Его мудрая улыбка, «намекавшая на участие в какой-то шутке для посвященных, свидетельствовала о безмолвном понимании той иронии, что лежит в основе нашей работы».
Честь, преданность, сшитые на заказ костюмы, глубокие кожаные кресла в прокуренных клубах – именно такую Англию Энглтон узнал и полюбил благодаря Филби и Эллиотту.
советской шпионской системы, в особенности на агентурной сети под кодовым названием «Красная капелла», включавшей на пике своего развития целых сто семнадцать агентов,
Он отлично справлялся с разведывательным делом благодаря личным связям, готовности к риску, интуиции и тому, что он называл «британской традицией кое-как выкарабкиваться несмотря ни на что». Насмешливый, старомодный и эксцентричный, Эллиотт многим казался напыщенным болтуном. Это был удобный камуфляж.
очень по-английски сочетались уравновешенность и неординарность, консерватизм и чудаковатость: он пользовался популярностью у коллег, поскольку был неизменно учтив и никогда не повышал голоса. «Оскорбление словом – неправильный метод, – заметил он однажды. – Ну разве что в общении с немцами годится»
склонность находить смешное даже в худших ситуациях служила ему «своего рода защитным механизмом», способом слегка отодвинуть реальность с помощью шуток – чем неприличнее, тем лучше.
Оглядываясь вокруг, – писал язвительный Хью Тревор-Роупер, – я видел биржевых брокеров по совместительству, ветеранов индийской полиции, симпатичных эпикурейцев из баров „Уайтс“ и „Будлз“, скучных весельчаков с морского флота и дюжих авантюристов из полулегальных организаций
Ни один из них не вызвался остаться на своей должности и рискнуть головой „за свободу“, – впоследствии писал он. – Все как один всё бросили ради личной безопасности».