Цитаты из книги «Сестры»

Перед камерой Ланг обнажил в широкой улыбке безупречно белые зубы, но глаза его не улыбались, и их взгляд из-под необычно густых и черных бровей был непроницаем, как тюремная дверь.

Чтобы жить счастливо, живем скрытно»

Но любимыми его писателями были Толстой, Томас Манн, Диккенс, Гомбрович, Фолкнер и Бальзак. Как и его отец, он считал, что лучшие книги требуют от читателя усилий, и по большому счету то, что дается легко, – дело пустое и не имеет никакой ценности.

что дается легко, – дело пустое и не имеет никакой ценности.

А вокруг них летали горящие страницы книг, поднятые жарким ветром. Они взлетали одна за другой, как птицы с огненными крыльями, под самый потолок, а потом быстро скукоживались и падали, словно хлопья снега на солнце, перед тем как растаять – тысячи слов, улетевших вместе с дымом…

Неожиданно ему в голову пришла мысль: интересно, сколько людей в этом городе вот так, как он сейчас, сидят, уткнувшись в книгу? Сотни? Тысячи? А сколько смотрят в телевизоры или в свои мобильные телефоны? Неизмеримо больше, вне всякого сомнения. Может, все читатели, как индейцы в Америке в XIX веке, находятся под угрозой истребления новой расой? Может, они принадлежат к миру

Наверное, думают, что впереди еще длинная жизнь, а она коротка, чертовски коротка… Интересно, а у него самого бо́льшая часть прожитого уже позади или еще впереди? Очевидно, вероятность того, что она уже позади, более велика, но не исключено, что он доживет до ста лет. Правда, у него есть гнусная привилегия этого не знать… Хотя он предпочел бы знать эту дату заранее. Подобные мысли всегда крутятся в голове на похоронах, сказал себе Мартен.

Мертвые не разговаривают. Мертвые не думают. Мертвые не оплакивают живых. Мертвые мертвы, тут все просто. Но настоящая могила – это забвение»

А разве можно кого-нибудь одновременно и ненавидеть, и любить? Конечно.

А иногда родители уходят слишком рано, и тогда нам приходится в одиночку идти навстречу пустоте, которую они оставили между нами и горизонтом.