своих забот. На следующий день Никсон отправился в Чикаго на встречу с кредиторами из «Комбинейшн». Всё так же следуя моим инструкциям, он вручил им заверенный мной чек, не сказав ничего о двух последующих выплатах. Один из владельцев «Комбинейшн» вышел из комнаты. Именно тогда на нью-йоркский внебиржевой рынок поступило распоряжение о продаже большого пакета акций «Голдфилд консолидейтид». Предвидя возможные исследования рынка, я от своего имени разместил несколько заказов на закупку этих акций. Вместо того чтобы пойти вниз, акции держались практически на том же уровне, пункт в пункт. Этот факт продемонстрировал, что акции «Голдфилд консолидейтид» держатся так прочно, как только можно мечтать. Вторая часть моего плана тоже сработала именно так, как я задумал. Психологический эффект от получения 1 миллиона долларов наличными, а также от твёрдой позиции акций «Консолидейтид» на рынке, несмотря на активную их продажу, заставили главных их держателей просить у Никсона в качестве погашения оставшейся задолженности не деньги, а именно акции «Консолидейтид». Они попросили его внести акции в тот же день, не ожидая, когда подойдёт срок очередной выплаты по задолженности. Никсон вернулся в Нью-Йорк в ликующем настроении: его финансовые трудности были преодолены. Он выдал мне в качестве премии 100 тысяч акций, и я принял их, поскольку посчитал, что заслуживаю этого.

В своей характерной прямой манере Крокер начал разговор словами: – Никсону нужен миллион долларов, и он заслуживает этих денег.

И человечество было бы гораздо беднее, если бы такой шанс не предоставлялся людям, которые предпочитают скорее пойти на риск, чем идти к успеху долгим кропотливым путём.

«Когда я был молодым человеком, которого никто не знал, и только начинал путь к успеху, меня считали мошенником, – говорил сэр Эрнест. – Размах и объёмы моих сделок росли. Тогда я стал известен как делец. Круг моих интересов продолжал расширяться, и теперь меня все знают как банкира. На самом деле я всё время занимался одним и тем же».

На пароходе, который вёз меня домой, был офис брокерской конторы под руководством приятного молодого человека, выполнявшего мои распоряжения по ведению бизнеса. Через него я передал несколько распоряжений о продаже. Вскоре после прибытия в Нью-Йорк я решил продать всё, что у меня было.

Ни один народ не избежал подобного безумия. Якобы невозмутимые и флегматичные голландцы прошли через лихорадку тюльпанов[83], у легкомысленных французов был «мыльный пузырь Миссисипи»[84], а упрямым британцам пришлось испытать своё безумие Южных морей[85]. Когда я читал сухие строчки отчёта об этих безумствах, мне хотелось закричать: «Этого просто не могло быть!» Но уже в течение моей собственной жизни я стал свидетелем похожей лихорадки во время земельного бума во Флориде в 1920-х гг.[86] и спекуляций на фондовой бирже, вылившихся в крах 1929 г.[87] Чем-то похожим на такое безумие толпы, возможно, объясняется, пусть и частично, приход к власти в Германии Гитлера.