Увидев гостя, Жаныс пригласил Мади на чай. Между матерью и сыном явно ощущалась тёплая близость, заметная в каждом взгляде и жесте. Мади принял приглашение, и вскоре все трое отправились на кухню.

Мади был удивлён домом семьи Байзаков. Проходя по широкому коридору, он заметил пожилую женщину, сидящую в углу и уставившуюся на телевизор. Перед ней стояла пиала с чаем, а рядом стояла прислуга, внимательная, но сдержанная.

– Майра, налей чай, – произнесла женщина, сделав небольшой глоток. Прислуга покачала головой, но всё же послушно налила чай. Странно было то, что телевизор был выключен.

Жаныс, проходя мимо, сказал прислуге:

– Арай, можешь идти по своим делам, я останусь с бабушкой.

Как только прислуга вышла, Жаныс подошёл к бабушке и, чуть наклонившись, спросил:

– Бабушка Кулян, что вы смотрите?

Женщина подняла указательный палец к губам, веля не шуметь, и, чуть наклонившись вперёд, тихо сказала:

– Ужас, что творится. Застрели Ананди.

– Э-э-э, плохо дело, – пробормотал Жаныс. – Бабушка, мы с гостем чай хотели попить, – добавил он. После этих слов Кулян взглянула на Мади, внимательно изучила его, а затем сказала:

– Какой-то неприятный.

Сулу и Жаныс засмеялись, а Мади почувствовал, как ему становится неуютно, и он бы с радостью провалился в землю от неловкости.

– Господин Мади, не переживайте, бабушка наша немного того, – сказал Жаныс, подойдя ближе к уху Мади. – Сумасшедшая, старость, что поделаешь, – успокоил он.

Так они продолжили беседу за чаем. Спустя некоторое время в кухню вошёл средний сын госпожи Сулу. На его спине висел чехол от гитары. Мади заметил, что на его лице была явная неловкость. Он открыл холодильник, достал что-то, положил в рот и уже собрался выйти, когда Жаныс остановил его:

– Арыс, у нас гость, не поздороваешься?

Арыс бросил на брата злой взгляд и, сдержав раздражение, сказал:

– Здравствуйте, – после чего молча вышел из кухни.

– Жаныс, брось, не трогай его, зачем тебе? – сказала мать, успокаивая сына.

За чаем они провели около часа, неспешно разговаривая. Сулу и Жаныс рассказывали о своей семье, а Мади делился историей своей работы. Постепенно разговор перешёл к вопросам и советам. Видимо, Жаныс до сих пор был холост, и Сулу не упустила возможности заговорить о женитьбе сына. Жаныс пытался прекратить эту беседу, но мать, не обращая на его протесты, продолжала с энтузиазмом предлагать различные способы устроить его личную жизнь.

В этот момент в кухню вошёл личный помощник Турсына. Это был мужчина лет сорока, высокий, с овальным лицом, маленькими усиками под носом и залысинами на голове. Его седые волосы придавали ему солидности, а имя, Барак, прозвучало для Мади архаично.

– Прошу прощения, госпожа Сулу, если отвлекаю вас, – вежливо начал он.

– Конечно, говори, Барак. Что случилось? – ответила она.

– Господин Турсын хочет познакомиться с вашим гостем, – сообщил Барак.

– Без проблем. Передай, что он сейчас придёт, – кивнула Сулу.

Закончив чаепитие и попрощавшись с бабушкой Кулян, которая всё ещё была погружена в свой «выключенный» телевизор, Мади и Сулу направились в холл. В центре комнаты стоял небольшой столик и диван, на котором расположился сам Турсын Байзак с бокалом вина в руке. Увидев Мади, он приветливо улыбнулся и жестом предложил сесть рядом.

Жаныс, усадив Мади, удалился, оставив его наедине с Турсыном и Сулу. Турсын был мужчиной пятидесяти семи лет, среднего роста, с заметным животом. Его гладко выбритое лицо и расслабленная поза с бокалом говорили о любви к хорошему вину и комфортной жизни.

Сулу первой взяла слово:

– Турсын, это Мади – отличный психолог. Я же тебе говорила, что нам нужен специалист для Сакена.

Турсын сделал ещё глоток, внимательно посмотрел на Мади и заговорил:

– Рад знакомству, Мади. Добро пожаловать. Хотел увидеть, какой ты парень. Кажешься хорошим. Если что-то понадобится, Сулу объяснит, как я могу помочь?

– Спасибо, господин Турсын. Если потребуется, я обязательно сообщу, – ответил Мади, улыбнувшись.

Уловив момент, когда разговор мог перерасти в бесконечный монолог Турсына, Сулу встала, давая понять, что пора завершать встречу. Однако Турсын успел переключиться на своего помощника:

– А, еще, Барак, есть же бармен новенький, как его там зовут?

– Влад, – ответил Барак.

– Пусть принесёт мне вино, заберёшь у него, – отдал распоряжение Турсын.

– Понял, господин Турсын, – кивнул Барак.

Сулу и Мади поднялись и вышли из комнаты. Подойдя к входной двери, они договорились о времени следующей встречи, и Сулу попрощалась с гостем.

Уже на выходе из дома Мади заметил молодого русского парня с татуировкой на шее и продолговатой коробкой в руках. Следом за Мади появился Барак.

– Здравствуйте, Барак, – неожиданно прозвучало на русском. Голос парня выделялся в доме, где все, казалось, дышало казахским языком. – Господин Турсын попросил передать вам это, – и протянул коробку.

– Спасибо Влад, можешь идти, – ответил Барак, по голосу можно было узнать, что он затрудняется говорить по-русски. После этого Мади вернулся к себе домой и продолжил свою работу. Всё это отложилось в его памяти.

В полчетвертого ночи Мади стоял у входа в ресторан. Сеть заведений «Royal Rest» была основным и крупнейшим источником дохода Турсына. Это заведение, расположенное на площади «Мәңгілік ел», было одним из первых открывшихся ресторанов в этом районе, и Мади хорошо знал, что большую часть своего времени Турсын проводил именно здесь. Ресторан был уже закрыт, и в его окнах не горел свет. Мади неторопливо вошел внутрь, снял верхнюю одежду и повесил её в гардероб, расположенный прямо у входа. Пройдя по коридору в основной зал, он заметил, что свет горел только в баре, а за одним из столиков рядом с ним сидели люди. У бара народа было мало, но Мади сразу заметил знакомые лица. Возле бара стояли Сулу, два ее сына Жаныс и Арыс, за стойкой стоял сам Влад. Мади показалось, что женщина плачет. За столом сидели Турсын и его помощник Барак. Увидев Мади, Барак что-то прошептал в ухо своему хозяину. Турсын и не пошевелился, увидев знак Барак подойти поближе, Мади двинулся к столу. Когда он подошел к столу, Барак усадил его напротив хозяина. У Мади было ощущение, что сам воздух сжимает ему сердце, не мог промолвить и слова. «Я так и чувствовал, что сегодняшний день прошел очень даже хорошо», – злился он про себя.

– Как ты, Мади? – спросил Турсын, не поднимая глаз от бокала.

– Слава богу, хорошо, господин Турсын.

– Слава богу, говоришь… Интересно, интересно. Мади, скажи-ка мне вот что, кем для нашей семьи являешься ты?…

Мади не понял подвоха в этом вопросе, поэтому побоялся ответить, но не отвечать на его вопрос было бы ещё страшнее.

– Я психолог, господин Турсын, семейный психолог…

– Видишь, ты психолог, простой психолог. Мне вот не понять вашу работу. Вы не психологи, а настоящие психопаты, – сказал Турсын.

Мади разозлили его слова.

– Что хотите этим сказать?

– Вот так потом прикидываетесь дураками…, – сказал он и промолчал на некоторое время, затем как закричит: – Обманщики вы все!

Бокал из рук Турсына полетел прямо на Мади. Мади успел уклониться, бокал попал ему по плечу, отлетел в сторону и, упав на пол, разбился. К столу подбежал Жаныс:

– Что ты делаешь? Мы же тебе сказали, что он ни в чем не виноват…

– Молчи, несчастный, как ты можешь меня учить? Уйди отсюда! – крикнул на него Турсын.

Жаныс снова вернулся на место рядом с матерью. Турсын продолжил:

– Барак, принеси мне вино, – приказал он.

Барак пошел в сторону бара. Пока он не подошел, вдвоем сидели молча.

– Вот, господин, – Барак протянул бокал с вином. Турсын выпил его залпом.

– Тьфу, какой противный вкус! Не мог найти что-нибудь получше? – крикнул он и швырнул бокал в сторону Барака.

– Прошу прощения, сейчас принесу другое, – сказал Барак и снова ушел. Турсын посмотрел на Мади.

– Смотри сюда, идиот, я знаю, чем ты занимаешься с Сулу, – заорал он. У Мади от удивления рот открылся.

– Простите, я не понял вас, – сказал он. Турсын с силой ударил ладонями по столу.

– Как это ты не знаешь, несчастный? Оказывается, глаз положил на мою жену, ублюдок. Я знаю таких, как ты, – сказал он. И вправду, Сулу выглядит намного моложе своих лет, кто бы увидел ей впервые, дали бы ей не больше 35 лет. Но Мади никогда не смотрел на нее с такими намерениями.

– Господин Турсын, вы неправильно поняли…

– Как я неправильно понял?! Как это можно понимать неправильно?! Скажи мне, а! – Турсын соскочил с места. От испуга Мади тоже встал. Турсын медленно подошел к нему и тихо спросил: – Скажи мне, как я не понял неправильно?

Мади понял, что это последняя возможность оправдаться. И тихо сказал:

– Господин Турсын, между нами ничего такого нет.

Он не успел договорить, как ладонь Турсына прилепила по его лицу сильную пощечину. От сильного удара Мади отлетел от стола. Еле поднявшись на ноги, он промолвил:

– Господин Турсын, я говорю вам правду.

Тут Турсын с кулаками начал подходить к нему. Мади не смог остаться на месте, быстро поднялся и начал убегать от него.

– Иди сюда, несчастный! – кричал Турсын.

– Господин Турсын, нет моей вины, – убегая, кричал Мади.

Увидев всё это, закричала и Сулу, Барак побежал за своим хозяином.

– Турсын, остановись, тебе говорю, поверь мне, между нами ничего нет…, – только успела сказать Сулу, Турсын ударил и её. Барак успел подхватить женщину, которая чуть не упала. Турсын продолжал преследовать Мади. Всё летело: стулья, посуда, бутылки, все разбивалось. Мади заметил открытую дверь в уборную и поспешил туда. Войдя, он закрылся внутри. Через несколько минут послышался крик Турсына:

– Где ты, несчастный, выходи сюда! Я тебе покажу, как на чужих жен заглядывать.

В этот момент дернулась ручка кабинки, где спрятался Мади. Он и сам не заметил, как у него вырвалось:

– Господи, помоги.

– Здесь сидишь, оказывается, несчастный, выходи сюда! – кричал он, последовал сильный грохот по двери кулаком. Второй удар пробил пластиковую дверь, и в отверстии появилась рука Турсына.

– Выходи сюда, идиот, – сказал он. Но на этот раз голос главы семейства не гремел грозно, как до этого.

Мади услышал жалобные стоны Турсына: «Ойбай, ойбай…», и выглянул через отверстие. Турсын хватался за живот, метался, а затем, не выдержав боли, упал. Его вес ударил о зеркало, и оно разбилось. Мужчина покатился по стене на пол, а из раны на лбу хлынула кровь. Мади, ошеломленный, вышел из кабинки и подошел к нему. Он перевернул его на спину и начал пытаться привести его в сознание, ударяя по лицу, периодически восклицая:

– Господин Турсын…

Тогда дверь уборной распахнулась, и внутрь вбежали все: сначала Барак, затем Сулу, её сыновья Жаныс и Арыс, и наконец Влад. Все застыл на месте, увидев, что происходило. На полу среди осколков разбитого зеркала лежал Турсын, его кровь расползалась по полу, а Мади, по всей видимости, сидел сверху. И вскоре Мади оказался за решеткой.

Человек: потерпевший

Всю ночь не смог заснуть, мои мысли были неуправляемыми, полными хаоса и ужаса. Как только я пытался закрыть глаза, воспоминания о вчерашнем дне накрывали меня с головой, и сон улетучивался. Моя уютная и привычная кровать, на которой я проводил столько ночей, вдруг показалась невыносимо жесткой. Вертелся с боку на бок, но покоя не находил. Вроде бы вот-вот провалюсь в сон, но как только мои глаза начинают закрываться, вспоминаю все происходящее, и снова теряю всякую связь с реальностью.

К пяти часам утра я не выдержал и встал. Тишина в доме была гнетущей. Спустился на кухню, выпил стакан холодной воды, пытаясь успокоить потревоженные нервы. Было бы ложью сказать, что я не видел покойников после того случая, но именно тот момент оставил в моей памяти глубокий след. Помню, как мы с отцом ехали в машине, и где-то по пути – не могу точно сказать, где именно, но это было зимой – наша машина не смогла затормозить и сбила человека, который ехал на велосипеде. Тело лежало на обочине, неподвижное. Люди вокруг собирались, кто-то звонил, другие стояли молча. Я не мог оторвать глаз от этого жуткого зрелища, смотрел на него через окно машины.

Мой отец был раздражен и велел мне не смотреть. Я поспешил вернуться на место и отвернулся. Я не мог понять, что именно я чувствую, не замечал никаких признаков смерти. Тело казалось таким спокойным, словно человек просто уснул. Позднее этот случай показали по телевизору, в новостях. И с того времени этот образ живет в моей памяти.

Скоро снова пересохло во рту, сколько ни облизывал губы – облегчения не наступало. Я налил ещё стакан воды и выпил его, пытаясь вернуть себе хоть немного спокойствия. Только после этого начал понемногу приходить в себя. Домашние ещё спали, и в доме царила тишина. Я встал с места, неспешно прошёл в коридор и заметил на настенных часах, что было уже пять утра. Через несколько минут начнут звенеть будильники на телефонах домочадцев. Сколько бы я не просил их снизить громкость, никакого эффекта не было. Все тем же медленным ходом вернулся в свою комнату, лег на кровать и попытался заснуть. Но воспоминания о вчерашнем происшествии никак не отпускали меня. Лужа крови на полу и взгляд невиновного человека. Я долго лежал, пытаясь отогнать эти мысли, и наконец, как-то завалился в полусон.

Проснулся я от сигнала будильника, до боли знакомого, который раздавался из соседней комнаты. Чудо, что никто ещё не проснулся от этого звука. Я лежал, схватившись за голову, но через пару минут сигнал прекратился. Я пытался снова заснуть, но сон ушел. Через пять минут сигнал снова повторился, но вскоре был выключен. Значит, кто-то проснулся. Пять минут спустя кто-то постучал ко мне в дверь. Я лежал, притворяясь, что не слышу. Второго стука не последовало, и мне, кажется, это стало окончательной преградой для сна.

Вчера ночью я пришёл в ресторан по звонку Турсына. Не хочу долго останавливаться на том, что произошло, но случилась сцена, которая оставила в моей душе тяжёлый след. Когда я услышал звон разбитого стекла, я сразу же побежал в уборную. Увиденная там картина потрясла меня. На мгновение я подумал, что, может быть, это не я убил Турсына. Но потом я увидел невиновное лицо того психолога, и истина, как гром, достигла меня. Это была моя вина. Я убил человека. Я убил человека. Я убил человека.

…

Но я же был вынужден…

…

Нет, я убил человека, этому нет оправдания.

…

Но этот человек не заслуживал жить.

…

Не-е-ет, приди в себя, несчастный, не тебе решать, кто заслуживает жить, а кто нет.

…

Но разве все мои душевные страдания не по вине этого человека. Столько прожитых дней в злобе, столько прожитых дней в страданиях, столько прожитых дней в беспокойстве, столько прожитых дней в горе. Сейчас и не сочтешь, сколько. Вот поэтому он не заслуживал жить.

…

Нет! Приди в себя, говорю.

…

Простить, может, я и простил бы, но он трудности принес не только мне. А человек, кого я очень сильно люблю? А человек, который пожертвовал ради меня всем? Этот человек простил бы? Нет, не простил бы. Вот поэтому-то он не заслуживает жить.

Вот в тот момент я пришел в себя и понял, что стою среди нескольких людей. Один подбежал, схватил Мади за шкирку. Другой пытался помочь Турсыну. Но я был убежден, что его уже не спасти. Я первым делом вызвал врачей, затем… Дальше не хочу и думать. Про это не хочу думать. Правда одна, Мади не виновен, это я натворил всё это. Не хочу думать ни о чём. У меня кровь закипает, когда вспоминаю все злодеяния Турсына. Он – злодей, не знающий и не делающий добро, не любящий никого, кроме себя. Все вокруг него были для него игрушкой. И я был одной игрушкой дл него. Наигрался и выкинул. Ладно, оставьте меня. А она? Она-то в чём была виновата? …В чём была её вина?…

Мади: подзащитный

Как только проснулся, меня вызвали на допрос. Я ещё не полностью пришел в себя после вчерашнего шока, попросился в начале в уборную, затем по указанию полицеского конвоира прошел в комнату для допросов. Это для меня был сильнейший удар, только вчера на виду у нескольких свидетелей я остался подозреваемым в убийстве господина Турсына, и вот сегодня подняв меня ни свет, ни заря, ведут на допрос. У меня не было сил ни на что, меня беспокоила сильная боль во всем теле, слабость рук и ног. Но какая бы не была усталость, спать не хотелось. Я чувствовал, что сколько бы я не хотел, все равно не смог бы спать. Перед глазами до сих пор стоит вчерашняя картина.