Рид
Тремя часами ранее
Из динамиков звучит попсовая песня Селены Гомес, пока я направляюсь к своему месту на ВИП-трибуне ледового дворца «Турино Пьемонт». Большая ледовая арена залита ярким белым светом, и многочисленные зрители уже расположились на трибунах в ожидании начала заключительного этапа танцев на льду.
– Ну просто охренеть! – восклицаю я.
Все происходящее действительно можно обобщить лишь одним словом – «охренеть».
Находиться на Олимпиаде со своей семьей – охренеть как здорово. Вчера сборная Канады по хоккею выиграла «золото», а я при этом сделал хет-трик[3] – охренеть как круто. И, наконец, я сижу на фигурном катании – охренеть как странно.
Если бы еще вчера мне кто-то сказал, что я буду смотреть фигурное катание, я бы засмеялся этому человеку в лицо, потому что: а) настоящие мужчины играют в хоккей; б) смотреть на мужика в обтягивающем блестящем костюме, катающегося под «Времена года» Чайковского, – долбаный мазохизм.
Представьте на мгновение, каким должен быть настоящий мужчина. Кто-то скажет, что романтичным, другие скажут, что смешным, или умным, или богатым. Но каждая девушка определенно хочет быть со своим мужчиной в безопасности, чтобы как за каменной стеной. То есть мужчина должен быть каким? Правильно – сильным!
Схватываете на лету.
Вот возьмем Джейсона Стетхэма. Сильный? Сильный.
Или старого доброго железного Арни[4] – настоящий мужик!
А теперь давайте напялим на него эту забавную рубашку в цветочек и такие же цветастые лосины, как на том хилом парнишке, что сейчас делает какие-то ужасные вращения на льду. Ну что, Арнольд Шварценеггер по-прежнему создает впечатление настоящего мужчины?
Надеюсь, вы поняли, о чем я здесь толкую.
– Рид, следи за языком! – сверлит меня взглядом Джессика, моя сестра-близнец, закрывая при этом уши Элизабет.
– Извини, – беззвучно шевелю губами.
Ну как вы уже догадались, Рид – это я, а Элизабет – моя племянница, та малышка с длинными светлыми кудрявыми волосами и большими зелеными глазами, которая сидит рядом со мной.
Едва Лизи исполнилось четыре года, Джессика привела ее в фигурное катание. Пока девочки ее возраста обожают каких-то уродских кукол с огромными глазами[5], Элизабет мечтает стать Эбигейл Уильямс. Только по этой причине я и оказался здесь, ведь куда проще поверить, что Кеннеди убили зеленые человечки, чем отказать в чем-то пятилетке.
Элизабет восхищенно смотрит на лед, и я пытаюсь следовать ее примеру.
Меня хватает секунд на пять.
Как это вообще можно смотреть? Ну просто скука смертная.
Можно сразу же как-то перемотать к тому моменту, когда на льду появится горячая блондинка?
Бросаю еще один скучающий взгляд на ледовую арену и достаю телефон.
– Ва-а-а-ау! – восклицает Лизи, увидев в моем телефоне фотографию Эбигейл. – Какая она красивая!
Что ж, не могу не признать, что у моей племянницы отменный вкус. Не имея ни малейшего желания следить за тем, что происходит на льду, я решил ее погуглить. И я вам так скажу: эта фигуристка очень даже хороша.
Правда, учитывая, что я ни хрена не разбираюсь в фигурном катании, хороша она для меня не как фигуристка.
Если вы понимаете, о чем я.
Только представьте, в социальных сетях у задницы Уильямс есть свой хештег. Это круто, не правда ли?
Когда диктор объявляет имена Эбигейл Уильямс и Дилана Пирса, Лизи громко визжит и заставляет меня начать снимать происходящее на видео.
Фигуристы появляются на льду, и мне в глаза сразу же бросаются их костюмы, отличающиеся от тех, что я видел у других спортсменов: никаких обтягивающих брюк, пышных юбок, цветастых рубашек. Все достаточно просто: у Эбигейл – черный комбинезон с узором пламени, а у Дилана – черная водолазка с огненными линиями вдоль рукавов и черные брюки.
Начинает звучать музыка, в которой я узнаю один из саундтреков к игре NHL 21[6]. Не верю своим ушам. Это… Интересно.
Ладно, признаю, от того, что происходит на льду, реально захватывает дух. Внимательно слежу за каждым элементом программы на протяжении всего их выступления. Наконец они завершают прокат, и я с шумом выдыхаю, надеясь, что никто и никогда не узнает, что я только что смотрел фигурное катание несколько минут подряд.
После их программы я снова теряю интерес к тому, что происходит на льду, потому что там сейчас катается парень в черной блестящей рубашке, треугольный вырез которой доходит ему чуть ли не до пупка. Если мои глаза посмотрят на это еще хотя бы секунду, мне захочется выколоть их себе, чтобы больше никогда не видеть подобное.
Так что я захожу в Гугл и продолжаю штудировать его в поисках информации об этой шикарной блондинке.
Ей всего двадцать лет, а она уже стала семикратной чемпионкой Канады и трехкратной чемпионкой мира. Эбигейл – самая юная титулованная спортсменка нашей страны. Она не дает интервью, если это не касается ее спортивных достижений, а также сотрудничает только со спортивными брендами, хотя ей предлагали рекламные контракты различные мировые бренды. Ее рост – сто шестьдесят шесть сантиметров, знак зодиака – Водолей, любимый фильм – «Значит, война»…
О господи, сколько же бесполезной информации можно получить за пару минут в Интернете.
– Рид! Смотри же, сейчас будет награждение! – Элизабет толкает меня в плечо, тем самым заставляя снова начать видеосъемку.
Наши места расположены на балконе, поэтому я сажаю Лизи к себе на плечи и подхожу ближе к краю, чтобы она смогла рассмотреть, что происходит внизу.
Эбигейл и Дилан машут с пьедестала с улыбками на лице, и все трибуны вновь взрываются аплодисментами, криками и визгами. После того как звучит гимн Канады, спортсмены покидают площадку, чтобы дать интервью.
– Рид, мне звонят по работе, сможешь пока отвести Лизи на автограф-сессию? – обращается ко мне Джессика. – Вернусь, как все решу.
Моя сестра – организатор мероприятий у политиков, звезд шоу-бизнеса и спортсменов. Я прекрасно знаю, что она обязана ответить, потому что ей приходится постоянно быть на связи, чтобы не произошло никаких форс-мажоров.
– Да, конечно, никаких проблем. – Опускаю вниз Элизабет, которая визжит от радости. – Пойдем, гномик!
Мы спускаемся вниз, в фанатский сектор, где я показываю свой пропуск участника Олимпийских игр, и мы без проблем проходим внутрь. Эбигейл и Дилана пока нет, они на пресс-конференции, поэтому у нас есть время, чтобы перекусить.
Заказываю картофель фри и молочный коктейль для гномика и двойную порцию тартара из лосося для себя. Разделавшись с едой менее чем за десять минут, Лизи хватает меня за руку и тянет по направлению к месту проведения автограф-сессии.
Лизи начинает прыгать и визжать, когда олимпийская чемпионка выходит из-за баннера Зимних игр и подходит к своему месту за столом.
После выступления Эбигейл распустила волосы и надела красный спортивный костюм, и, чтоб меня, она просто роскошна! Золотистые волосы длиной ниже лопаток, аккуратный носик и пухлые губы, которые складываются в потрясающую улыбку, адресованную огромному количеству фанатов.
Фигуристка машет всем в знак приветствия, осматриваясь по сторонам. А затем ее взгляд останавливается на мне.
О, я знаю этот взгляд.
Она меня хочет.
И я подмигиваю ей.
Можете сейчас сказать мне, что я самовлюбленный придурок.
Ха. Будто я сам не в курсе.
Эбигейл удивленно приподнимает одну бровь, а затем наш зрительный контакт прерывает Дилан, подошедший к ней.
Когда подходит наша очередь, Элизабет поднимает на меня свои светящиеся от счастья глаза и улыбается. Я улыбаюсь в ответ и пропускаю ее вперед, чтобы она могла обнять Эбигейл.
– Привет, милая. Как тебя зовут? – интересуется у нее блондинка, оставляя автограф на карточке со своей фотографией.
– Лизи! – смущается Элизабет. – А это Рид.
– Приятно познакомиться, Лизи и Рид, – улыбается Эбигейл, вручая ей подписанную фотографию, а затем раскрывает руки для объятий. – Иди скорее обниматься и делать фото!
Лизи громко визжит и буквально падает в объятия фигуристки.
– Давайте я сфотографирую вас вместе, – предлагает Дилан.
Я передаю ему телефон и подхожу к Эбигейл, вставая позади нее. Она стоит ко мне так близко, что я ощущаю, как сладко она пахнет. Ее потрясающий цветочный аромат сводит мои обонятельные рецепторы с ума.
– Готово, – говорит Пирс, возвращая мне телефон, и тем самым выводит меня из странного состояния ароматранса.
– Спасибо, Эбигейл! Ты самая красивая и талантливая фигуристка в мире! – громко кричит Элизабет, а затем еще раз крепко обнимает своего кумира и бежит к Джесс, которая уже ждет нас у выхода.
В мою голову прилетало так много шайб, что, возможно, их суммарное количество достигло какого-то определенного пика, который и повлиял на сотрясение моего мозга и сделал меня слабоумным. Или же я просто спятил. Как иначе объяснить мой следующий идиотский поступок?
Подхожу к блондинке и шепчу ей на ухо:
– Может быть, встретимся позже, чтобы я передал тебе наши фотографии?
Эбигейл пристально смотрит на меня своими большими голубыми глазами, улыбается и спрашивает:
– Хочешь встретиться у тебя?
СТОП. ЧТО?
Такого поворота событий я не ожидал, но кто я такой, чтобы отказывать даме?
– Я в номере 2013, приходи в девять вечера, – ухмыляюсь я.
Она фыркает и отворачивается, а я, счастливый, направляюсь к выходу.
Эбигейл
Захожу в ванную и резко останавливаюсь, увидев в зеркале свое отражение. Как я и ожидала, выгляжу просто ужасно. Тушь размазана по всему лицу, что вовсе не делает меня милой пандой. Опухшие глаза красного цвета выглядят примерно так же, как у жаждущего крови людской Стефана из «Дневников Вампира». Ну а лицо заплыло так, словно у меня отек Квинке.
Точно!
Эштон все-таки был прав: у меня не Эбола, а анафилактический шок!
Да, да, тяжелая острая аллергическая реакция на мудаков вроде Дилана Пирса. Или Рида, мать его, О’Хара.
Ох уж этот самовлюбленный говнюк.
Рид действительно принял меня за одну из многочисленных хоккейных заек?
Надеюсь, я смогу не думать об этом, когда в следующий раз увижу его на льду.
Рид О’Хара по прозвищу Чемпион – канадский хоккеист, выбранный американским клубом «Орлы Лос-Анджелеса» на драфте[7] под общим первым номером. Ему всего двадцать пять лет, а он уже успел стать чемпионом мира и обладателем кубка Стэнли[8]. А вчера, завоевав олимпийское «золото», он стал олимпийским чемпионом и членом Тройного золотого клуба[9]. И самым молодым хоккеистом в истории, взявшим приз лучшему бомбардиру лиги. Он пять раз завоевывал приз лучшему снайперу, а также получил «Лестер Пирсон Эвордс»[10]. В двадцать один год он стал капитаном «Орлов» и вошел в число десяти лучших игроков десятилетия.
Я считаю этого лос-анджелесского форварда[11], играющего под одиннадцатым номером, величайшим хоккеистом мира. Когда он выходит на лед, мое сердцебиение ускоряется приблизительно до скорости ракеты «Авангард»[12], стартующей в космос. То, что творит этот парень, играя в хоккей, – полное сумасшествие. Можете считать меня его ярой фанаткой с того самого дня, когда его задрафтовали «Орлы», ведь я смотрю каждую его игру, знаю всю его статистику и помню каждую забитую им шайбу.
Вы наверняка озадачены и искренне не понимаете, почему же я тогда еще не в номере 2013. Просто как мужчина Рид меня совершенно не интересует.
Будучи его большой фанаткой, я создала в своей голове идеальный образ этого парня. И в мои планы не входило когда-либо вступать с ним в диалог в реальной жизни. Мне не хотелось узнать, какой у него любимый цвет, размер обуви или члена. И мне определенно не хотелось случайно выяснить, что мой самый любимый хоккеист – бабник и лжец, как мой отец. Ну а учитывая тот факт, что несколько часов назад Рид купился на мое предложение прийти к нему, мои опасения не напрасны.
Рид О’Хара определенно избалован женским вниманием и считает, что ему достаточно лишь разок подмигнуть, чтобы девушка упала на его стояк.
К счастью, никакие падения мне не грозят. У меня нет проблем с координацией.
Я же фигуристка, в конце-то концов.
Хоть уже и бывшая.
Не спорю, когда сегодня я увидела Рида, стоящего передо мной, то потеряла дар речи. В жизни он оказался еще прекраснее, чем я себе представляла. Светлые волосы были идеально зачесаны назад, короткая бородка обрамляла прямоугольный подбородок, простые серые штаны «Найк» и белая футболка подчеркивали груду его мышц, а белоснежная улыбка просто сводила с ума. И я была под впечатлением ровно до того момента, пока он не подошел ко мне и не открыл свой рот.
Озабоченный кретин.
– Эбби, ты скоро? – отвлекает меня от мыслей недовольный голос Эштона.
– Пять минут! – кричу я.
Как же я искусно лгу.
Ну какие, к черту, пять минут?
Мне не хватит и недели, чтобы сделать с этим лицом что-то более или менее приемлемое.
Так, ладно, нужно взять себя в руки, а то вдруг я откину коньки прямо в баре? Я должна хотя бы постараться стать секси.
Выливаю на лицо половину тюбика тонального крема, на скорую руку рисую черные стрелки, а затем прохожусь по контуру глаз золотой подводкой и крашу губы красной помадой. Распустив дульку на голове, наношу на волосы мусс, чтобы зафиксировать локоны. Выхожу из ванной и направляюсь в спальню, где достаю из шкафа короткое золотое платье и на ходу надеваю его. Спешно застегиваю на щиколотках черные босоножки на высокой тонкой шпильке и выхожу в большую светлую гостиную. На мягком диване, на котором еще несколько минут назад я наслаждалась одиночеством, теперь, развалившись, сидит мой брат, уставившись в плазму. Падаю рядом с ним и заявляю, будто он не в курсе:
– Ненавижу сюрпризы.
– Правда? Никогда бы не подумал, – ухмыляется Эштон. – Но я же сказал, этот тебе понравится. Пойдем.
Во второй раз за день он заставляет меня поднять свою задницу с этого удобного лежбища и потащиться за ним из номера.
Тиран.
Иду вслед за братом по бежевой ковровой дорожке длинного ярко освещенного коридора в сторону лифтов. Эштон нажимает кнопку вызова, и, дождавшись одного из них, мы поднимаемся на сорок второй этаж нашего отеля «Либерти», самого высокого небоскреба Турина, где располагается бар-ресторан «Либерти Пьемонт».
Двери открываются, и мы сразу же оказываемся у барной стойки из темного дуба с золотой столешницей, подсвеченной сверху желтыми огоньками. Благодаря панорамному остеклению отсюда открывается потрясающий вид, который можно оценить, усевшись на черные стулья с ножками из дуба, стоящие вокруг зеркальных столиков у окон. Приглушенный желтый свет гирлянд в форме маленьких шариков, расположенных под деревянными потолочными балками, делает обстановку невероятно интимной и создает ощущение спокойствия. На небольшой сцене в центре зала девушка в красивом черном блестящем платье в пол исполняет кавер на Уитни Хьюстон.
Сейчас здесь не так много посетителей, что очень меня радует, потому что я терпеть не могу людей. И бары. И алкоголь.
Иисусе!
Что я вообще здесь делаю?
Вообще-то, алкоголь в нашей семье – табу. Вот только не делайте поспешных выводов. У меня не было неудачного опыта. Я не напивалась в хлам и не блевала, не страдала от зависимости, не лечилась в рехабе, и меня не насиловали. Не будем вдаваться в подробности, но если в двух словах: у Эштона была жена, Лиза, которую сбил пьяный водитель и скрылся с места аварии. Так что с алкоголем у моего брата связаны слишком хреновые воспоминания. А я все эти годы была его личной группой поддержки. Такая вот история.
Сажусь на высокий черный стул и прошу бармена сделать мне любой коктейль на его вкус в честь моего совершеннолетия. В конце-то концов, должна же я попробовать алкоголь, пока не сдохла!
Брат берет свою газированную воду с лимоном, а я – протянутый барменом коктейль оранжевого цвета с долькой апельсина, и, едва рот Эштона открывается для тоста, как телефон брата начинает вибрировать – на дисплее высвечивается фотография нашей матери.
– Скажи, что не знаешь, где я. – Резко вскакиваю с барного стула с коктейлем в руке и направляюсь в другой конец бара, чтобы у братца не было соблазна невзначай протянуть мне свой телефон.
О проекте
О подписке