Если в те времена в Америке печатное дело только зарождалось, то в Англии оно достигло великолепного расцвета. Так что время работы в Лондоне Бен Франклин использовал как возможность повысить свою квалификацию. Он работал в одной из самых современных типографий того времени. Он имел доступ к огромному количеству книг, мог посещать театры и литературные вечеринки. Он восхищался английской журналистикой – одной из лучших в мире (она сильно отличалась от морализаторской, скучноватой американской прессы, делавшей лишь первые робкие шаги).

По возвращении в Филадельфию он недолго оставался наемным работником. Вскоре у него появилась своя типография, а потом и собственное издание – Pensylvannya Gazette. Эта газета стала самой популярной в американских колониях и приносила немалую прибыль.

Перед поездкой в Англию Бен Франклин был обручен с дочерью своего квартирного хозяина Деборой Рид. Они должны были пожениться после его возвращения из Старого Света. Но из Лондона Бен написал своей невесте только одно письмо, в котором признался, что не загадывает, когда ему удастся вернуться домой.

Его закружили романы с легкомысленными лондонскими барышнями, а его невеста вышла замуж за гончара Джона Роджерса. Но вскоре новоиспеченный муж промотал ее приданое и сбежал от кредиторов и обвинений в полигамии в Вест-Индию, где у него, по слухам, была еще одна жена. Дебора стала соломенной вдовой и заперлась в доме своих родителей.

Бенджамин, возвратившись домой и достигнув материального благополучия, задумался о женитьбе. Из его попыток «совместить приятное с полезным» (взять в жены привлекательную девушку с хорошим приданым) ничего не вышло. Он все чаще вспоминал о Деборе Рид, и его захлестывало чувство вины перед ней. Старая привязанность вспыхнула с новой силой. Но молодые люди не могли узаконить свои отношения: прежний брак Деборы невозможно было расторгнуть без официальных подтверждений двоеженства или гибели Роджерса. Если бы «законный супруг» Деборы вдруг оказался жив, то за двоемужие она получила бы 39 ударов плетью и пожизненное тюремное заключение.

Дебора и Бенджамин стали жить вместе, не регистрируя свои отношения. В сентябре 1730 года она переехала в его дом. Для того чтобы вступить в гражданский брак, была еще одна веская причина: появился на свет незаконнорожденный сын Франклина, Уильям. Кем была мать этого младенца – тайна, которую Бенджамин унес с собой в могилу. Сколько ни пытались пролить хоть какой-то свет на эту историю недоброжелатели Франклина, а в последующем – многочисленные исследователи, никому ничего выяснить так и не удалось.

Дебора приняла этого младенца. Поговаривают, что она и была матерью мальчика. Но признаться в этом не могла – в противном случае оказалась бы в тюрьме по обвинению в полигамии.

Дебора была женщиной «красивой, пышной, громкой». Франклин умел «держать глаза полузакрытыми» на ее недостатки, а она в свою очередь не требовала слишком многого. Искусство разумного компромисса позволило супругам построить удобную и спокойную совместную жизнь, в которой не пылала пламенная страсть, но было много тепла и милых семейных радостей. Дебора стала для Бенджамина незаменимой помощницей и верным другом.

В 1732 году у них родился сын Фрэнсис Фолджер – Фрэнки. Франклин души не чаял в маленьком сыне. Он писал, что Фрэнки был «шустрым, любознательным и особенным», «золотым ребенком, чья улыбка ярче, болтовня смышленее, а проказы волшебнее, чем у всех других младенцев в колониях, вместе взятых». Но в четырехлетнем возрасте Фрэнки умер от оспы. До конца жизни Франклин не мог себе простить того, что отказался сделать прививку своему любимому малышу.

Позднее родилась дочь Сара. В последние годы жизни Франклина именно она стала для него главной опорой, окружила своего знаменитого отца любовью и заботой.

Франклин не был красавцем, но отличался удивительным обаянием. Рослый, мускулистый, с открытым честным лицом и обезоруживающей улыбкой, он блистал остроумием и покорял своей скромной, уважительной манерой общения. Он обладал талантом ладить с кем угодно, всегда оказывался в центре внимания и «словно притягивал к себе людей, желающих ему помочь».

В 1727 году он основал в Филадельфии клуб молодых интеллектуалов – «Хунту» (Junto). Второе название этого объединения – Клуб кожаных фартуков (Leather Apron Club). На заседаниях клуба обсуждались злободневные вопросы общественной жизни и морали, шли жаркие дискуссии на философские темы, разрабатывались планы самосовершенствования. Помимо «роскоши общения» члены «Хунты» находили в клубе поддержку многим своим деловым начинаниям. Именно члены «Хунты» помогли Франклину открыть свою типографию и получить первые выгодные заказы.

Со временем появилась сетевая организация, включающая в себя дочерние ответвления клуба. По словам писателя-биографа Уолтера Айзексона, организация Франклина была «практичной, предприимчивой, любознательной, компанейской», она «прославляла гражданские добродетели, взаимную выгоду, совершенствование себя и общества». Стараниями Франклина Филадельфия превращалась в наиболее просвещенный город Америки; в Британской империи по уровню интеллектуальной активности с Филадельфией могли тогда сравниться только два города – Лондон и Эдинбург.

«Хунта» стала для Франклина стартовой площадкой для реализации многих его проектов общественной направленности: создания первой в Америке публичной библиотеки, милиции, пожарной команды, ночной патрульной службы, первой страховой пожарной компании и т. д.

Деятельный, предприимчивый, энергичный, «вооруженный сетью ответвлений "Хунты"», Франклин бросил вызов своим ближайшим конкурентам – двум филадельфийским типографам-издателям. По сути, потребности в третьем издателе у города не было. И надо было отвоевывать себе «место под солнцем». У скромного, обходительного Франклина оказалась железная хватка. Он «на время» забыл о данном себе слове ни про кого не говорить плохо и ввязался в кампанию «черного» пиара. Он методично уничтожал газету своего конкурента Кеймера, высмеивая ее в убийственно остроумных фельетонах, которые анонимно посылал в газету другого своего конкурента – Брэдфорда. Бенджамин пользовался любым промахом Кеймера, выставлял на всеобщее обозрение его безграмотность и некомпетентность.

В конце концов Кеймер разорился и бежал из города, продав газету Франклину. Бен получил что хотел и с жаром принялся совершенствовать доставшееся ему «наследство».

В его распоряжении случайно оказались бумаги умершего человека, оказавшегося масоном. Бенджамин предвкушал громкий успех от серии сенсационных публикаций, раскрывающих тайны масонской организации. Но едва он затронул эту тему в своей газете, как получил предложение вступить в масонскую ложу Филадельфии. Став ее членом, он воздержался от дальнейших «неразумных» публикаций. А уже через три года достиг степени Великого магистра масонской ложи и напечатал ее конституцию.

Очень скоро «Пенсильванская газета» (Pensylvannya Gazette) под руководством Франклина стала самой популярной и влиятельной на всей территории североамериканских колоний.

В 1733 году, расширяя свой издательский бизнес, молодой Бен Франклин стал «творцом нового социального явления»: стал выпускать «Альманах Бедного Ричарда» (Poor Richard’s Almanack), который превратился «в неотъемлемую часть жизненного уклада многих американцев». Легкое, непринужденное повествование от лица небогатого колониста Ричарда Сондерса изобиловало мудрыми житейскими советами, меткими афоризмами. Альманах моментально стал бестселлером и выходил ежегодно на протяжении двадцати пяти лет.

По словам писателя Уолтера Айзексона, «вымышленный Бедный Ричард Сондерс и его ворчливая жена Бриджит помогли определить будущую традицию в американском народном юморе: наивная насмешливость и простая мудрость непритязательных персонажей, которые кажутся чарующе невинными, но на самом деле готовы высмеять претензии элиты и глупость повседневной жизни». Как отмечает историк Алан Тейлор, впоследствии «длинная череда юмористов, от Дэйви Крокетта и Марка Твена до Гаррисона Кейллора, будут работать с прототипами, созданными Франклином».

Издательское дело способствовало выдвижению Бенджамина Франклина как политика и общественного деятеля. В своих изданиях этот мастер пиара привлекал внимание публики к интересующей его проблеме, предлагал пути ее решения. А заручившись общественной поддержкой, приступал к реализации своих проектов: к строительству оборонных сооружений на границе Пенсильвании во время Семилетней войны между Англией и Францией, к созданию сил самообороны, установлению дружеских отношений с соседними племенами индейцев, благоустройству улиц Филадельфии, строительству госпиталя для бедняков и т. д. А поскольку организатором он был блестящим, то, реализуя общественные проекты, получал весомый результат и горячую благодарность соотечественников. Это способствовало его быстрому продвижению по социальной лестнице.

Франклину нравилось совмещать общественную выгоду с личной. Подписчиками его газеты были влиятельные люди, государственные чиновники, вплоть до губернатора. Не удивительно, что его типография стала получать госзаказы на изготовление бланков и прочей печатной продукции. А когда Бенджамин, не без задней мысли, опубликовал анонимную статью (а потом и брошюру) о пользе увеличения количества бумажных денег для экономики Пенсильвании, он получил выгоднейший заказ на печатание денежных купюр.

Став почтмейстером Филадельфии (а потом – и всех американских колоний), он быстро навел порядок в своем ведомстве. Корреспонденция теперь доходила до адресата гораздо быстрее и не терялась по дороге. Но от этого выиграл и сам Франклин: его издания и типографские заказы вовремя доставлялись по назначению. Он не стыдился повторять, что «нет ничего более полезного и благодарного (а также в наибольшей степени способствующего удовлетворению тщеславия), чем реализация проектов, которые улучшают не только жизнь общества, но и собственное существование».

Франклин преуспевал, деньги текли рекой. Ему удалось превратить свое издательское предприятие в успешную вертикально интегрированную компанию: он организовал сеть прибыльных типографских товариществ по всей Америке, предоставлял франшизы. Часть полученной прибыли выгодно вложил в недвижимость.

Но в возрасте 42 лет (в самой середине своей жизни) он решил отойти от бизнеса. Накопление денег никогда не было для него самоцелью. Бенджамин писал своей матери: «Я бы предпочел, чтобы обо мне сказали: «Он жил с пользой для других», а не «Он умер богатым». Когда денег стало достаточно для безбедного существования, Франклин занялся более интересными для него занятиями: наукой, политикой, а позднее – дипломатией и «искусством управления государством».

«Какой смысл в философствованиях, которые не приносят никакой пользы?» – вопрошал практичный Франклин. Его научные исследования чаще всего носили прикладной характер. Изучая теплопроводность, он первым выяснил, что темные ткани лучше поглощают тепло, чем светлые. Из чего сделал вывод, что «черная ткань не очень подходит для носки при жарком солнечном климате», а стены помещения, предназначенного для сушки фруктов, следует красить в черный цвет.

Изучив конвекцию и теплопередачу, Франклин изобрел специальную печь, которую можно встраивать в камин, чтобы достичь максимального выделения тепла и уменьшить количество топлива и дыма.

Он мог бы обогатиться на этом изобретении, но отказался его патентовать, заявив, что был бы рад оказаться в ряду тех исследователей, чьими изобретениями люди пользуются бесплатно.

Но особенно впечатлили современников успехи Франклина в познании электрических явлений. В те времена считалось, что электричество имеет две разновидности, два вида «жидкости» – «стекловидную» и «смолистую», каждую из которых можно создать в отдельности. Франклин опроверг эту теорию, доказав, что «генерирование положительного заряда сопровождается созданием такого же отрицательного заряда». Это был гигантский прорыв в науке. Говоря о ценности этого открытия, профессор Гарвардского университета Бернард Коэн подчеркивает: «Закон Франклина о сохранении заряда должен считаться настолько же фундаментально значимым в физике, как и закон Ньютона о сохранении количества движения».

На протяжении столетий молния считалась Божьей карой, явлением сверхъестественным. Она становилась причиной пожаров и разрушений, гибели людей. Франклин стал ее «укротителем». Он доказал, что это всего лишь электрический разряд, возникающий между грозовой тучей и землей, если они имеют противоположные заряды. Его знаменитый опыт был «изящно-изобретательно-остроумным». Во время грозы Франклин запустил воздушного змея из шелковой ткани. К верхнему концу змея прикреплялись заостренные проволочные стержни, а к нижнему краю влажной бечевки крепился металлический ключ. Электрический заряд молнии, стекая по проволоке и влажной бечевке, добрался до ключа. Коснувшись его, Франклин извлек искры (и, к счастью, остался жив). Он собрал несколько зарядов с ключа в лейденскую банку и доказал, что они обладают теми же свойствами, что и электричество, полученное в лаборатории.

Объяснив природу молнии, филадельфийский мудрец придумал способ защиты зданий от попадания атмосферных электрических разрядов – молниеотвод. Это простейшее приспособление, столь привычное в наше время, в те годы вызвало бурю негодования: люди тяжело расставались со своими страхами и предрассудками, восставали против того, чтобы «вмешиваться в дела Бога». Но здравый смысл все же восторжествовал – после того как Франклин провел широкомасштабную просветительскую кампанию.

В одном из своих выступлений академик АН СССР Петр Капица задался вопросом: «Как могло случиться, что Франклин, раньше никогда не занимавшийся физикой, на отлете, в небольшом городе Америки, вдали от центров мировой науки, будучи уже человеком зрелого возраста, смог за несколько лет работы возглавить развитие целой научной дисциплины?» Отвечая на этот вопрос, прославленный академик отметил: «Франклин первый правильно понял существо электрических явлений и поэтому открыл правильный путь для дальнейших исследований». Для этого вовсе не требовалось глубокой научной эрудиции, «но, главное, нужно было большое воображение, прозорливость и смелость. На начальных этапах развития науки точность и пунктуальность, присущие профессиональным ученым, могут скорее мешать выдвижению такого рода смелых предположений. <…> В начальной стадии изучения электричества требовалось, чтобы был сделан такой смелый шаг. И Франклин его сделал».

Слава, к которой был так неравнодушен Бенджамин, не заставила себя ждать. Его признали одним из ведущих ученых своего времени. Крупнейшие научные сообщества и академии многих стран мира отметили научные заслуги Франклина, избрав его своим членом, присвоив ему почетное звание доктора.

В это время неутомимый филадельфийский мудрец все глубже погружался в политику. Его политическая карьера продолжалась 37 лет – с 1751 года, со времени его избрания членом Генеральной ассамблеи Пенсильвании.

В то время Пенсильвания была частнособственнической колонией: большей частью земель на ее территории владело одно семейство. В 1681 году английский король Карл II в счет погашения задолженности предоставил эти земли Уильяму Пенну. Наследники Пенна отказывались нести бремя общих забот по развитию Пенсильвании, грубо нарушая Хартию, утвержденную в 1701 году основателем колонии. Главной заботой этих «хозяев жизни» было стремление захватить как можно больше земель у индейцев и избежать налогообложения своих владений. Индейцы, которых Пенны обманным путем лишили земельных угодий, изливали свой гнев на мирных поселенцев, и безопасность колонистов становилась все более призрачной.

Ассамблея Филадельфии все яростнее противостояла собственникам колонии и их ставленнику – губернатору. А зачинщиком этой борьбы за справедливость был Бенджамин Франклин. Конфликт между колонистами и собственниками Пеннами обострился во время Семилетней войны, когда расходы на оборону сильно возросли, а семейство Пеннов не желало нести дополнительные расходы, перекладывая их на плечи простых людей.

Терпение колонистов лопнуло. В 1757 году Генеральная ассамблея Пенсильвании решила обратиться с петицией к королю – с требованием обуздать аппетиты Пеннов – и назначила Бенджамина Франклина своим дипломатическим агентом в Англии. Такое назначение свидетельствовало о признании его как политика. Но была и другая, не менее веская причина доверить Франклину важную миссию: члены Генеральной ассамблеи понимали, что мировая известность Франклина как ученого откроет для него многие двери в Старом Свете. И они не ошиблись. По словам биографа «филадельфийского мудреца» Карла Ван Дорена, «репутация Франклина как ученого пришла в Лондон раньше него самого».

Дебора панически боялась морских путешествий. Так что в Англию Бенджамин отправился без нее, взяв с собой 26-летнего внебрачного сына Уильяма. У самых берегов Англии судно чудом не разбилось о прибрежные скалы.

По прибытии в Англию Франклин первым делом встретился с Пеннами. По их требованию он письменно изложил суть разногласий Генеральной ассамблеи Пенсильвании с владельцами колонии. Начались изнурительные переговоры о более справедливом налогообложении, о расширении полномочий пенсильванской Ассамблеи. В ходе этих переговоров невозмутимому обычно Франклину не раз изменяло самообладание: нелегко было выдержать оскорбительное пренебрежение, которое демонстрировали Пенны.

Переговоры зашли в тупик. Но Франклин не сидел сложа руки. В своих памфлетах, опубликованных в английских газетах, он открыто выступал против Пеннов, обвиняя их в нанесении вреда Британской империи. Перед пэрами Англии, членами Тайного совета, он дал показания против семейства Пеннов. И склонил власти метрополии к тому, чтоб «приструнить» владельцев Пенсильвании, заставить их платить налоги в казну колонии.

В перерывах между дипломатической деятельностью Франклин с удовольствием проводил научные опыты в Кембридже, много путешествовал, собирал сведения о своих предках, устанавливал контакты с влиятельными людьми.