Глава 3. Очень странный театральный кружок

Мы пришли на улицу Сэкон, и стали блуждать между одинаковыми высотными домами в семнадцать этажей. Мы нашли кучу 65-х домов аж с шестью корпусами, 67-й никак не находился. Наше внимание привлёк невысокий, пятиэтажный кирпичный дом, утопающий в зелени, я предположила:

– Наверное, это шестьдесят седьмой.

– Да нет же, вряд ли! – сомневалась Кэт и собралась потащить меня снова петлять по жарким дворам меж многоэтажек.

Но я упрямо подошла к дому и обнаружила там указатель, что это и правда есть 67-й дом. Он довольно старинной постройки, имеет четыре подъезда, и с его тыльной стороны располагается заросший неухоженный двор. Мы зашли туда и увидели блеклую еле заметную дверь с покосившейся ручкой. Никакой яркой завлекающий вывески о том, что тут находится знаменитая театральная школа таких-то сяких-то известных педагогов, не было и в помине. А Кэт в состоянии эйфории и ожидания резкой перемены в жизни бесстрашно, подобно супергероине из комиксов, распахнула скрипучую тяжёлую дверь.

На нас дыхнуло мраком, сыростью и холодным воздухом подсобного помещения чёрного домового хода.

– Ты уверена, что нам сюда? – спросила я.

– Так ты ж сама говоришь – шестьдесят седьмой дом! И в билете написано – вход через пятый подъезд со двора! – уверенно заметила Кэт.

Мы очутились в узком помещении-предбаннике, окантованном сырым бетоном и кирпичами с плесенью. Вниз вела крутая лестница, которая поворачивала под уклон под прямым углом. Оттуда мерцал еле заметный свет где-то болтающейся лампочки.

– «И днём и ночью стороной тот дом обходит люд – и суеверные твердят – там призраки живут!» – процитировала я одну весёлую песенку.

Наши шаги отдавались эхом от бетона, мы спускались всё ниже. Я уже ожидала, что наше приключение окончится тем, что на нас вылетит полоумный дворник и начнёт орать благим матом, зачем мы сюда забрались. Это в лучшем случае. Но я также решила, что тут действительно находится Театр Синей Луны, а раз он новый, да ещё и бесплатный, значит, на вывеску и обустройство входа не хватило денег.

Мы скоро дошли до закрытой двери, из-под которой струился мягкий свет. Кэт вежливо постучала. Никто не отозвался. Тогда я повернула ручку и открыла.

Первое, что бросилось в глаза – изображение синей трёхглазой морды, висевшее напротив входной двери ярко освещённой комнаты. Справа за большим письменным столом восседала женщина лет тридцати, с крашенными белыми волосами, завитыми в большие локоны. У женщины голубые глаза, узкие дугообразные брови, тонкий нос, слегка пухлые губы и острый подбородок. Она стройная, имела аристократические руки с длинными накрашенными ногтями, одета в голубую блузку с кружевом на воротнике и трикотажную кофточку на пуговках, а внизу – в длинную юбку в клетку. Эта женщина заинтересовано посмотрела на нас, и в её взгляде я прочла жадное неподдельное внимание. Кэт растерялась и остановилась как вкопанная, перегородив мне путь, и мне пришлось её немного сдвинуть, чтобы выйти пред очи этой дамы.

Женщина мило улыбнулась:

– Девочки, пароль?

На столе перед ней лежали аккуратно сложенные листы бумаги, папки, документы. А ещё там стояла колоритная чернильница с гусиным пером, какими писали в средние века, и лежал толстый журнал записей. Позади администраторши на стене висело несколько детских рисунков странного содержания: животные о трёх ногах, семи головах, двугорбые барсы и фиолетовые крокодилы. Стены гладкие, белые – как после капитального ремонта и недавней сдачи помещения в эксплуатацию. Слева комод, вешалки, на них висели чьи-то лёгкие летние куртки. Ещё слева, прямо и справа были аккуратные белые двери. На противоположной стене висело большое прямоугольное зеркало.

– Синяя луна, – ответила я, видя, что Кэт совсем растерялась то ли от испуга, то ли от радости того, куда она попала.

– Абсолютно верно, – улыбнулась дама во все свои тридцать два или сколько там у неё зуба. – Ваши приглашения?

Кэт тут уж спохватилась и достала из кармана ту бумажку. Дама отметила что-то на ней ручкой, и вопросительно посмотрела на меня.

– Э-э… – начала я думать, что нужно объяснить, но Кэт, стоит ей отдать должное, меня выручила:

– Она со мной, это моя соседка! Можно? – Кэт тут же стушевалась, понимая, что, если сейчас ответят отказом, она поставит этим меня в очень неловкое положение.

Но дама расплылась в благожелательной улыбке:

– Конечно, можно! Даже нужно! Какая ты молодец, что привела подругу! У нас как раз сейчас недобор учеников.

Голос у дамы мелодичный, хорошо поставленный, учительский. Я подумала, что она, вероятно, одна из педагогов.

– Давайте я вас запишу! Назовите сначала ваши имена и знаки зодиака.

Знаки зодиака? Это что-то совсем новенькое.

– Кэт Дишоп, Близнецы! – гордо ответила Кэт, прежняя беззаботность и бесшабашность возвращались к ней в два счёта.

– Клот. Клот Итчи, – назвалась я. – Дева.

Дама записала нас в свою тетрадь-журнал.

– Улица, где вы живёте? – спросила она, заполняя следующую графу.

– Хороший Путь, – ответила Кэт.

– Квартал Хороший Путь, – ответила я.

– Представлюсь также. Меня зовут Мата Сонко. Я родилась под знаком Скорпиона, и моё призвание – учить юных одарённых ребят становиться талантливыми актёрами!

– Вы преподаватель? – уточнила Кэт.

– Я Учитель, – сделала Мата особое ударение на этом слове.

– А как тут проходят занятия? Я уже выучила текст этой листовки наизусть и очень хочу начать заниматься! – пролепетала обаятельно Кэт.

– Занятия проходят индивидуально и в группах, – поведала Мата с очень благожелательной улыбкой. – Помимо театральных занятий у нас есть рисование, музыка, шитьё, вышивание. Каждый сможет найти занятие по вкусу. Сегодня должны ещё прийти новые ученики, но у нас уже несколько дней занимаются ребята. Молодые люди особенно рьяно стремятся к творчеству, к единению душ. Девочки, можете пока тут освоиться, познакомиться с другими учениками. У нас приветствуется и поддерживается свободная обстановка. Здесь всё-таки не школа, где педагоги заставляют выполнять скучные задачки и приказывают высиживать по семь-восемь уроков с двумя контрольными на каждом. Устали от репетиции постановки – можно пойти в одну из комнат отдыха порисовать, поиграть в компьютер, почитать. Устали шить костюм или рисовать большую декорацию – можно сыграть на пианино или пообщаться с ребятами в буфете. Вся атмосфера тут для творчества и для развития. Всегда дан выбор!

– Это супер! Сразу понятно, что тут не школа, – обрадовалась Кэт.

– Место, где можно не только научиться новому, но и отдохнуть душой и телом – ведь игра в театре очень развивает пластику и гибкость движений.

– Классно, – улыбнулась Кэт и посмотрела на меня: – Пойдём, тут посмотрим всё?

Я кивнула, продолжая разглядывать рисунки за Матой.

– К кому нам потом подойти, когда мы нагуляемся? – деловито спросила Кэт.

– К вам подойдут. Либо я, либо Тес. Вы можете заходить в любые двери, которые открыты.

– А которые не открыты? – спросила я.

– В те, которые не открыты, вы по определению входить не можете, – Мата на этот раз очень внимательно на меня посмотрела.

Кто такой этот или кто такая эта Тес, оставалось только догадываться.

– Я пойду прямо, – Кэт устремилась к двери.

– А я – налево! – подхватывая азарт исследователя terra incognita, я устремилась к двери, что слева от входа. Не ходить же мне с Кэт всё время за ручку и хвостиком?!

Постепенно начинаешь понимать, что попал не в логово к людоедам, а в настоящий Театр Синей Луны. Вон тётя какая сидит ласковая и добрая, наши имена записала. Это значит, что с нами действительно будут заниматься. Возможно, по пока не известной нам методике, да много ли методик этих? Я смекнула, что имя «М. Сонко» на листовке – это имя самой Маты Сонко. Известнейший преподаватель театрального искусства. При всей своей эрудированности я ни разу о такой не слышала. А вдруг она правда знаменитая театралка, снизошедшая до просвещения масс юных талантов?

Выйдя через дверь, я попала в просторную светлую комнату. В ней стояло несколько уютных кожаных кресел, круглый стол, угловой диван и пианино. В одном из кресел, поджав ноги под себя, сидела девочка лет двенадцати в ярко-голубом платье в белый горошек и что-то увлекательно читала.

– Привет, – поздоровалась я.

Девочка подняла на меня голову. Длинные распущенные прямые тёмные волосы, карие глаза, бледноватое лицо – видимо, не пришлось загорать летом у бабушки на даче. А на шее – кулон из лунного камня в форме капельки.

– Привет, – тихо ответила она, окинув меня отрешённым взглядом.

Может, она не выспалась? Или книжка очень интересная?

– Меня зовут Клот. Я здесь новенькая, – сообщила я.

– Мирабелла, – представилась девчушка.

И снова уткнулась взглядом в книгу.

– Извини, я тут слишком мало времени, мне госпожа Сонко ничего толком не рассказала, – попыталась я аккуратно вывести Мирабеллу на беседу. – Ты давно сюда ходишь?

– Два месяца, – ответила Мирабелла странным, механическим голосом.

Она отложила книгу рядом с собой на соседнее кресло и посмотрела вроде бы на меня, а вроде бы и сквозь меня, сложив руки на коленках.

Может, она слепая? Но книжка вроде не для слепых. Кстати, что за книжка? На тёмно-красном фоне книжки было чёрными гравированными буквами написано: «Учение о демонах. Практическое пособие по Чёрной Магии».

– Ого! Это ты такое читаешь? – проговорила я.

– Ну и что? – равнодушно посмотрела на меня Мирабелла.

– Или тебе такое здесь задают читать? – пытливо посмотрела на неё я.

– Нет, это моя книга, – ответила Мирабелла. – Тут каждый занимается, чем хочет.

– А театр вообще тут бывает? – поинтересовалась я.

– Бывает. Каждый день кто-то что-то репетирует. Сначала было интересно, потом надоело. Я вышивала, рисовала, потом читала.

– Сколько тут примерно учеников ходит заниматься?

– Около ста. Может больше.

– О, как много! А преподавателей сколько здесь?

– Трое, – ответила девочка. – Учитель Мата Сонко, Учитель Теслиция Хануа и Учитель Айзек Никома.

Какие странные у всех имена. Почему Мирабелла отвечает как робот?

– Извини ещё раз, что отвлекаю тебя. Где здесь туалет?

– Там, – Мирабелла кивком головы показала на дверь позади себя.

И снова взяла книгу, открыв её, как мне показалось, наугад.

Я вошла в туалет. Он поразил меня чистотой. На белоснежных раковинах лежали свежие новые кусочки мыла, висел аппарат с бумажными полотенцами. В углу за раковинами была даже душевая кабина. Три кабинки с унитазами слева, четыре справа. Я зашла в четвёртую.

Там я обнаружила плотно прилегающую к стене дверь, находящуюся прямо за унитазом. Куда она может вести? Я подёргала ручку. Дверь оказалась заперта. Я приложилась к ней ухом, постучала слегка в неё. По звуку можно решить что угодно – за дверью могли располагаться всего-навсего водопроводные трубы с вентилями или потайной ход.

Услышала, как в туалет кто-то вошёл. Возможно, Мирабелла. Раздался звук щелчка запираемой изнутри соседней кабинки. Я вышла, помыла руки, вернулась в комнату с фортепьяно. Мирабелла всё сидела там, читала про своих демонов. Значит, в туалет вошёл кто-то другой.

Я вышла обратно в прихожую, где нас записывала Мата Сонко. Сама Мата продолжала там сидеть, писала в тетради. Когда я проходила мимо, она подняла голову, улыбнулась ободряюще и подмигнула мне. Я улыбнулась доброй учительнице в ответ и прошла через дверь, которая находилась за ней.

Там я обнаружила чистенькую, уютно прибранную комнату с диваном, выключенным телевизором, небольшим шкафом-комодом и табуреткой. А слева – ещё одну дверь, приоткрытую. Оттуда раздавался хорошо поставленный женский голос, читающий лекцию:

– Мизансцена – это расположение актёров на сцене в тот или иной момент спектакля. Когда режиссёр приходит на репетицию с заранее разработанным рисунком эпизода, он проверяет, подходит ли предложенная им мизансцена для актёров, создаёт ли она художественный эффект, а также он импровизирует, принимает встречные предложения актёров по изменениям в мизансцене. Актёр в образе пытается объяснить поведение своего персонажа и стремится передать это зрителям, в том числе и с помощью мизансцен. От правильного решения мизансцен зависит впечатление зрителей от спектакля. – Женщина перестала говорить, видимо, дожидалась, пока запишут. – На сегодня по теме мизансцены всё. В конце лекции – традиционное упражнение-игра.