Цитаты из книг автора «Бернар Вербер»

Когда-то люди смотрели на звезды, и их проблемы казались им ничтожными.

Рауль его тоже узнал. Мартинес. Наш школьный враг, которому мы спасли жизнь в эпоху первых танатополетов. Мне пришел на ум один из уроков Мейера: «Если кто-то причинит вам зло, а вы не отомстите, то он захочет нагадить вам еще больше. Если кто-то причинит вам зло, а вы не только не отомстите за себя, но еще и спасете ему жизнь или сделаете добро, то ненависть его не будет знать границ. Но врагов все равно надо любить, потому что это действует им на нервы».

«Тот, кто задает вопрос, глупец в течение пяти минут, тот, кто его не задает, глупец всю свою жизнь»?

Растение развивалось и стало двигаться. И это дало… Тройка: животное. Животное развивалось и стало сознательным. И это дало… Четверка: человек. Человек развивался, чтобы его сознание позволило ему обрести мудрость. И это дало… Пятерка: духовный человек. Духовный человек развивался и стал полностью освобожденным от всего материального. И это дало… Шестерка: ангел.

– Невеселая штука, правда? Жизнь без любви – это переход через долину слез.

Ничто так не раздражает, как везение других. Особенно на фоне собственных неудач.

«Теория – это когда ничего не получается, но известно почему. Практика – это когда ничего не получается, и неизвестно почему. Когда теория подкрепляется практикой, ничего не получается, и неизвестно почему».

Тот, кто задает вопрос, глупец в течение пяти минут, тот, кто его не задает, глупец всю свою жизнь»?

Он начинает цитировать по памяти: – «Чтобы узнать цену года, спроси студента, который провалился на экзамене. Чтобы узнать цену месяца, спроси мать, родившую преждевременно. Чтобы узнать цену недели, спроси редактора еженедельника. Чтобы узнать цену часа, спроси влюбленного, ждущего свою возлюбленную. Чтобы узнать цену минуты, спроси опоздавшего на поезд. Чтобы узнать цену секунды, спроси того, кто потерял близкого человека в автомобильной катастрофе. Чтобы узнать цену одной тысячной секунды, спроси серебряного медалиста Олимпийских игр».

Мой агностицизм соответствовал моему представлению о мире, которое можно было выразить одним огромным вопросительным знаком. У меня не было никакого мнения о Боге, и я не притворялся, что знаю больше о мире или о людях. Я до сих пор не понял смысла происходящих вокруг нас событий, которые казались мне совершенно случайными. Тем не менее у меня иногда возникало впечатление, что природа наделена собственным разумом, логика которого от меня ускользала.