Цитаты из книг автора «Бернар Вербер»

Что до бедной Синтии Корнуэлл, соперницы Венеры, то договорись об ее «несчастном случае» с ее ангелом-хранителем, это не составит проблемы, ведь его клиентка наберет очки как пострадавшая.

В первую очередь ты должен заботиться об удовлетворении желаний твоих клиентов. Хотят делать глупости – вольному воля. Помогай им и в этом.

Можно обходиться и без химии: достаточно приказать себе допустить непостижимость мира – и начнется прямой прием «необработанной» информации от правого полушария. Вернемся к вышеприведенному примеру: если мы стерпим свободу выражения правого полушария, то до нас дойдет первая шутка – та, что по-настоящему нас рассмешила.

– Сорвавшийся в пропасть альпинист в последний момент успевает уцепиться за деревце. «На помощь, на помощь! Есть тут кто-нибудь? Спасите!» – в отчаянии кричит он. Появляется ангел. «Я твой ангел-хранитель, – обращается он к альпинисту. – Доверься мне, я тебя спасу». Немного подумав, альпинист отвечает: «Неужели больше никого нет?»

– Какой ее недостаток? – Нехватка любви. Душа моей Натали слишком чувствительна к рискам страсти. В кого бы она ни перевоплотилась, в мужчину или женщину, ее всегда гложут сомнения в партнерах. Она не отдается чувствам со всем самозабвением – и, кстати, чаще всего оказывается права. Но, не позволяя себе совершать эти «ошибки», она недобирает информации, пережитого – всего того, что приносит искренняя безоглядная любовь.

– Помнишь место в «Энциклопедии» под названием «Конец эзотерики»? Там черным по белому написано: «Ныне все тайны можно вываливать на всеобщее обозрение, ибо – скажем прямо – понимание дается только желающим понять».

Юмор питается разрывом или нарушением табу. Его общественная функция – сбросить давление. Почему мужчины насмехаются над женщинами, евнухами, чужестранцами? От страха. Точно так же люди боятся евреев и собственных матерей.

Он издал истошный визг, означавший «ой!», и запрыгал на месте, обхватив обеими руками ступню. Для поваленного на землю все происходило замедленно. Сначала он чувствовал невыносимый страх смерти, потом это чувство сменилось другим – щекотным жжением в горле. Жар в голове и в горле распространился на рот, спустился в живот, у него свело диафрагму, изо рта с бульканьем вырвался воздух. Все это длилось какие-то доли секунды, но, начавшийся физиологический процесс было уже не укротить. Вождя северян скрутили сопровождаемые какими-то звуками судороги. Он хихикал и не мог остановиться. Тут же, словно мгновенно подхватив от него заразу, все остальные члены северного племени захихикали и заквакали от облегчения и от изумления этой свалившейся с неба нелепой развязкой. Южное племя поколебалось и тоже дало волю целительному спазму. Так происходило не впервые, но до сих пор смех возникал у отдельных людей, иногда охватывал семью, но внутри ее и стихал. В этот же раз несколько десятков собравшихся вместе людей смеялись почти что от души над одним и тем же происшествием. Вождь южан, стерев с лица помет, хотел было продолжить то, что так успешно начал, но, видя, как веселится его племя, смекнул, что так поступать негоже. Подражая остальным, он тоже засмеялся. Убийство? В обоих племенах ни о чем таком больше не помышляли. Что-то изменило их настроение на противоположное. Дошло до того, что два племени решили слиться в одно. История о том, как в роковой момент с неба упал помет стервятника, передавалась из поколения в поколение. Ее раздували, разыгрывали в лицах, прославляли, обогащали подробностями. Но слушатели и зрители всякий раз покатывались со смеху, как будто поразительное событие происходило у них на глазах. Так родился первый анекдот в коллективной истории смеха. Гораздо позже историки обнаружили, что именно тогда человеческий род сделал новый шаг в своей эволюции. Большая история смеха. Источник: GLH. 20

321 255 г. до н. э. Восточная Африка, примерно там, где потом возникла Кения. Два племени гоминидов заметили друг друга издали. Обычно небольшие бродячие стаи людей старались друг друга избегать. Но в этот раз, наверное из-за хорошей погоды, они решили схлестнуться с целью захвата чужих самок. Вышла знатная свалка, все что было мочи лупили друг дружку палками и обработанными камнями, чтобы нанести неприятелю максимум потерь. В центре поля боя два вождя, встав друг напротив друга, пытались испепелить друг друга взглядом. Вождь племени с севера был низкорослым, с большими ногами. Вождь племени с юга был рослым и широкоплечим. Вот они двинулись друг на друга. Все внимание оказалось приковано к ним. Драка прекратилась, толпа присмирела и встала в два полукольца, чтобы поглазеть на столкновение своих главарей. Те мерили друг друга взглядами, подбадриваемые криками соплеменников, грозно рычали, строили пугающие рожи, топали ногами, бешено вращали глазами. Все предчувствовали великое единоборство, которое решит, какое из двух племен выживет. С хриплым ревом вождь южного племени швырнул в глаза противнику горсть песка, и пока тот тер глаза, бросился на него и опрокинул. Потом южанин схватил здоровенный валун и высоко поднял, чтобы расколоть, как орех, голову поверженного врага. За его спиной ликующее племя выкрикивало неразборчивое, но с явным смыслом: «Убей его, убей!» Вождь южан приноравливался, как лучше ударить, чтобы череп северянина сразу раскололся. На мгновение все затаили дыхание, притихла сама природа. В этот самый момент с неба шлепнулся кусок помета стервятника, здоровенный, липкий, и куда – прямиком в глаз человеку, замахнувшемуся камнем! От неожиданности ослепленный южанин уронил камень прямо себе на ногу.

Еще раз он открыл для себя неприятную сторону быть самым важным человеком страны. В эту минуту он хотел лишь одного: быть клошаром, на которого всем наплевать. Бомжем, попрошайкой, рабочим, домохозяйкой, не важно кем, лишь бы его оставили в покое. Чтобы ему дали умиротворение смерти. Вот первейшее право гражданина: спокойно умереть.