Эмили открыла глаза. Ее взгляд уперся в косой двускатный потолок, скользнул по стене и остановился на картине. В полутьме не разобрать сюжета. Видимо, сейчас ночь или раннее утро. Но в любом случае полотно – это хороший знак. Ведь живопись и Приют для душевнобольных несовместимы! А она, Эмма, точно помнит, что была именно там. Как она выбралась? Ее выпустили? Может, то жуткое место лишь приснилось ей?
Во всем теле чувствовалась слабость. Эмили подняла руку. Действие далось тяжело, словно к запястью были привязаны гири. Эмили постаралась сжать кулак, но не смогла согнуть пальцы. Чуть повернув голову, она увидела Роберта. Он спал, сидя в кресле, стоящем возле ее постели. И тут Эмили все вспомнила. Приют был! А Роберт с Филлом пытались забрать ее оттуда. И у них это получилось!
На глазах Эмили навернулись слезы радости. Она на свободе! И в безопасности! Это, несомненно, так, раз рядом ее друг.
– Роберт, – Эмили сделала попытку позвать инспектора. Но в ее горле словно переклинило от долгого безмолвия. Ей пришлось попытаться снова. – Роберт…
Ее голос был тих, совсем шепот. Но полицейский, видимо, спал чутко, так как сразу же открыл глаза.
Прошло несколько дней. Эмили пришла в себя. Головные боли прекратились, но слабость осталась. Вероятно, ее организм испытал колоссальный стресс от медикаментов, которыми ее потчевал доктор Пэйн. И да, она не такая, как прежде. Она рассеянна. Не обладает былой ловкостью. И, конечно, уже не так бойка. Из рук валится почти все, что в них оказывается. И, тем не менее, с каждым днем ей становится лучше! Однажды она совсем излечится. Настроенная на выздоровление, она даже отпустила женщину, ухаживающую за ней все эти дни.
В первое время Эмили обуревала радость оттого, что она снова на воле, принадлежит сама себе. История с клиникой – не быль, в которую ее почти заставил поверить искусный доктор. Но ведь он сказал правду, она оказалась в заточении неслучайно: это жестокие происки неведомого, но значительного врага. И кто это может быть? Родственники Джеймса? Больше некому. С присущей ему невозмутимостью он пренебрег традициями и допустил сближение с девушкой не своего круга. А пострадала от всего этого Эмили, как слабое звено. И что все-таки с ней намеривались сделать? Запереть навечно в Приюте? Или выслать куда-нибудь? Или попросту, избегая вероятных осложнений, избавиться от нее вовсе?..Появление Роберта и Филла, кажется, было своевременным. Еще неизвестно, с какой целью и куда вызвали мистера Пэйна…
В это утро Эмили чувствовала себя подавленной. Видимо, в Приюте позаботились о ее душевном и физическом состоянии. Ее настроение скакало, было нестабильным. Грусть сменялась отрадой, интерес апатией.
За окном моросил дождь – бесшумный, почти незаметный и унылый. Эмили разглядывала себя в овальное зеркало, висящее у входной двери. Она смотрела на свои бледные щеки…На свои зеленые глаза, кажущиеся огромными на ее осунувшемся лице…На остриженные коротко волосы…Как обидно! Они были так красивы. Их жаль больше всего!
Эмили поняла, что свои рассуждения озвучила вслух, когда услышала голос Роберта за спиной. А потом заметила и его отражение в зеркале позади себя.
– Они скоро отрастут…– утешил Роберт.
– Кажется, теперь я выгляжу сквернее некуда, – пошутила Эмили, не оборачиваясь.
– Нет…– Роберт отрицательно качнул головой.
Эмили столкнулась взглядом с взглядом инспектора, отражающимся в зеркале. Наверное, Роберт не был готов к тому, что она заметит его. Сейчас его глаза будто любовались ею. Так любуются родители своим измазанным в черносливовом пюре малышом. Так любуется художник своим холстом, на котором вместо предполагаемой картины имеются лишь неясные линии. Так любуется строитель фундаментом будущего дома. Им всем неважно, как выглядят эти объекты в данный миг. Главное, какова их суть на самом деле.
И, несмотря на свою заторможенность, Эмили сразу разгадала его взгляд. Разгадала и удивилась! Ведь никак не предполагала, что у Роберта имеются к ней какие-то чувства! Все это время она думала о нем только со своей стороны. Со стороны своего собственного отношения к нему. Но она не ожидала от него взаимности. Он всегда был вежлив и сдержан. Не допускал фамильярности. Ей все время казалось, что, кроме следствия, его ничего не интересует. Даже Филл, и тот, оказывался повеселее в ее обществе!
От неожиданного открытия Эмили выронила из рук гребешок. Она сама не знала, зачем взяла его, ведь причесывать было практически нечего. Это вообще была расческа Роберта.
– Возьмите, – Роберт поднял гребень и отдал его Эмили. Теперь инспектор снова выглядел таким же, как и всегда – спокойным и равнодушным к ее особе. – Я принес еды. Поешьте…– Роберт развернулся в сторону стола, собираясь, видимо, приготовить что-то. Ведь сама Эмили пока не могла даже отрезать куска хлеба, чтоб не выронить из рук ножа, доски или самой провизии.
– Подожди, – Эмили остановила Роберта, дотронувшись до его локтя. Это получилось у нее как-то само. – Я хотела сказать…Вернее, я хотела спросить…
– Что вы хотели спросить? – Роберт смотрел на Эмили так, как обычно следователь смотрит на свидетеля. И только. В его взгляде не было ласки. Эмили удивилась. Ей все померещилось? Теперь уж все возможно!
– Я заметила, что ты не ходишь на службу…– Эмили чуть нахмурилась, наперед догадываясь о причинах. – А Филл навещает нас только поздно вечером…
– Да. На службе мне нельзя появляться…
– Как? Это что…Это все из-за меня? – сообразила наконец Эмили. Ну разумеется, из-за нее. Какая же она глупая. Взявшись помогать ей, он навлек на себя неприятности! О чем еще тут можно спрашивать! – Роберт, это все из-за больницы, откуда вы забрали меня? Так ведь?
Эмили ждала ответа. Но Роберт промолчал.
– Ладно, пойдемте. Накормим вас…– Роберт так и не стал ничего ей объяснять. – Потом мне нужно отойти. Если все будет хорошо, то я вернусь вечером…Возможно, с Филлом…
Всю неделю было пасмурно. Эмили сидела дома, что само собой разумеется. Ведь выходить ей было нельзя. Слишком большой риск. Понятно же, что ее ищут не только доктора…
Однажды с утра Эмили решила устроить уборку, поначалу с жаром взявшись протирать полы и пыль. Квартирка в мансарде была небольшой, скудно обставленной, как всякое жилище в Лондоне для небогатых людей. Убрать ее не составило бы труда ни для кого. Однако Эмили то и дело хотелось прилечь. А совсем скоро она обнаружила, что крайне утомилась. Выходит, она еще не окрепла в нужной мере. Так что придется сделать паузу.
Да, после особняков Джеймса тут тесновато. Это покажется странным, но ей, Эмили, здесь нравится. Нравится маленькое мансардное окошко, нравится полутень и особенно нравится двускатная крыша, по которой барабанит дождь. Здесь спокойно. Да и вообще – жилье отличное, если сравнивать его с коморкой миссис Шарп или бараками, где живут бедняки.
Заварив себе чашку некрепкого черного чая и взяв в руки забытую Филлом газету, Эмили расположилась в кресле. Это был старый номер, но Эмили сие обстоятельство не смущало. Джеймс приучил ее к чтению ежедневных изданий. Она быстро втянулась и с тех пор не начинала дня без ознакомления с событиями, происходящими в мире. И все-таки на сей раз чтение не принесло ей удовольствия. У нее почти сразу же разболелась голова. Буквы прыгали в глазах. Строчки расплывались. Газету пришлось отложить вместе с остывшим чаем. Эмили старалась не придавать значения этим новым переменам в своем здоровье. И все же ее настроение испортилось. Она чувствовала себя беспомощной и уязвимой. И это не только безмерно огорчало ее, но и страшило. И немудрено, что в итоге ее поглотил сон.
Когда Эмили проснулась, в комнате было темно. На улице разлился вечер. Бестолково прожитый день. Лучше сказать, потраченный зря!
Зевая, Эмили подошла к окну и приоткрыла форточку. Пока она спала, прошел дождь. Деревья стояли мокрые. Воздух был необычайно свеж. Как бы теперь ей хотелось выйти из дома! Хотя бы на полчаса. Хотя бы разок прогуляться вдоль переулка…
И все же Эмили не стала потворствовать своим желаниям. Во-первых, у нее не было подходящей одежды и уличной обуви. А во-вторых, Роберт предупредил, чтобы она не вздумала никуда выходить. Сидеть взаперти, наверное, неполезно ни для кого. Но в ее случае это необходимость, а не чья-то прихоть.
С улицы потянуло приятной прохладой. Эмили даже перестала зевать. Под окном слышались чьи-то бодрые голоса. Наверное, какие-то соседи, обсуждающие нечто злободневное.
Взгляд Эмили пал на дорожку, ведущую к подъезду. По ней шагал какой-то господин средних лет. Он размеренно двигался по тротуару, в сторону откидывая тростью попадающийся ему по пути мусор.
Сфокусировав взгляд на приближающемся человеке, Эмили чуть не вывалилась из окна. Этот господин одет точь-в-точь как мистер Уолдри! А его походка…В ней есть что-то знакомое, кажется. Впрочем, с высоты не разобрать. Но он идет как раз к ее дому! Она не может видеть его лица. Но на нем цилиндр с полями, пальто с высоким воротником, а в руках трость! Возможно, это не мистер Уолдри…Просто похожий господин…Одет также, вот ей и почудилось…Или нет смысла утешать себя, когда все и так ясно?! Маньяк, как никогда, жаждет устранить ее. Ведь теперь он знает, что она жива и снова представляет для него угрозу, как выжившая свидетельница. Роберт утверждает, что она в безопасном месте. Но ведь Уолдри один раз уже нашел ее! А уж тогда-то она была под охраной в доме Джеймса на Кэнсингтон Пэйлэс Гаденс!
Сердце Эмили застучало. Она хотела лучше разглядеть взволновавшего ее незнакомца, но он уже скрылся под козырьком. Не зная, что делать, Эмили подбежала к двери, прислонив ухо к последней, и прислушалась. Сначала было тихо. Однако вскоре на лестничной клетке раздались шаги. Эмили вздрогнула. После своего пребывания в клинике она сделалась еще более нервной, чем прежде. Она-то и до «терапии» доктора Пэйна страдала от повышенной тревожности. Но сейчас и того хуже. Теперь она вскрикивает практически по любому поводу, будь то выпавшая из ее рук чашка или громкий звук. Но можно ли ее винить за это? Ведь причина для тревог имеется…
Шаги на лестнице звучали все отчетливее. Некто приближался к пристанищу Эмили, расположенному на последнем этаже. Других жилых квартир в мансарде не было. Наконец в замочную скважину вошел ключ. У Эмили все похолодело внутри. Вдруг это все-таки мистер Уолдри?! Или нет? А может, это полиция? Или кто-то из людей, пленивших ее в прошлый раз и доставивших в Приют для душевнобольных? Иными словами, она мишень не для одного охотника. И кто бы он ни был, она, Эмили, беззащитна для него. Ведь ясно, что он пришел не пирогами ее угощать! Она опять окажется в Приюте для умалишенных! И спасти ее будет на этот раз некому!
Ключ в замке повернулся. К этому моменту Эмили была почти в панике, не знала куда спрятаться. Времени на поиски подходящего убежища не оставалось, да его тут и не было. Не в шкаф же ей прятаться. Поэтому она попросту юркнула за дверь, предварительно выхватив из тумбочки револьвер Роберта. Эмили не умела заряжать оружие, не умела стрелять и немного побаивалась держать его в руках. Однако это был какой-то древний инстинкт – вооружиться хоть как-то против превосходящего врага. Ведь слабому оружие куда нужнее, чем сильному.
Дверь отворилась. Кто-то вошел внутрь квартиры. Эмили пока не видела, кто это. Зато уже чувствовала, как сильно стучит у нее в висках. Да она же сейчас упадет с ударом!
В прихожей было тихо. Эмили боялась даже дышать. Вошедший вроде без провожатых, что уже хорошо. Ну да, она и видела его одного. Впрочем, маньяк и в одиночку с ней управится!
Дверь захлопнулась, открывая обзор. Эмили увидела Роберта и, кажется, только сейчас вздохнула. Впервые за минуту.
– Эмма, вы что там делаете? – Роберт сразу заметил ее. Все же он хороший полицейский. Кто угодно прошел бы дальше. А он сначала обернулся.
Забившаяся в угол Эмили так перенервничала, что не могла даже говорить. Она дышала прерывисто и слышала стук собственного сердца уже где-то в горле. Еще немного и, наверное, она лишится чувств. Ха-ха, теперь она точь-в-точь такая, как лондонские модницы – впечатлительные и готовые упасть в обморок при малейшей возможности.
– Роберт…– Эмили не могла вымолвить ничего конструктивного. Доктор Пэйн был прав в одном: ей теперь постоянно будет требоваться лечение!
– Вы что, испугались? – Роберт подошел к Эмили и забрал из ее дрожащих рук револьвер.
– Я не видела тебя в окно…Как ты прошел? – Эмили прислонила ладонь ко лбу. Что за глупые вопросы она задает? Наверное, он зашел в подъезд раньше, чем господин в шляпе. Вот она его и не увидела. – Я думала, что это…О, Господи…Да ты уже знаешь, что я подумала, – вздохнула Эмили. Она чувствовала, как слезы подкатывают к ее горлу. Ей стало очень жаль себя. Что будет с ней дальше? Ведь всю жизнь так продолжаться не может – она сидит тут, а Роберт и Филл заботятся о ней. Тем более, у них сейчас и самих проблемы. Особенно у Роберта. Впрочем, и Филлу не избежать как минимум вопросов. А Джеймс…Что с ним? Может, и он тоже в беде. Ведь наверняка и у него неприятности из-за нее. Как бы там ни было, он не смог защитить ее, когда был рядом. И, значит, не сможет ей помочь и сейчас. Что ее ждет тогда? Она должна будет выйти из своего укрытия рано или поздно. А вдруг ее кто-то узнает? Она стала такая несамостоятельная. До замужества она не была такой слабой! А теперь она уже, кажется, даже шага не может ступить без опаски. Ей везде чудятся опасность и обман. – Роберт, мне так страшно. Я не знаю, как мне дальше жить…Я всего боюсь…– Эмили все-таки заплакала. У нее всегда глаза были на мокром месте, а после всех этих перипетий и подавно.
– Все будет хорошо, – Роберт обнял расстроенную Эмили. – Только дайте мне времени.
– Ты не бросишь меня одну? – плакала Эмили на его груди. Ей было плохо, и она неосознанно нуждалась в том, чтобы ее пожалели. Впрочем, она вообще была не из тех, кто стесняется своих слез. – Роберт, ты ведь не оставишь меня сейчас?
– Нет, конечно, нет…
Эмили подняла на Роберта свои зеленые глаза, сверкающие от слез. Вероятно, несмотря на злоключения, она все еще привлекательна. Поскольку он изменился в лице, когда их взоры встретились. Его взгляд коснулся ее губ. Это нечаянный взгляд. Так смотрят тогда, когда думают о поцелуе. И, кажется, она тоже думает о поцелуе. Да не «кажется», а точно! Давно уже! Прильнуть к нему, погладиться о его колючую щеку, а потом поцеловать его губы. Он сильный. От него исходит уверенность. Она перестала нервничать, когда он заключил ее в свои объятия. И весь ее здравый смысл готов утонуть в его горьких духах. Но что это, вообще, за мысли?! Откуда они взялись? У нее же есть муж! Да, у нее есть Джеймс! Она не может позволить себе не то что поцелуй, а даже думать о ком-то другом, кроме супруга! А как получилось, что Роберт обнял ее? Это, кажется, несколько выходит за границы дозволенного. Или нет? Они ведь друзья, которые могут утешать друг друга, если что. Это не какие-то интимные жесты. Это почти братские объятия, надо думать.
– Я что-то…– Эмили смутилась. Неловкой ситуации. Своим неуместным мыслям. Как назло, ей еще вспомнился тот сон, который она видела в клинике! Сон, в котором она была с Робертом, так выразиться, в запрещенной близости. И все это в один миг! А Роберт все еще смотрит на нее. Сейчас он все поймет! Как стыдно! Подумает о ней нелестно, даже если поцелует ее и останется при этом доволен. – Пойду лучше пока…– Эмили сорвалась с места, набравшись решимости бежать в комнатку. У нее как будто прибавилось сил.
– Подождите-ка, – Роберт придержал Эмили за руку. – Я тут кое-что вам принес…
Эмили услышала его слова, но думала сейчас не о них. Ее занимало другое. Вот, к примеру, она сама, кажется, воспитанная особа, не распутная, конечно, и скромная в достаточной мере. И все-таки она не запрещает себе брякнуть, по сути, постороннему мужчине что-то вроде: «Не бросай меня одну!». Тут каждое слово звучит как провокация. Что же до Роберта, то в своей речи он не позволяет себе вольностей. Зато может вот так просто взять и обнять ее. Разумеется, она не против, ведь это дружеский жест. Но, с другой стороны, случись это где-то на людях, ее репутации мог бы быть нанесен ущерб. Злых языков в Англии нынче предостаточно. Итак, получается, она не следит за своей речью, а Роберт – за своими руками. Наверное, это что-то общее. Женщины горазды болтать языком что ни попадя, а мужчины не отказывают себе в мелочах, связанных с приятными тактильными ощущениями.
– Вы не можете все время ходить в моих рубахах. Вам нужны платья…– Роберт кивнул на бумажные коробки, которые стояли одна на другой на полу в ожидании.
О проекте
О подписке