Глава вторая

Мы с мамой жили в пригороде Колдуотер, в сырой фермерской усадьбе XVIII века, продуваемой всеми ветрами на свете. Это был единственный дом на всю Готорн Лейн – ближайшие соседи жили в миле от нас. Мне всегда было интересно, почему из всех возможных мест архитектор выбрал именно то, где в результате какой-то необъяснимой природной аномалии собирался весь туман с побережья штата Мэн. Сейчас дом был погружен во мрак, напоминая о бродивших на свободе привидениях.

Весь вечер я провела, сидя за кухонным столом в компании домашнего задания по алгебре и нашей домработницы Доротеи. Моя мама работала в аукционной компании Хьюго Ренальди и занималась организацией торгов недвижимостью и антиквариатом на всем восточном побережье. На этой неделе она была на северо-востоке штата Нью-Йорк. Ей приходилось много ездить по командировкам, поэтому она платила Доротее, чтобы та готовила и убирала, но я была практически уверена, что основная работа Доротеи заключалась в том, чтобы родительским оком присматривать за мной.

– Как в школе? – спросила Доротея с легким немецким акцентом. Она стояла у раковины, отскребая пригоревшую лазанью с противня.

– У меня новый сосед по парте на уроках биологии.

– Это хорошо или плохо?

– До этого я всегда сидела с Ви.

– Хм. – От того, с каким упорством Доротея чистила противень, обвисшая кожа на ее руке дрожала. – Тогда это плохо.

Я вздохнула в знак согласия.

– Расскажи мне об этом новом соседе. Что это за девочка?

– Это высокий раздражающий брюнет.

И пугающе скрытный. Глаза Патча были похожи на черные сферы, которые поглощают все и не выдают ничего. Не то чтобы я действительно хотела что-то узнать о Патче. Мне не понравилось то, что я увидела снаружи, поэтому я сильно сомневалась, что мне может понравиться то, что скрыто глубоко внутри.

Только это было не совсем правдой. Мне очень нравилось то, что я видела. Длинные, мускулистые руки, широкие, но расслабленные плечи и улыбка, игривая и в то же время соблазняющая. Я старалась побороть себя, пытаясь игнорировать то, перед чем трудно было устоять.

В девять часов Доротея закончила работу и закрыла за собой дверь. На прощание я два раза мигнула ей освещавшими крыльцо фонарями. Должно быть, их свет был виден сквозь туман, так как я услышала гудок ее автомобиля в ответ. Я осталась одна.

Я попыталась разобраться в чувствах, которые разыгрались во мне. Я не была голодна. Я не устала. Мне даже не было так уж одиноко. Но меня немного беспокоило мое домашнее задание по биологии. Я сказала Патчу, что не позвоню, и шесть часов назад я действительно так считала. Но сейчас я могла думать только о том, что не хочу провалить задание, потому что ситуация с биологией у меня была самой напряженной. Моя оценка колебалась между «отлично» и «хорошо». В моем сознании это сливалось с разницей между льготным и платным высшим образованием в будущем. (Как я понимала, от этого зависел мой грант на обучение.)

Я зашла на кухню и взяла телефон. Посмотрела на те семь цифр, которые были написаны на моей руке. В глубине души я надеялась, что Патч не подойдет к телефону. Если бы он не мог или не хотел работать со мной над заданием, то я смогла бы убедить тренера, что мне нужен новый партнер. С надеждой я набрала его номер.

Он подошел практически сразу.

– Алло!

– Я хотела узнать, можем ли мы встретиться сегодня вечером. Я помню, ты сказал, что занят, но… – начала я деловым тоном.

– Нора! – Патч произнес мое имя так, как будто в нем была соль анекдота. – Я думал, что ты не позвонишь. Никогда.

Я проклинала себя за то, что мне приходится брать свои слова назад. Я проклинала Патча за то, что он напомнил мне об этом. Я проклинала тренера и его безумное задание. Я открыла рот в надежде сказать что-то умное.

– Ну и? Мы сможем встретиться или нет?

– Я не могу.

– Не можешь или не хочешь?

– У меня в самом разгаре партия в бильярд. – Я почувствовала сарказм в его голосе. – Очень важная партия.

Я слышала шум на том конце провода. Видимо, история про партию в бильярд была правдой. Но была ли эта партия важнее моего задания – спорный вопрос.

– Где ты? – спросила я.

– Я в игровом клубе «Бо». Не думаю, что тебе здесь понравится.

– Значит, давай проведем интервью по телефону. У меня готов список вопросов…

Не дослушав, он повесил трубку.

Я в недоумении посмотрела на телефон, затем вырвала из тетради чистый лист бумаги и на первой строчке написала «придурок». На следующей строчке я написала: «Курит сигары. Умрет от рака легких. Надеюсь, что скоро. Отличная физическая форма».

Я тут же зачеркнула последнее замечание так старательно, чтобы его нельзя было прочесть.

Часы на микроволновке показывали 21.05. Как я понимала, у меня есть два выхода. Я могу подделать ответы Патча или я могу поехать в игровой клуб «Бо». Первый вариант выглядел бы заманчиво, если бы я могла проигнорировать предупреждение тренера о том, что он проверит достоверность всех ответов. Я не знала Патча настолько хорошо, чтобы блефовать до конца. А второй вариант? Даже отдаленно не заманчиво.

Я решила сделать выбор после того, как позвоню маме. Одним из условий ее многочисленных командировок было то, что я буду вести себя ответственно и не буду ребенком, за которым нужен постоянный контроль. Мне нравилась моя свобода, и я не хотела, чтобы моя мама переводилась на работу рядом с домом, где она будет получать меньше денег, только ради того, чтобы присматривать за мной.

После четвертого гудка у нее сработал автоответчик.

– Привет, это я. Просто хотела поговорить. Мне нужно доделать домашнее задание по биологии, потом пойду спать. Если захочешь, позвони мне завтра во время ланча. Люблю тебя.

После того как я повесила трубку, я обнаружила в кухонном шкафу четвертак. Пусть за меня решит судьба.

– Орел – иду, – сказала я профилю Джорджа Вашингтона на монете. – Решка – остаюсь.

Я подбросила монету и с трудом осмелилась посмотреть на нее. Мое сердце билось с бешеной скоростью, и я не знала точно, что это означало.

– Теперь от меня ничего не зависит, – сказала я.

Преисполненная решимости покончить с этим как можно скорее, я вытащила карту из шкафа, схватила ключи и села в свой «Фиат Спайдер». Возможно, машина и была симпатичной в 1979 году, но сейчас я не была без ума от шоколадно-коричневого цвета, ржавчины, которая все сильнее и сильнее расползалась по заднему крылу, и потрескавшихся белых кожаных сидений.

Игровой клуб «Бо» оказался гораздо дальше, чем мне бы хотелось, в получасе езды, совсем рядом с побережьем. С картой, развернутой на руле, я припарковала «Фиат» перед большим бетонным зданием со светящейся вывеской «Зал игровых автоматов Бо, пейнтбол без правил и бильярдный зал Озза». Все стены были в граффити, пол засыпан окурками. Было ясно, что внутри полно будущих студентов университетов Лиги плюща и других образцовых граждан. Я постаралась думать о чем-нибудь отвлеченном, но живот у меня немного сводило. Дважды проверив, закрыты ли двери машины, я направилась внутрь.

Пришлось стоять в очереди на вход. После того как люди передо мной заплатили, я начала протискиваться вперед, в сторону пронзительных звуков и мерцающих огней.

– Ты что, думаешь, заслужила бесплатный вход? – прокричал охрипший от сигарет голос.

Я обернулась и уставилась на кассира. Все его тело было покрыто татуировками.

– Я здесь не для того, чтобы играть. Я кое-кого ищу, – сказала я.

– Хочешь пройти – плати, – прохрипел он, опершись руками на кассу, к которой был скотчем приклеен прейскурант. Там было написано, что я должна заплатить пятнадцать долларов. И только наличными.

У меня наличных не было, но даже если бы были, я бы не стала тратить их на то, чтобы несколько минут поспрашивать Патча о его личной жизни. Во мне проснулась злость на это глупое задание и больше всего на то, что пришлось ехать сюда. Мне нужно было всего лишь найти Патча, а поговорить мы с ним могли и на улице. Я не собиралась уезжать с пустыми руками после того, как проделала такой длинный путь.

– Если не вернусь через две минуты, то заплачу эти пятнадцать долларов, – сказала я.

Вместо того чтобы принять более правильное решение и набраться терпения, я сделала то, что абсолютно мне не свойственно, и подлезла под ограждение. Не останавливаясь, я полетела через зал, ища глазами Патча. Было трудно поверить, что это происходит на самом деле, но я была похожа на катящийся снежный ком, все больше набиравший обороты. Все, что я хотела, – это найти Патча и выбраться оттуда.

Следом за мной, крича, бежал кассир.

Естественно, на первом этаже Патча не оказалось, я поспешила вниз, по указателям «Бильярдный зал Озза». Тусклые лампы у подножия лестницы освещали несколько полностью занятых игроками столов для покера. Дым от сигар, такой же густой, как туман вокруг моего дома, сгущался под низким потолком. Между столами для покера и баром теснились бильярдные столы. Патч вытянулся у самого дальнего, пытаясь выполнить какой-то сложный удар.

– Патч! – позвала я.

В этот момент он ударил, скользнув кием по поверхности стола. Он повернул голову и уставился на меня со смесью удивления и любопытства.

Кассир, громко топая, подбежал и схватил меня за плечо.

– Наверх! Быстро!

Губы Патча снова сложились в едва заметную улыбку. Трудно сказать, была ли она насмешливой или дружелюбной.

– Она со мной.

Кажется, это оказало на кассира некоторое влияние, потому что он ослабил хватку. Пока он не успел передумать, я выскользнула из-под его руки и начала протискиваться между столами к Патчу. Я сделала несколько первых шагов твердо, но чем ближе я походила к нему, тем больше меня покидала уверенность.

Я тут же почувствовала в нем какую-то перемену. Я не совсем могла понять, что происходит, но ощущала словно электрический ток.

Больше враждебности?

Больше уверенности.

Больше свободы быть самим собой. Его черные глаза смотрели внутрь меня. Словно магниты, притягивались к каждому моему движению. Я тихо вздохнула и попыталась не обращать внимания на нервную чечетку в животе. Было сложно до конца понять, что происходит, но я точно знала, что с Патчем что-то не так. В нем было что-то неправильное. Что-то… небезопасное.

– Извини за то, что отключился, – сказал Патч, подходя ко мне. – Здесь внизу не очень хорошо ловит.

Ну да, конечно.

Движением головы он попросил остальных уйти. Перед тем как кто-либо пошевелился, повисло тяжелое молчание. Парень, уходивший первым, задел меня плечом, и я сделала шаг назад, пытаясь удержалась на ногах, а когда подняла глаза, тут же столкнулась с холодными взглядами двух других игроков.

Отлично. Я же не виновата, что Патч – мой партнер.

– Играете в пул? – спросила я его, подняв брови и стараясь выглядеть полностью уверенной в себе и в обстановке. Возможно, он был прав и «Бо» – действительно место не для меня. Но это не значит, что я дам отсюда деру. – Какие ставки?

Он улыбнулся шире. В этот раз я была уверена, что он смеется надо мной.

– Мы не играем на деньги.

Я положила сумку на край стола.

– Жаль. Поставила бы все, что у меня есть, против тебя. – Я достала листок с заданием, где уже были заполнены две строчки. – Несколько вопросов, и я исчезну.

– Придурок? – громко прочитал Патч, опираясь на кий. – Рак легких? Это, должно быть, предсказание?

Я помахала листком в воздухе.

– Предполагаю, ты делаешь свой вклад в обстановку. Сколько сигар за вечер? Одну? Две?

– Я не курю, – звучало искренне, но я не купилась.

– Хм, – я положила листок между черным и фиолетовым шарами. Дописывая «определенно сигары» на третьей строчке, я случайно задела локтем фиолетовый.

– Ты портишь нам игру, – сказал Патч, улыбаясь.

Я поймала на себе его взгляд и не удержалась от короткой ответной улыбки.

– Надеюсь, не в твою пользу. Твоя главная мечта?

Я гордилась этим вопросом, потому что я знала, что он поставит его в тупик. Придется подумать.

– Поцеловать тебя.

– Не смешно, – сказала я, глядя ему в глаза и, слава богу, не заикаясь.

– Нет. Но ты покраснела.

Я села на край стола, пытаясь выглядеть непринужденно. Скрестила ноги, чтобы было удобнее писать на коленях.

– Ты работаешь?

– Да. Помощником официанта в «Границе». Лучший мексиканский ресторан в городе.

– Религия?

Он не удивился этому вопросу, но и не обрадовался.

– Я думал, ты задашь пару вопросов, а ты уже на четвертом.

– Религия? – повторила я тверже.

Патч задумчиво провел рукой по подбородку.

– Не религия… культ.

– Ты принадлежишь к культу?

Только сказав это, я поняла, что удивилась, а не следовало бы.

– Так сложилось, что мне как раз требуется здоровая женщина для жертвоприношения. Я планировал сначала втереться к ней в доверие, но если ты уже готова…

Улыбка резко исчезла с моего лица.

– Ты меня не впечатляешь.

– Я еще даже не начинал.

Я соскользнула со стола и встала перед ним. Он был выше меня на целую голову.

– Ви сказала мне, что ты старше нас. Сколько раз ты заваливал биологию? Один? Два?

– Я не назначал Ви своим представителем.

– То есть ты отрицаешь, что заваливал биологию?

– Нет, я просто не ходил в школу в прошлом году.

По его глазам было видно, что он насмехается надо мной. Но это придавало мне только больше решительности.

– Ты прогуливал?

Патч положил кий на стол и поманил меня пальцем. Я не подошла.

– Хочешь, расскажу секрет? – спросил он тихо. – Я никогда до этого не ходил в школу. Хочешь еще один? Оказалось не так скучно, как я ожидал.

Он лгал. Все ходят в школу. Это положено по закону. Он лгал, чтобы вывести меня из себя.

– Ты думаешь, что я тебя обманываю, – сказал он, чуть улыбаясь.

– Ты никогда не ходил в школу? Если это правда, в чем я сомневаюсь, то что тебя заставило пойти туда в этом году?

– Ты.

По моему телу прошел сигнал к панике, но я сказала себе, что именно этого Патч и добивается. Я не собиралась отступать и попыталась изобразить раздражение. Хотя все-таки потребовалось несколько секунд, чтобы голос вернулся ко мне.

– Это не настоящий ответ.

Видимо, он сделал шаг вперед, потому что в какой-то момент оказалось, что нас разделяет лишь жалкий тоненький слой воздуха.

– Твои глаза, Нора. Твои холодные, серые глаза совершенно неотразимы. – Он наклонил голову так, будто бы хотел рассмотреть меня под другим углом. – И эти убийственно пухлые губы.

Испугавшись не его комплиментов, а скорее своей положительной реакции на них, я шагнула назад.

– Все, довольно. Я ухожу.

Но как только я произнесла эти слова, я поняла, что это неправда. Я чувствовала, что хочу сказать что-то еще. Перебирая запутанный клубок мыслей в голове, я пыталась найти то, что рвалось наружу. Почему он был так насмешлив, почему вел себя так, будто я это заслужила?

– Такое ощущение, что ты многое знаешь обо мне, – сильно преуменьшила я. – Даже больше, чем нужно. Ты знаешь, что сказать, чтобы я почувствовала себя неуютно.

– Ты упрощаешь мне задачу.

Во мне вспыхнула злость.

– То есть ты признаешь, что делаешь это специально?

– Что «это»?

– Провоцируешь меня.

– Скажи «провоцируешь» еще раз. Когда ты это говоришь, твои губы выглядят так провоцирующе.

– Мы закончили, можешь продолжать свою партию.

Я схватила кий со стола и сунула ему в руки. Он не взял.

– Мне не нравится сидеть с тобой за одной партой, – сказала я. – И мне не нравится работать с тобой в паре. И твоя снисходительная улыбка. – Мой подбородок задрожал. Это случается, когда я говорю неправду. Мне стало интересно, лгала ли я сейчас. И если это было так, я бы с удовольствием себя пнула. – Ты мне не нравишься, – сказала я настолько убедительно, насколько это было возможно, и снова протянула ему кий.

– Я рад, что тренер посадил нас вместе, – ответил он. Я заметила, что слово «тренер» он произнес с иронией, но не могла найти скрытый смысл. На этот раз он взял кий.

– Я работаю над тем, чтобы это исправить, – отрезала я.

Патчу это показалось настолько смешным, что он широко улыбнулся. Приблизившись ко мне, он вынул что-то из моих волос до того, как я успела отступить назад.

– Кусочек бумаги, – объяснил он и кинул его на пол.

Когда он поднимал руку, я успела кое-то заметить на его запястье. Сначала я подумала, что это татуировка, но, приглядевшись, поняла, что это красновато-коричневое, слегка неровное родимое пятно, похожее по форме на кляксу.

– Не самое удачное место для родимого пятна, – сказала я, немного расстроившись тому, что нас что-то объединяло. Ведь мой шрам был практически на том же месте.

Патч непринужденно, но решительно опустил рукав до запястья.

– Ты бы хотела, чтобы оно было в более интимном месте?

– Я бы его вообще не хотела. – Мне показалось, что это прозвучало как-то не так, поэтому я попыталась еще раз. – Мне все равно, есть оно у тебя или нет. – И еще раз: – Мне плевать на твое родимое пятно, и точка.

– Еще вопросы? – спросил он. – Или, может, комментарии?

– Нет.

– Тогда увидимся на биологии.

Я хотела сказать, что он меня больше никогда не увидит, но не хотела второй раз за день брать свои слова обратно.

Поздно ночью меня разбудил какой-то треск. Я лежала, уткнувшись лицом в подушку и не двигаясь, все чувства настороже. Моя мама уезжала в командировку как минимум раз в месяц, поэтому я привыкла спать одна, и мне уже несколько месяцев не чудились крадущиеся шаги за дверью спальни. По правде говоря, я никогда не чувствовала себя в одиночестве. Сразу после того как отца застрелили в Портленде, когда он покупал подарок маме на день рождения, в моей жизни появилось странное чувство присутствия. Как будто кто-то смотрел со стороны на мир, в котором я живу. Сначала меня пугало это призрачное присутствие, но ничего плохого не происходило, и мой страх ушел. Я начала думать, что в этом был какой-то высокий смысл. Может быть, это дух моего отца. Обычно эта мысль меня поддерживала, но сегодня это было не так – присутствие было леденящим.

Чуть повернув голову, я заметила тень на полу. Я резко перевела взгляд на окно, где ярко светила луна, чтобы понять, что отбрасывало эту тень. Но там ничего не было. Я вжалась в подушку и сказала себе, что это было всего лишь облако, проплывшее мимо луны. Или мусор, которым играл ветер. Но все же мне потребовалось несколько минут, чтобы успокоился пульс.

К тому времени, как я осмелилась встать с кровати и посмотреть в окно, двор перед домом был тихим и пустым. Единственным, что нарушало тишину, был скрежет веток деревьев о крышу и стук моего сердца.