Старик замолчал. Он опять задрал голову и стал следить за частью себя – за маленьким скворцом. Скворец никак не мог долететь до ветки. Он приблизился к ней еще на несколько сантиметров, не больше. А силенки птички были уже на исходе. Дима тоже стал следить за скворцом. Дима понимал, что, разбрызгав себя столь нелепым и непродуктивным образом, Старк…

«Не надо об этом!» – мысленно попросил его Старик.

«Почему?»

«Потому, что тебе и так все ясно».

Диме действительно и так все было ясно: состояние у Старика почти катастрофическое. Но еще один вопрос не давал ему покоя.

– Старк, как ты это сделал? Как именно? Как именно все происходило там, в океане? Покажешь?

Старик показал. Маленький шарик с подробной информацией о том, что произошло в океане, произвел на Диму неизгладимое впечатление. Стена, пузырьки, взрыв Дженифер, отчаянье Старка, прорыв на поверхность, превращение в лучи-искры.

– Еще вопросы будут? – очень буднично спросил Старк.

– Будут. Какая часть тебя…

Как трудно иногда бывает подобрать правильные слова!

– Половина, – ответил Старик. – Примерно половина меня исчезла. И еще немного разлетелось вместе с…

Как легко иногда ответить на не заданный полностью вопрос!

– Вместе с Джен? – уточнил Дима.

– Нет, не с Джен, – покачал головой Старк. – С крошечными частичками памяти о Джен. Самой Джен больше нет. Это я есть. Пусть я есть меньше, чем наполовину, пусть я больше не смогу быть экспертом, пусть я – это часть меня. И пусть часть меня – это тысячи других людей и предметов. Но все-таки это я. А Джен больше нет. И вообще нам пора возвращаться. Не стоит так долго оставаться в прошлом. Помоги мне…

– Помоги? – Дима удивился.

Но тут же въехал. Когда от тебя остается меньше половины, когда ты – это ты и еще толпа «не тебя», трудно справиться со многими простыми задачами.

Обычно ангелы могут делить себя на много частей без всяких последствий. Это очень удобно. Можно успевать делать кучу вещей одновременно, работать и отдыхать, спасать мир и спать. Но океан поглотил часть сущности Старка. И, что еще хуже, – разбросал часть его сущности вместе с частичками памяти о Джен.

Полтора ангела вернулись из прошлого в настоящее. Целый ангел помогал тому, от которого осталась половина.

Дима Чахлык опустился в кресло возле Дюшки неожиданно. Дюшка только проснулся. Открыл глаза, увидел Диму и в первый момент ничего не понял. Дима молчал, давая возможность Клюшкину оглядеться и окончательно проснуться. Дюшка послушно окончательно проснулся, сел на кровати и огляделся.

– Ничего себе! – проговорил он наконец. – Мое родное тело! Класс! Что, все уже окончилось, что ли? А где Риз? Он уже догадался, что я это я? А почему мы тогда тут, на Земле-4? Мы на Земле-4?

– Доброе утро! – сказал Дима. – Да, мы на Земле-4. Ризенгри только прибыл. Он даже не начал еще вычислять, осматривается. О нем потом поговорим. А ты здорово справился с новой ролью, молодец! Мы с Роном ужасно рады, действительно.

Дюшка пожал плечами. Он не считал себя молодцом. Подумаешь, справился с ролью! Ангелы подготовили его, наделили новым телом, новыми привычками. Потом он прошел стажировку в другом городе Земли-4, а потом ему временно стерли все воспоминания о том, что он раньше был Андреем Клюшкиным, последним человеком Земли-11, земли мутантов. При таких обстоятельствах любой бы справился. Дюшка вскочил с постели и попрыгал на радостях. Родные, привычные ноги-руки, здорово!

– Ну как, трудно было? – поинтересовался Дима.

– Не-а, не очень, – покачал головой Дюшка. – Вот когда я был на пробной стажировке, помнишь, когда ты мне память не убирал, тогда да, было сложно. А сейчас – нет.

Дима улыбнулся. В его улыбке скользило легкое сомнение.

– Так ли уж? – недоверчиво спросил Дима. – Что-то во время стажировки я не помню такого, чтоб ты слезу пускал. А тут рыдаешь почем зря.

– А, это! – отмахнулся Дюшка. – Это фигня, ты не обращай внимания. Просто на стажировке я знал, что все это понарошку и скоро окончится, поэтому терпел. А тут совсем другое дело. Когда я перестаю быть Дюшкой, я порой начинаю думать, что вся эта моя жизнь – всерьез. Слушай, я не знаю, как это тебе объяснить…

– Да не надо мне ничего объяснять, – сказал Дима. – Я же целую кучу жизней на разных планетах прожил. Так что все понимаю.

Дюшка засмеялся. Хорошо, когда тебя понимают! Он подошел к окну, чтобы поднять ставню и впустить солнечный свет. На Земле-4 уже давно рассвело.

Диди. Самое время кое-что пояснить. Очень важное. Мы привыкли считать, что ангелы – такие добрые, благородные существа, которые только и делают, что охраняют своих подопечных (и не только их) от разных неприятностей, оберегают, наставляют на путь истинный и так далее. Вообще-то это примерно так и есть, но одно «но» портит картину.

Ангелы поступают так, как считают нужным, и их в очень-очень малой степени интересует собственное мнение того, в чью жизнь они столь бесцеремонно вмешиваются. Вас интересует мнение вашего кота, когда вы надеваете на него ошейник от блох? А когда везете к ветеринару, чтобы кастрировать?

Пока Дюшка Клюшкин жил у ангелов, Дима и Рон в значительной степени блокировали его переживания по поводу смерти Вари, родителей и всей Земли-11. Но помните, что сделал Дюшка, как только узнал о том, что происходит? Он снял блокировку.

А что было потом? Потом ангелы отправили Клюшкина на Землю-4, сделав другим человеком. Сначала отправили «на стажировку» (изменив тело, но оставив память), а после «взаправду» (изменив тело и временно стерев память). Хорошо, допустим, так было надо, допустим, это временно и потому ничего страшного… Но сейчас, сейчас, когда Дима хоть и ненадолго, но вернул Дюшке его родное тело и вроде бы память, почему он не вернул ее полностью? Почему в сознании Дюшки опять нет ни мысли о Варе? Да, он спокоен и счастлив, но… Вы бы согласились на счастье и спокойствие такой ценой?

Вы бы не согласились.

Вы бы не согласились потерять себя.

Но ангелы не будут спрашивать вашего согласия.

Ангелы имеют свое мнение по любому поводу. Это нормально. Мы все имеем свое мнение. Ненормально – считать, что твое мнение единственно правильное. Еще более ненормально – перекраивать чужую жизнь сообразно с собственным мнением.

Дюшка пошел к окну, чтобы отворить ставни и впустить в комнату солнечный свет.

– Не надо, – остановил его Дима. – Пусть нас не видят. Я ненадолго, по делу.

Дюшка остановился на полдороге. Сухой, серьезный тон ангела Димы ему не понравился.

– А что за дело? – настороженно спросил Дюшка.

– Сейчас покажу.

Дима раскрыл ладонь, являя на свет маленький шарик. Дюшка знал, что это такое. В таких шариках хранится информация – записанные события, например. События в шариках не такие, как если записать на видео. Они объемные и как бы многоуровневые. И еще они как веб-тексты. Если захочешь узнать что-то подробнее, кликаешь ссылку, и дополнительная инфа открывается в следующем окне. В шариках с такими «ссылками» сохранена каждая деталь. Кроме того, шарики обладают и другими качествами, которые очень сложно описать обычными словами, потому что аналогов им в нашем мире пока нет. Но сейчас все это было неважно. Дима раскрутил шарик, и Дюшка увидел, услышал и почувствовал, как Старк теряет себя в неравной схватке с Океаном.

Увидеть, услышать и почувствовать – мало. Надо все это осознать. Понять, что произошло.

– Дим, что Джен умерла, это я понял. А что значит «память о Джен»?

– Частички Джен, обладающие качествами ангела, Старк отослал сюда. Те, в кого они попали, теперь обладают качествами Джен.

– Как осколки волшебного зеркала из сказки про Куя, Горду и Снежную Императрицу! – подсказал Дюшка.

Дима кивнул. Сравнение было подходящее.

– Обалдеть! – восхищенно прошептал Клюшкин. – У вас, у ангелов, вообще все как в сказке. А я-то, балда, собирался мутантом стать. Думал, это круто… Но знаешь, ведь я тогда еще не подозревал, что могу стать настоящим ангелом!

Дима снисходительно слушал наивное Дюшкино кудахтанье, серьезно кивая головой в знак полного согласия. Потом извлек из пустого пространства перед собой наушники и демонстративно вставил их в уши. Клюшкин мигом осекся.

– Извини меня, а? – сказал Клюшкин. – Это меня случайно понесло. Вообще-то я помню, что я пока не ангел. Но я очень хочу им стать! Не потому, что это круче, чем быть мутантом… А просто… просто так.

Дима вытащил наушники.

– Дюшка, я боюсь, ты и в самом деле ничего не понял. Джен, наша с Роном подружка, классная девчонка, сестра Риза, Джен, Дженифер Шортэндлонг, умерла. Насовсем.

Дюшка растерялся, нахмурился.

– Как это – «насовсем»?

– Она взорвалась.

– Ну да, я видел, – кивнул Дюшка. – Она взорвалась. Круче, чем вы с Роном в том доме на моей родной планете. Помнишь, ты мне показывал, как вы с Роном специально влезли в эпицентр взрыва и взлетели на воздух. Ну а теперь Джен. Она ушла в океан, чтобы дать Ризу еще один шанс стать человеком. И если Риз…

– Дюшка, заткнись, – перебил его Дима. – Пожалуйста.

Вы слышали когда-нибудь, как мягко ангелы говорят: «заткнись»? Они очень редко так говорят. Дюшка заткнулся. Дима соорудил возле Дюшкиной кровати столик с завтраком. Несколько ломтиков осетра, поджаренный хлеб, зелень, фирменный салат из перепелиных желтков.

– Спасибо, – механически поблагодарил Дюшка.

Если бы завтрак появился до просьбы заткнуться, Дюшка завопил бы что-то вроде: «Вау, класс!» Но сейчас он просто взял кусочек хлеба и положил его в рот. На Земле-4 хлеба не пекли. Об осетрине и говорить нечего.

– Ангелы иногда исчезают насовсем, – сказал Дима. – На-сов-сем. По собственному желанию.

Хлеб во рту Дюшки словно в камень превратился. Клюшкин попытался проглотить его, но не смог. Так с набитым ртом и пролепетал:

– Пфо… Пшо…

Потом поднес ко рту ладонь и уже нормальным голосом повторил:

– Нет. Этого не может быть. Я думал, «ушла в океан» – это просто ушла в океан. И еще думал, что…

Дима опять остановил его. На этот раз он просто поднял руку: стоп, хватит. А глаза Димы сказали без слов: «Джен больше нет». И вот теперь только Дюшка окончательно все понял.

Темный ангел в яркой рубахе с аляповатыми пальмами невозмутимо достал из кармана сигарету которую не успел докурить в саду и чиркнул спичкой. Дюшка переложил недожеванный комок хлеба из ладони в салфетку и замер.

– Ты ешь, – сказал Дима.

– Мне не хочется, – хмуро выдавил Дюшка.

– Можно подумать, я спрашиваю тебя, хочется тебе есть или нет. Просто ешь. Ты же сам решил, что будешь выполнять все, что я тебе скажу, чтобы стать ангелом. Ну, так за чем же дело стало?

Выражение лица у Димы было, как показалось Дюшке, то ли слегка насмешливое, то ли презрительное, то ли и то и другое одновременно. Ангел Дима висел в сантиметре от поверхности кресла и равнодушно курил. Дюшка побелел. Ему трудно было бы описать все, что он сейчас чувствовал. Дима Чахлык гораздо лучше мог бы описать все, что чувствовал Дюшка.

Клюшкин молча взял с овальной темно-желтой тарелки кусок осетрины и засунул его в ставший сухим рот.

– Мне бы хотелось, чтобы ты завтракал с удовольствием, – не глядя на Дюшкины мучения, склонил голову ангел.

Дюшка попытался натянуть на себя улыбку и одновременно начать жевать. Диму Чахлыка он уже почти ненавидел.

– Нет, не так. С удовольствием. Попробуй есть с настоящим удовольствием. Мне нужно, чтобы ты научился разделять в себе разные эмоции, которые могут возникнуть одновременно. Сейчас в идеале тебе нужно почувствовать обалденно вкусную рыбу и острую боль за Джен. А ненависть ко мне убрать.

Вкус и боль – это было еще ладно. Но когда Дима упомянул о ненависти, Клюшкин не выдержал и поперхнулся. Злополучный кусок осетрины вылетел у него изо рта, словно снаряд из боевого орудия. И угодил в Чахлыка, выбив из его руки сигарету.

– Извини, я случайно, – откашлявшись, пролепетал Дюшка.

– Да уж, – делано вздохнул Дима. – Второй раз за день не дают докурить. Одну-единственную сигарету за пятьсот лет. Ну, что ж. Придется с дурными привычками окончательно завязывать…

В комнате повисла тишина. Тишина была неполной. Дима Чахлык не останавливал время. На Земле-4 медленно, но верно разгорался новый день. Дневной свет сквозь ставни не проникал, но звуки с улицы были слышны отлично. Проехала повозка, заплакал ребенок, кто-то за стеной заиграл на пианино, отчаянно фальшивя и сбиваясь с ритма. Дима висел над поверхностью кресла и ждал. Дюшка облизал пересохшие губы и робко посмотрел на своего ангела:

– Можно, я еще раз попробую?

Он взял с тарелки следующий кусок рыбы. Положил его на хлеб. Хлеб был еще теплый, словно только что из печи. Два аромата – хлеба и рыбы – смешались, дополняясь легким запахом незнакомой Клюшкину зелени. Такой на земле мутантов не было.

– Я пришел не только для того, чтобы рассказать тебе правду о Джен, – продолжил Дима. – Это могло бы подождать. Дело у меня к тебе другое.

Дюшка ел, а Дима рассказывал. Дима рассказывал, а Дюшка ел. Когда Дюшка все доел и все понял, Дима вернул его в тот вид, в котором ему надлежало встретить Риза.

– Теперь спи. – На полку, висевшую над Дюшкиной кроватью, Дима положил браслет Дженифер, браслет плюс колечко.

Дюшка посмотрел на браслет и вдруг растерялся:

– Дим, я не могу. Фу ты, ну и голос у меня в этом теле! Я не могу, не смогу. Нет, то есть да. Да, я сейчас постараюсь заснуть и… Ты не думай, я все-все сделаю. Я…

Дима кивнул, мгновенно усыпляя своего подопечного. Затем немного поковырялся в его памяти, стирая лишнее, и улетел, забрав с собой остатки трапезы.

Человек, в которого опять превратился Дюшка Клюшкин, проснулся нескоро. Человек вылез из-под одеяла, прочапал к окну, задрал ставни, впуская в комнату солнце. Потом переоделся, умылся и занялся своими обычными нехитрыми делами. А потом, нескоро, встретил своего давнего друга, супермутанта Риза Шортэндлонга.

Ризи не понял, что именно этот человек и есть Дюшка.