– Поможешь? – бросила я вызов, не ожидая получить в ответ какие-то действия. Но Волк приблизился вплотную и медленно присел. Теперь его лицо находилось в нескольких сантиметрах от моего лона. Медленно обхватив сильными руками мои ноги, он начал подниматься вместе со мной. Оторвавшись от пола, чтобы удержаться, я была вынуждена положить руки на его лысую голову. И это странное ощущение гладкости… такое притягательное… такое необычное… вынудило меня слегка застонать.

– На турник, – скомандовал Волк, и мои пальцы уцепились за металлическую перекладину.

Никогда не умела подтягиваться. Это у мальчишек обязательный норматив. А у девушек – отжимания и пресс.

Изо всех сил сжимая белеющие пальцы, напряглась, чтобы поднять тело вверх. Руки Волка слегка касались мои бедер по бокам. Инстинктивно развела колени, выставив вперед плоский живот. Кое-как положила подбородок на перекладину, ощущая дрожь в руках. Затем медленно опустилась, чувствуя, как проскальзываю всем передом по лицу тренера. Он сделал шаг вперед, хрипло и еле слышно произнес:

– Еще.

Закрыв глаза от удовольствия сдвинутых в звере эмоций, я снова напряглась, осуществляя попытку поднять свое тело. Волк не отпускал моих бедер, сжимая крепче. А я постаралась еще раз как бы случайно, поднимаясь, проскользить всем телом по его лицу. Развела ноги, опускаясь, все оставшиеся силы бросив на то, чтобы спровоцировать его обнять меня.

Разжав пальцы, я, затаив дыхание, сползла по крепкому мужскому телу. Он скользнул ладонями по моей спине, бережно поддерживая. Встретилась глазами с безразличием. Ему все равно! Зачем тогда надо было звать меня?

Сильные руки притягивали взгляд. Собрав волю в кулак, я слегка оттолкнула его.

– Спасибо, – сдержанно произнесла. – Физические упражнения определенно помогают справиться с застоем мыслей.

– Обращайся, – холодно отвернулся он и последовал прочь.

Однако, глядя ему в след, я все еще чувствовала на бедрах его прикосновения. Не хотела их отпускать…

Некоторое время спустя

Дорогой Дневник!

Моя игра с Волком нравится мне все больше…

На очередное индивидуальное занятие я пришла в коротеньких белых шортиках и обтягивающем белом топе. Волосы забрала наверх, скрутив в тугой пучок, ограничила белой сеточкой. Я хотела максимально открыть шею и плечи. Белье надела белое, кружевное. На бюстгальтере даже высоко на лямки заходило кружево и слегка виднелось из-под топа. Макияж нанесла неброский: бледные сероватые матовые тени, много туши на ресницы, чуть тронуты нежным теплым блеском губы. В уши вставила мелкие легкомысленные гвоздики с бриллиантиками – по-школьному, но не дешево. На ноги, вопреки четким указаниям тренера, надела тряпочные белые тапочки. Он предупреждал, что нужны кроссовки – во избежание травмы. Но не послушаться его было слаще. Носочки тоже выбрала с кружевами – пусть позлится. И феромонами слегка помазала обнаженную шею, чтобы незаметно, но ощутимо.

Перед дверью в спортзал перевела дыхание. Обнулила перерождающуюся в страх энергию. И вошла.

Волк стоял ко мне спиной и подбрасывал вверх кинжал. Затем ловил его, одновременно запуская в потолок другой. Лезвия крутились в воздухе, поблескивая длинными лезвиями. Легкий свист примешивался к еле слышному шуршанию одежды тренера. Видимо, услышав мои приближающиеся шаги, Волк резко повернулся, не прекращая при этом ловить кинжалы и попутно нападать на невидимого противника, уворачиваясь и нанося ему точные резкие удары. Я застыла в нескольких метрах, ожидая услышать какую-нибудь команду и завороженная от тренировочной битвы.

– Растяжка! – скомандовал он, наконец, резко отвернувшись, чтобы в прыжке поймать крутящееся лезвие. Гладкая лысина и лицо его блестели от пота – тренировался он не один час.

Медленным шагом, стараясь аккуратно покачивать бедрами и наклонив голову, я направилась к деревянной лестнице. Не оглядываясь, закинула правую ногу как можно выше на ступеньку, потянулась руками к ней. Обхватила пальцами щиколотку, осторожно покачиваясь в растягивающем упражнении. Провела руками по ноге до линии шортиков, замерла, прислушиваясь к тренировке позади себя. Сменила ногу. Проделала то же. Глубоко выдохнула, испытывая напряжение. Шорохи за спиной прекратились – он закончил.

– Что за кисейный наряд? – услышала я гневный шепот рядом с ухом. А в следующий момент почувствовала, как он касается моей спины своей вздымающейся грудью. Закрыла глаза и откинула голову назад, чтобы почувствовать его близость в полноте. Но неожиданно для себя ощутила прикосновение холодного лезвия к своему горлу. – Для меня, видимо?

Резко открыла глаза, замерев. Стало страшно дышать. Но мысли запрыгали в голове, словно блошки на раскаленной сковородке (вот именно это нелепое сравнение я увидела тогда!), и оптимизм все же взял верх. Я агент!

– Для тебя… – насколько смогла, спокойно выдохнула я. – Не нравится – могу снять.

Сердце бешено забилось, готовясь выпрыгнуть из груди. А я, чувствуя, как на холодное лезвие надавили сильнее, внушала себе, что Волк просто запугивает и не посмеет меня убить. Воспоминания дали картинку лица Павла в день нашей первой встречи, разочарованно покачал головой господин Моо, почему-то удрученно, но с пониманием выговорил: «Он же псих!»

Волк позади меня шумно дышал. Его ладонь левой руки коснулась моего бедра вытянутой на лестнице ноги, прошлась осторожно по внутренней стороне. Я неловко дернулась и почувствовала, как нож врезался в кожу, стало немного больно и одновременно тепло – это кровь потекла. Резко убрав руку с кинжалом, он легко ударил по моей ноге, чтобы я ее опустила, а потом одним движением развернул к себе, словно я была марионетка в его руках.

В холодном взгляде, устремленном на мою шею, билось пламя. Отбросив кинжал в сторону, он провел по ране рукой, небрежно размазывая кровь до груди. Скользнул горячей ладонью под лиф, окровавленной рукой до боли сжал грудь. Он, будто скала, накрывал меня своим телом. Я смотрела на широкие плечи, такие близкие для прикосновений и не решалась. Трусливый кролик во мне готов был в ту же минуту сбежать. Ненормальная пантера готовилась выпустить коготки. Это все феромоны. Он должен был сдержаться. Наверняка в тот момент уже обдумывал свое поведение. Или нет…

Неожиданно для самой себя я коснулась пальцами своей раненой шее, мимолетно подумав о том, что это всего лишь царапина. А затем с ненавистью размазала кровь по его губам. И Волк сорвался. Одной рукой захватив мою голову, другой схватив меня за попу, притянул к себе и впился губами в мои губы. Вихрь бури, поглотивший меня и его, закружил в скотском порыве и диких стонах. Он целовал меня! Брал! Лапал, как свою собственность…

– Кыся… – прошептал он, кусая мои губы.

Не поняла, что бы могло означать сказанное, но тогда было не до этого.

Я с готовность отдавалась, оголяя его большие плечи от мешающего кимоно. Пальцами скользила по мокрым от пота дорожкам. Лишь бы не упустить этот момент. Но…

Бешеное пламя снова вырвалось из его глаз, будто он разом прозрел от каких-то чар:

– Занятие на сегодня окончено… – выговорил хрипло Волк. – Пошла прочь!

Не поверила своим ушам.

Такой огонь. Такая обжигающая страсть.

Всего лишь поцелуй…

Он отступил на шаг назад, будто борясь со своими желаниями.

Я тоже не решалась двинуться с места.

Надо было подождать. Ощутить прелесть момента.

– Уходи, – сказал он спокойнее.

Я продолжала оставаться неподвижной. Провела рукой по шее, не отводя взгляда. Кровь, значит, его страсть. Необычно и немного больно. Но радостно, что Ахиллесова пята была найдена. К чему же могут привести подобные знания?..

Решив, что момент подходящий, чтобы оставить Волка голодным, а себя почти удовлетворенной от найденной слабости, я развернулась и устремилась к выходу.

– До встречи… – бросила я через плечо, широко улыбаясь.

Он не ответил.

Я отправилась в душ.

А после в библиотеку, чтобы глубже покопаться в досье Волка. Что означало слово «Кыся». Меня ли он так называл в порыве? Или это была какая-то команда? Может, приказ на незнакомом языке?..

Узнаю и сразу тебе расскажу.

Некоторое время спустя

Дорогой Дневник!

Библиотечные данные дали весьма расплывчатое понятие «Кыси». То ли это мифическое существо, то ли страшная кличка… И почему он меня так назвал? Или не меня? Короче, я решила особо не заморачиваться и напрямую спросить об этом Волка. Когда-нибудь. Только как к нему подойти?

После занятий у нас с девчонками был запланирован очередной традиционный поход в сауну. Диана приболела, ей требовался релакс в соляных пещерах. Анжела вернулась с очередного задания, осунулась. Некогда пухлые розовые щечки сменились на острые серые скулы. Светлые волосы, будто сгорели под палящим солнцем, пышные формы потерялись за некрасиво выступающими костями. Помотало, видимо. Мы с Дианой ни о чем ее не спрашивали. В наших кругах не принято рассказывать о заданиях. Вместе – семья, но по отдельности каждый сам за себя. У каждой из нас своя судьба… и своя конечная буква…

Но на этот раз Анжела, видимо, очень хотела с нами поделиться.

– Как вы тут, девочки? – стесняясь обнажаться, сиплым голосом спросила она.

– Да все, как всегда, – откашлялась Диана. – Учимся, готовимся, к заданиям…

– А меня, наверное, «спишут», – голос Анжелы дрогнул.

– С чего ты так решила? – как можно спокойнее спросила я.

– Они меня заразили, – шепотом проговорила она. – Не бойтесь, воздушно-капельным не передается, – поспешила успокоить, криво усмехнувшись. – Это необычный вирус. Передается только при половом контакте. После смерти не определяется, так как успевает разложиться на элементы за пару часов после прекращения сердцебиения. В крови остаются только продукты распада, диагностирующиеся, как большая доза облучения… Мне недолго осталось… Они меня убили все-таки…

– Ты в этом уверена? – недоверчиво покосилась Диана. – В смысле… в их намерениях? – поспешила исправить двусмысленность вопроса и смешавшись встряхнула головой.

– Абсолютно… Лев сказал, – некогда голубые, а теперь серые глаза Анжелы наполнились слезами. – Без каких-либо проявлений жалости… Да о чем это я… Испытания биологического оружия, конечно, важнее нескольких десятков жизней.

– Десятков? – не сдержалась Диана, в ужасе прикрывая ладонью рот.

– Мне уже нечего терять, а вы еще можете! – Анжела приблизилась к нам вплотную. – Надо бороться, только всем вместе… Это система… Она придумана…

Она не успела договорить. В раздевалку вошли три девочки со старшего курса, молча разделись и скрылись в парной.

– Я сама согласилась на вирус, – продолжила Анжела, глотая слезы. – Но и выхода не было. – Тот, кого я им заразила, мертв. И моя семья отмщена. Я умру счастливой… – Худыми руками обняла нас с Дианой. Слезы катились по моим щекам. От невозможности изменить что-то. От отчаяния. От горя…

Несколько часов, как раньше, в сауне просидеть не удалось. Анжеле неожиданно стало плохо. Она безжизненно сползла по стенке душевой кабины. И я еле успела ее подхватить. Вытащив на кушетку, нажала красную кнопку тревоги.

– Надо бороться… – из последних сил прошептала Анжела, и я согласно мотнула головой.

В фойе прибежали работники банного комплекса, отодвинув нас с Дианой на задний план. Слез уже не было. Сознавая, что видели подругу в последний раз, каждая из нас думала о чем-то своем. Возможно, о неизбежности нашей участи… Возможно, обдумывали план. Но так или иначе, разговаривать ни о чем больше не хотелось. А горе и злоба на систему прочно засели в душе…

Вечером Диана ушла ночевать к Вильдану. А я свернулась калачиком на своей кровати, приняв несколько таблеток валерианки. Одежду и постельное белье Анжелы, а также табличку с нашими именами на двери Элла убрала, видимо, все уничтожила. Вирусы… Система занималась и этим. Спать. Спать. Спать. Нет больше Анжелы. Она не вернется…

Но уснуть никак не удавалось. Накинув халат, двинулась в сторону кухни. Остановилась на полпути, задумавшись. Нет. Кухни хватило на первом курсе. Взъерошив рыжие локоны, быстрыми шагами направилась в левое крыло, на четвертый этаж. Только бы не встретить кого-нибудь.

В конце коридора света не было. Видимо, лампочка перегорела или была кем-то намеренно повреждена. Тихонько постучала и прислушалась. Через мгновенье дверь открылась, меня рванули за руку, и вмиг я оказалась прижатой по другую сторону двери в темной комнате. Волк сжимал меня за плечи так, что становилось больно. Шумно дышал в мое лицо. И в темноте мне казалось, что я вижу, как блестят его глаза. Я представляла, как легко подрагивает шрам. Но я молчала, не желая нарушать тишину логова.

– Что надо? – прошипел он.

– Спать хочу, – прошептала я.

– Пошли, – дернул он меня за руку. И мы оказались в кровати.

Он лег на спину, прижав меня к себе, словно куклу. Я лежала на боку с закрытыми глазами. Не двигалась. Не боялась. Просто вдыхала его морской аромат. Странно, на занятиях от него ничем не пахло.

– Спи, раз хотела… Кыся…

Открыла рот, чтобы спросить, но передумала. Не сегодня. Не сейчас. Слишком тяжело было на душе, чтобы о чем-то спрашивать.

Утром сбежала, пока Волк был в душе.

Табличку на нашей двери поменяли. Теперь там написано: «Священные покои Дианы и Беливии». Нас оставалось двое…

Некоторое время спустя

Дорогой Дневник!

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал Павел, бесцеремонно схватив меня за руку в коридоре. Я как раз собиралась пораньше лечь спать – день выдался трудный. Приняла душ и обреченно поплелась спать. Но…

– О чем? – устало выдохнула я.

– Жду тебя на улице, в беседке, – оставил мой вопрос без внимания.

Мысли были в тот момент печальные. Я почему-то готовилась к наездам и придиркам. Неохотно натянула джинсы, мешковатую майку с широким вырезом (нижним бельем пренебрегла), непременно оголяющую одно из плеч. Прикрыла все толстовкой, до конца застегнув молнию – на улице слегка подмораживало. Собрала волосы в высокий хвост. Зашнурила кроссовки и вышла. Проходящая по коридору Элла почему-то пожелала мне доброго пути. Не предала значения.

– Прогуляемся до поляны? – спросил Павел, игриво подмигнув. Рассеянность и усталость помешали мне сосредоточиться на моменте. Я должна была предположить, собрав воедино все звенья цепи. Но я этого не сделала. Небрежно махнула головой в знак согласия.

Шли молча. Оттаявшие за день хвоинки под ногами готовились к новым осенним заморозкам. После недавнего дождя, в лесу пахло сыростью. Лес необычно сохраняет погодные воспоминания. Уже заморозки, а если принюхаться внимательно, то обязательно почувствуешь, а с закрытыми глазами и увидишь, что происходило здесь несколько дней назад. Или я так фантазировала?.. Когда-то, теперь уже кажется, что совершенно в другой жизни, я любила осень. По несколько часов прогуливалась по парку, шелестя сухими листьями. Подбрасывала их вверх, представляя, что кто-то меня фотографирует. Смеялась, хотя было совсем не смешно…

Я обдумывала, как спросить Павла про Анжелу. Ведь он один мог объяснить, почему так происходит с агентами. Школа их выбирает из миллионов, учит, мучает, истязает, затрачивая усилия, а потом раз… И нет человека… На глаза навернулись слезы. Шумно выдохнула, чтобы сбросить напряжение.

– Она сама так захотела, – словно ответил на мои мысли Павел. – Не надо сожалеть… Понимаешь, есть люди-мученики, а есть люди-борцы. Первым необходима мука, чтобы они полноценно себя чувствовали. Видели смысл, хотели жить. Анжела из мучеников, причем цель ее жизни была именно собственная смерть…

– Что ты такое говоришь! – воскликнула я. – Она была веселой и жизнерадостной!

– Это не показатель, Беливия, – возразил он спокойно. – Система набирает таких именно затем, чтобы они умирали. Природой предусмотрен естественный отбор, жертвы и охотники. Жертвы всегда останутся жертвами без права стать охотником.

– Она говорила что-то о своей семье… – я растерялась, задумавшись над его словами.

– Я повторяю тебе еще раз: ее жизнь, как и ее смерть, были прописаны раньше…

– А моя?.. А я?.. Я тоже мученица?

Остановившись, посмотрела на него с укором и непониманием.

– Нет. А разве ты еще не поняла?

– Тогда, получается, борцам необходима борьба? А если ее нет? Что тогда? – Я уже не понимала, откуда в моей голове рождались подобные вопросы.

– Они создают ее себе сами.

– Ты тоже борец? – спросила, а у самой в голове проносились наши коды с последними буквами. Ведь в них, оказывается, была скрыта не только смерть, но и жизнь. – А борцам необходима мука?

– Небольшая часть, для создания ощущения величины борьбы, – Павел усмехнулся. – Но это не моя лекция. Может, спросишь что-нибудь о чувственности? – наверное, пошутил.

– Значит, ты знаешь судьбу каждого? – не унималась я, перескакивая с одной своей мысли на другую. Полный хаос!

– Ну, это невозможно! – рассмеялся он. Глупо и нелепо! Я видела, что ему хотелось прекратить начатую тему и перевести разговор в другое русло. – Разве что один Господь Бог на это способен.

Мы приближались к поляне, откуда слышался шум. Смеркалось. Павел взял меня за руку, и мы почти что побежали.

– На прогулку не очень похоже… – пробубнила я, наконец, обратив внимание на все происходящие вокруг мелочи. И ахнула…

На открывшейся поляне стоял вертолет, перебирающий заведенными лопастями. Завихрения воздуха создавали ощущение того, что мы попали в некую воронку. Павел тащил меня внутрь этой адской машины. И спрашивать в тот момент что-либо было бесполезно. А я почему-то подумала о том, что я как-то уж слишком бесшабашно одета.

– Куда мы летим? – все же прокричала я, когда вертолет начал подниматься.

– Отдыхать.

Тут же попыталась представить, куда можно лететь на вертолете отдыхать. И мне вспомнились только зимние горы, от которых почти физически свело ноги. Павел – это всегда загадка, несмотря на то, что мне кажется, я знаю его вдоль и поперек. Он особенный…

Сев в пол-оборота, он обнял меня, запустив холодные руки под мешковатую майку. Нежно погладил спину, будто большего ничего и не хотел – лишь успокоить или поддержать. Способен ли на такое Павел? Но я впервые за эти несколько дней расслабилась. Отпустила мысли. Прижалась крепче в стремлении забыть обо всем происходящем. Отдыхать, так отдыхать. Я должна была хотя бы попытаться устроить своему организму отдых. Спустить все с катушек, и будь, что будет…